- Обещаем, - пискнули дети хором.

- То-то же! – кивнула женщина. – Идите вон в ту дверь, - она махнула рукой в сторону двери с надписью «Служебное помещение», - Спросите Семёныча. Скажите, что на счет мелкой работы. Он вам что-то, может, подскажет. Бегите, щеглы!

- Спасибо! – Джейк улыбнулся желтой женщине. Та улыбнулась в ответ. Одной рукой она надела на нос очки, другой взяла книгу, другой – почесала нос, и еще одной – подперла щеку.

Глава следующая.

«Мы встретимся на улице

Интеллектуальных Карасей

И пойдем гулять

По бульвару Пьяных Черепах…»

Народная песня.

Дизель жил своей жизнью: дымной, чадной и суетной, не останавливающейся ни на секунду: утро, день, вечер, ночь – все едино. Всегда все куда-то спешат, кто-то что-то делает: работает, спит, любит, ест, ненавидит или вдыхает смог. Работал и Джейк: временно принятый разнорабочим в ремонтную бригаду железнодорожного вокзала. Работала и Лиз, состоявшая в той же бригаде младшей уборщицей. Джейк с утра до ночи (а порой и наоборот – с ночи до утра) ходил вместе с бригадой техников по вокзалу и выполнял мелкий ремонт всего: от завинчивания болтов на скамейках для посетителей, до полной реставрации стенных мозаик.

Заменять иногда выбиваемые огромными птицами стекла ребенка не пускали. Впрочем, Джейк и не рвался.

Бригадиром у парня был солидного вида минотавр, к которому все обращались исключительно «Семёныч». Минотавр был не молод, носил только штаны, вид имел тертый жизнью и, вкупе ко всему, обладал еще и солидным пивным животом. С подчиненных своих требовал он многого, ибо отчитывался непосредственно перед директором железнодорожного вокзала, но и хвалить и поощрять тоже не скупился, за что был уважаем. К Джейку он относился сначала с недоверием, но, увидев работоспособность мальчика, малость успокоился.

Лиз же подчинялась главной уборщице: женщине лет пятидесяти, большой и суровой. Впрочем, все коллеги девочки обрадовались пополнению: Лиз без труда могла пробраться в узкие и тесные места и навести там порядок. Поэтому девочка большую часть рабочего времени проводила под сиденьями в вагонах поездов или на багажных полках, куда другие уборщицы не могли попасть физически.

Качество уборки росло, поэтому девочку на станции любили.

Те ценные «вещички», что дети забрали при побеге у работорговцев, Джейк и Лиз в первый же день обменяли на билеты «до края света». Остаток ушел на питание. Детям несказанно повезло, что помимо символической зарплаты им полагалось бесплатное трехразовое питание и даже маленькая комнатка для ночлега. В комнате стояла кровать, на которой дети умещались с трудом, два стула и разбитый жизнью столик. Больше ни для чего места не хватало.

Брат и сестра приспособились. У них попросту не было выбора. Они молча терпели тесноту и скудную еду, тяжелую работу и крики начальства. Они просто ждали. Ждали, когда кончится время в часах.

Надежда все еще жила в их сердцах.

Однажды к Джейку подошел человек. Был он светел лицом и голубоглаз, речь имел плавную и голос приятный. Этот человек, увидев, что у Джейка есть сестра и что он изо дня в день выполняет черную работу на железнодорожной станции, предложил мальчику продать его сестру за весьма неплохую сумму.

Это был владелец не то публичного дома, не то элитного ресторана не для людей.

Человек с голубыми глазами уверил, что предлагаемой суммы мальчику хватит надолго и что он сможет купить билет и уехать в любую страну, какую только захочет! И что даже останется на шоколадки.

Джейк ответил, что забьет человека с голубыми глазами молотком до смерти, если он через три секунды не растворится в пространстве.

Больше он этого индивида никогда не встречал.

- Джейк, что это такое? – шепотом спросила Лиз. Они стояли в очереди в столовой для работников железнодорожного вокзала. Там совсем недавно закончили делать ремонт и помещение вновь открыли для всех, кто испытывал голод и числился в штате вокзала.

Буфет был разделен на несколько секций, потому что некоторые разумные существа не могли видеть, что едят другие. Просто кто-то предпочитал вареные сосиски из говядины, а кто-то – маринованные глаза.

- Нууу… - Джейк задумался, как лучше сестре объяснить, что же такое она углядела на стене. Весь буфет был увешан разнообразными плакатами: на них пестрели картинки с едой, кушающими существами и схемами разделки мясных туш. Джейк слабо понимал, зачем потребовалось вешать в буфете последний тип картинок. В данный момент его сестра указывала пальцем на схему разделки драконьей туши. – Это – схема разделки драконьей туши, - в конце концов сказал мальчик. Там действительно был нарисован силуэт дракона в разных ракурсах. Все тело его было поделено на секции, имеющие пояснительные надписи: «грудинка», «лопатка», «огузок», «ростбиф», «бедро», «крылышко» и так далее.

- А зачем она тут нужна? – Лиз выглядела умилительно в голубом фартуке и платке – униформе уборщиц.

- Просто тут кушают… кхмм… - вообще, драконы были любимыми существами девочки. Она никогда не видела их вживую, но любила истории, связанные с ними. Сказать ей, что в буфете можно купить котлеты из драконьего мяса – все равно что в единый миг уничтожить все ее условное детство, и так уже изрядно попорченное окружающими.

Внезапно из-за спины Джейка кто-то сказал:

- Просто тут иногда кушают доктора, которые лечат драконов.

Джейк обернулся и увидел еще одного минотавра. Тот стоял с подносом в руках и невозмутимо улыбался. Увидев благодарный взгляд мальчика, минотавр незаметно подмигнул ему. Джейк кивнул в ответ.

- А, то есть они читают это, когда кушают, да? – с серьезным видом спросила Лиз.

- Все верно, - ответил Джейк. Минотавр с солидным видом кивнул. – Чтобы и во время еды думать о том, как лучше помогать драконам… - мальчик внезапно замолчал: он увидел на дальней стене еще одну картинку со схемой разделки туш. Только вот там был не дракон, а homosapiens. – Как у тебя дела на работе, кстати? – поспешил отвлечь сестру от разглядывания картинок на стенах мальчик. Раньше, когда они питались в другом помещении, временно служившем столовой, Джейк и не предполагал, что на свете бывают такие картинки-схемы.

- Ой, знаешь, я сегодня такой комок жвачки нашла! – глаза Лиз сверкали, когда она описывала брату находку, – прямо размером с голову! Он за сиденьем был, представляешь! Я его колупала-колупала, колупала-колупала, кое-как смогла оторвать! Ужас! А он тяжелый такой! Мне Маша помогла его выкатить в проход… - Маша – еще одна человеческая девочка, тоже работавшая на вокзале. Дизель был городом «современным», «придерживающимся прогрессивных взглядов» и «поддерживающим тенденции свободы духа и выбора». Иными словами, если там кто-то хотел работать – он работал. Взрослый? Хорошо. Универсал. Старик? Будет бумажки перекладывать с места на место. Ребенок? Еще лучше! Его можно засунуть в узкую трубу и там он выковырнет комок сажи размером с себя.

Поэтому на вокзале было довольно много работающих детей. Свободный город Дизель!

Порой на железной дороге были и несчастные случаи, но на места погибших тут же приходили новые работяги. Дизель работал по простому принципу: кто не работает – тот не ест («К богатым – не относится!» ©).

Закончив обедать, дети вышли подышать относительно свежим воздухом на крыльцо. У них было почти три часа свободного времени, и они решили провести его на широких ступенях вокзала.

- «Для народа»! – хмыкнул кто-то за их спиной. Джейк и Лиз обернулись и увидели человека… двух людей. Один держал в руке агитационную листовку, второй – шляпу-котелок. Тот, что держал бумажку с нарисованным кандидатом на должность мэра города, снова фыркнул. Его собеседник молча стоял и слушал. – Тут написано: «Я знаю, что нужно народу!». А что нужно народу? Вот ты знаешь народ?