Он не думал, справедливо это или нет. Он не думал, что у него не было выбора. Выбор был – или он бы его убил, или сатир бы наделал из него блестящих побрякушек.

Джейк – ребенок. Ребенок, победивший первого в своей жизни монстра. Победивший хитростью, а не силой. Этот старый как мир трюк он увидел в трактире давным-давно. Один посетитель завернул стеклянный высокий стакан в полотенце и аккуратно отколол у него верхушку, чтобы получились острые края. А потом он убил этим осколком другого посетителя. Наполнил его кровью этот битый стакан и выпил содержимое до дна.

Под одобрительные возгласы толпы.

Джейк, в этот момент уносивший из зала грязную посуду, увидел все это.

А потом ему еще и пришлось отмывать битый стакан. Который, впрочем, позже все равно выбросили.

Джейк обколол стакан, завернув его в полотенце. Потом он выпачкал руки грязью – и стакан тоже. Нашел какую-то странно выглядящую дрянь (мальчик старался не думать о том, что это было когда-то частью разумного существа) и пошел к сатиру. Если бы хозяин магазина встретил его по пути – ничего бы не вышло. Если бы Джейк не нашел его сразу – ничего бы не вышло.

Но мальчику повезло: сатир оказался именно там, где Джейк и предполагал. Тогда он просто отвлек хозяина магазина ерундой в руке. Главное было – искренне изобразить удивление и боязливое любопытство. Чтобы сатир поверил и тоже заинтересовался. Заинтересовался ровно на столько, чтобы не обращать внимания на вторую руку мальчика. Грязную, но смертоносную.

Чистая кухня помогла ребенку. Джейк сразу понял, что сатир – сторонник чистоты. Да, инструменты в его подвале валялись где попало, но кухня была чиста. Прямо-таки идеально отмыта. Джейк предположил, что сатир – брезглив. Что он не захочет трогать грязные руки или грязные вещи. Даже не станет на них пристально смотреть.

Получилось.

У него получилось.

Все получилось.

И теперь Джейк лежал у себя дома, свернувшись калачиком и сотрясаясь от рыданий.

Глава следующая .

Come on, you sons of bitches, do you want to live forever?![

«Вперед, сукины дети, вы что, хотите жить вечно?!» - сержант Daniel Joseph "Dan" Daly]

Мысли о сестре, такой маленькой и напуганной, потерявшейся и отчаявшейся заставили Джейка подняться на ноги. Мальчик все еще всхлипывал, но к нему вернулась способность мыслить и рассуждать. Если Лиз не было дома, у мисс Свитшот, в ближайшем трактире и в мистически-заманчивой лавке амулетов, значит… значит, она могла уйти… Джейк не знал, куда.

Он в который раз за сутки вышел из дома. В руках у него была дешевая жестяная лампа со свечой внутри – маленький светящийся шарик, едва-едва раздвигающий мрак вокруг Джейка. Мальчик не пошел к соседям – Лиз знала, кто там живет и боялась их. Поэтому Джейк отправился просто по обычному их прогулочному маршруту, вдоль улиц, мимо домов, мимо каких-то странных статуй. Вперед.

Мальчик шел по улице и изредка осторожно произносил имя сестры. В одном кармане у него лежали блестящие камешки из магазина амулетов, а в другом – небольшой нож. Джейк боялся: он знал, что ночью ходить по улицам – опасно. Он знал, что шансы исчезнуть (не погибнуть, нет; о, порою смерть была бы предпочтительней таинственному исчезновению!) на улицах посреди ночи – велики. Излишне велики.

Никаких следов девочки.

Тусклый свет дешевой свечи освещал стены домов, мимо которых проходил Джейк. Кирпичные, деревянные, глинобитные, какие-то и вовсе странные… Окна… Некоторые – пустые и тихие. Другие – будто печальные. Какие-то – шумные, веселые, или наоборот – шумные и жуткие. Из каких-то снопами вырывался свет, тут же воруемый тьмою, из каких-то – только звуки, медленно оседающие в густом воздухе улиц.

А порой из домов можно было услышать только дыхание. Тихое и осторожное, как будто то крался ребенок в спальную родителей, чтобы взять спрятанное под их подушкой печенье. И будить их было нельзя.

Джейку внезапно показалось, что он – совершенно один в этом мире. Улицы будто стали шире, просторнее, но эта иллюзия не приносила облегчения, наоборот. Джейку начало казаться, что он – словно на чьей-то ладони и его внимательно рассматривают со всех сторон, незаметно перебираясь из тени в тень. Будто все укрытия отодвинулись от него на сотни километров и кто-то аккуратно подкрадывается к нему, тихо дыша в затылок.

Сколько Джейк ни оглядывался, он никого не увидел.

Мальчик остановился в центре маленькой площади. На ней стоял памятник какому-то человеку на коне. На голове его – треуголка, усы лихо закручены, а вместо левой кисти – крюк. Джейк не знал, кто это. Но верил, что человек этот был велик. Причем велик на столько, что памятник ему поставили даже здесь, в забытой богами Vallée de l'ombre – Долине Теней.

Джейк посмотрел на статую, вздохнул и огляделся. Свеча в светильнике почти догорела, но у него с собой была еще одна. В самом крайнем случае Джейк мог дойти до круглосуточно работающей лавки менялы и взять еще.

Внезапно на душе стало холодно, а воздух будто сгустился – верные признаки того, что рядом находится существо из мира духов. Джейк огляделся и увидел неподалеку от себя высокий бледный силуэт.

- Эй! Постойте, пожалуйста! – крикнул мальчик. Заметив, что силуэт перестал отдаляться, Джейк побежал к нему.

Существо оказалось духом, призраком высокой пожилой женщины со строгим и надменным лицом, испещренным морщинами. Длинное платье ее покрывали рюшки и кружева, а на голове была странная шляпа с лентами, которые завязывались под подбородком. Джейк не знал, как она называлась. Дух окинул подбежавшего мальчика равнодушным взглядом.

- Простите, - сказал Джейк, - вы не видели тут маленькую девочку? Она – моя сестренка, ей всего шесть лет…

Джейк с надеждой смотрел в глаза духа. Она помедлила с ответом несколько секунд, а потом губы ее едва дрогнули, но Джейк уловил повисшее в воздухе слово:

- Нет.

- А… Вы можете помочь ее найти? – без особой надежды спросил Джейк.

Дух не стала его слушать, она медленно развернулась на месте и, все так же неторопливо, направилась куда-то.

Джейк проводил ее взглядом и горько вздохнул.

Чертовы духи.

Они всегда держали нейтралитет. И у людей в городе всегда жил миф о том, что духи могли бы заметно облегчить им жизнь, со своей-то способностью проходить сквозь стены и «наводить справки» о том, кто умер, а кто – нет. Только вот им было это совершенно не интересно. Они никому не помогали, но никому и не мешали. Они просто были. Были, но не жили, потому что назвать жизнью это посмертное состояние нельзя.

Ходили слухи, что духи могли убивать. Что они могли остановить сердце или даже вытащить и поглотить чужую душу. Только вот никто этого никогда не видел, но все знали другое: порой духи исчезали. Куда они уходили, что происходило с ними? Никто не знал. Кто-то говорил, что их каким-то образом убивали или развоплощали волшебники или другие духи. А кто-то считал, что у духов истощалась питающая их энергия и они просто рассеивались сами собой. Третьим же, по сути, большинству, ответ на этот вопрос был глубоко безразличен.

Сами призраки никому ничего никогда не рассказывали – не видели в этом смысла. Пробовать что-то выспросить у духа – это все равно что пытаться разговорить голубя: он будет смотреть на тебя, слушать, а потом просто улетит.

Джейк медленно побрел дальше, к небольшому пустырю в одном из районов. Когда-то там стоял дом, но однажды он сгорел. Говорили, что владелец дома проклял всю землю, принадлежавшую ему, и теперь всякий, кто захочет как-то использовать эту территорию – погибнет страшной смертью, а тело его попадет к повредившемуся в уме некроманту, который лишь частично оживит труп для того, чтобы сделать из него подобие марионетки.

Порой у составителей городских легенд очень странное чувство юмора и больная фантазия.