Вдруг девочка обернулась:

- А ты не пойдешь со мной, Тед? – в глазах у нее стояли слёзы.

- Нет, малышка, мне нельзя, - улыбнулся в ответ капитан. Он стоял чуть поодаль от всех свечей. И хоть он и улыбался, но глаза его были полны грусти. – Я недостаточно светлый, чтобы пройти там. Так что давай сама. Ты заслужила право уйти отсюда навсегда, снова стать счастливой.

- А как же ты? – слезы текли по щекам Сабин, губы дрожали. Джейк и Лондон старались не смотреть на нее, лишь неловко переглядывались между собой.

- А что я? – бравурно сказал Тед. – Я не пропаду! Ты уже спасла меня, малышка. Да, к тому же, и за Валиантом должен кто-то присмотреть! А ты ведь знаешь, он – славный конь, - по щекам Теда потекли слёзы, - но совсем не разбирается в людях! За ним глаз да глаз нужен! А то совсем пропадет.

- Я не хочу, Тед, - прошептала Сабин. – Я хочу остаться здесь, с тобой.

- Тебе нечего здесь делать, девочка моя, - покачал головой Тед. – Используй свой шанс.

- Нет, Тед, я не хочу…

В зал вошел Берам. На плече у него висела сумка, а в руках он держал жезл. Быстро оглядев помещение, он улыбнулся и пробормотал: «Давно пора покинуть это место…». Он встал за спинами детей, широко расставил ноги и громко начал выкрикивать слова заклинания, резко взмахивая жезлом.

Тед внимательно смотрел на то, что происходит: на зеркало, с каждым словом вспыхивающее все более ярким светом, на волшебника, похожего на нерушимую скалу – столь громогласен и резок он был. На троих детей, застывших перед зеркалом, и на маленькую Сабин, с ее дрожащими губами и блестящими от слез щеками. Он не хотел, чтобы она уходила. Но он хотел, чтобы это маленькое существо было счастливо. Ради этого он готов наступить на себя, растоптать свое сердце. Он сильный, он переживет. И что бы ни происходило с ним дальше, он сможет пройти через это. Потому что отныне и вовек в его душе будет сидеть знание, что как бы ему плохо ни было, где–то там, далеко, живет и радуется жизни одна маленькая девочка, которая всегда будет помнить о нем.

Зеркало вспыхивало всё ярче. Крики Берама становились все более исступленными. И вот, самая яркая вспышка! Нестерпимо яркая! Зеркало будто мгновенно расширилось, заняв собой сразу всю стену, весь дом, весь мир! И все растворялось в это вспышке.

А когда свет ушел, в зале не осталось даже свечей на полу. Лишь послышался звук, как будто кто-то неуверенно пошевелился и огляделся по сторонам…

****

На небе была огромная луна. Сабин смотрела на нее и чувствовала себя… хорошо. Здесь все было иначе: воздух будто слаще, грудь будто вдыхала сразу больше. Трава под ногами мягче. Воздух теплее. Она и оба мальчика все еще держались за руки. Они неторопливо шагали по дороге и впервые за долгое время все трое чувствовали себя… целыми. В порядке. Спокойными.

Лондон понимал, что за руку его, кроме девочки, держит Иррах. Он снова шел, снова вперед, но в этот раз впереди было что-то хорошее, что-то светлое. Он чувствовал это. Здесь ему не о чем беспокоиться.

Джейк лишь смотрел вперед. Его сердце через край заливалось надеждой. Он знал, что впереди он увидит то, что жаждала его душа. И поэтому шел вперед.

- Ребята, что это? – вдруг спросила Сабин. – Слышите? Будто…

- Будто копыта, - тихо сказал Лондон. Иррах тут же обернулся и все услышали голос, от которого маленькая ладошка девочки сжалась, будто тиски.

- Эй, малышка, подвезти?

Сабин резко обернулась и из глаз ее потоком хлынули слёзы. А мальчишки даже не повернулись – они увидели там, вдалеке, где огромная луна почти касалась земли, силуэты каких-то людей. И самый маленький из них уже бежал навстречу, широко раскинув руки, будто хотел обнять сразу весь мир.

Этот дивный светлый мир, наполненный покоем.

E ventum[Итог]

В целом, никто не сможет сказать внятно, что же такое «Долина теней». Однозначно можно утверждать лишь одно: это целый мир, и мир, при этом, живой. Он разумен, он живет и становится старше. А еще он очень внимательно следит за тем, что происходит в нем и, иногда, вносит свои коррективы.

Сейчас он сделал то же самое. Никто не сможет предугадать, кому он поможет и, наоборот, помешает. Никто не сможет ему в этом помешать.

Если говорить коротко – держаться подальше надо от него. Потому что Долина Теней, эта Vallée de l'ombre – жадный мир. Он тщательно собирает все живые души, попавшие в него и использует их до тех пор, пока от души не останется совсем уж какое-то жалкое ничтожество.

Вряд ли он просто так отпустит кого-то сам.

Рискнуть проверить дураков нет.

А еще можно сказать то, что это – в какой-то мере посмертие, чистилище. Потому что просто так души сюда не попадают. Если при жизни живое существо не верило ни во что (или просто не успело еще поверить), или было просто омерзительно и отравляло жизнь другим – с большой долей вероятности оно попадает сюда. И что потом? А потом оно будет перевоплощаться здесь раз за разом, среди себе подобных, отравляя своим ядом других, не менее ядовитых, до тех пор, пока не придет конец всему.

Но ведь есть там светлые души?

Есть. Пусть и не много. И когда они, пройдя чрез муки многие, очистятся от скверны, когда найдут в себе истинный свет и научатся даровать его своим близким, не требуя ничего взамен, тогда они и смогут уйти из Долины Теней, ибо столь губительны для Vallée de l'ombre души чистые и светлые, что не может она содержать их в себе. Только вот… Уходя, светлые души не смогут провести за собой тех, кто содержит в себе хоть каплю скверны.

Послесловие

Берам глубоко вдохнул. Глаза ему открывать не хотелось. Он просто молча стоял и вдыхал этот густой, терпкий, насыщенный ароматами леса и туманов, воздух. Ноги его приятно щекотала трава, достававшая чародею почти до колен. За спиной, в сумке, тихо пульсировало его сердце магии, и всё было хорошо.

Внезапно Берам рассмеялся. Он стоял, подняв голову к небу, всё еще не открыв глаза, и смеялся. Чисто и от души. Он смеялся и дышал воздухом, вдыхая ароматы трав и леса.

- Господи, как долго я этого ждал, - тихо прошептал он. – Свободен… Наконец-то свободен…

И он открыл глаза.

Вокруг росла высокая трава, над которой стоял густой туман. Он был на столько плотным, что сквозь него можно было смотреть всего метров на двадцать. Неподалеку от волшебника стоял низенький полуразвалившийся деревянный домик, а над ним раскинулось светлое небо. Только не дневное, а усеянное миллионами звезд: маленькими, крупными, неподвижными, мигающими. Пространство между этими светящимися точками было будто нереально: сиреневое, темно-синее, красноватое. Так бывает только на дорогих картинах, а не в реальной жизни…

Перед домом, охваченный буйно растущей травой, стоял какой-то деревянный ящик. Одна из его стенок, содержащая, помимо прочего, надпись «Рубин», была какой-то мутно-стеклянной и чуть выпуклой. Берам нахмурился и приблизился к ящику. На его стеклянной стороне было начертано «Новостей нет».

- Новостей… нет… - пробормотал чародей. Берам нахмурился и огляделся внимательнее. – Что-то…

Что-то было явно не так.

Берам задумался, потёр подбородок и прислушался – тишина. Никаких признаков жизни. Значит, трое детей не здесь. Потому что вход сюда всего один. Но как он очутился здесь? Он помнил, как читал заклинание, проводил ритуал, как ярко вспыхивало зеркало, как весь мир вокруг поглотил свет, и он… Он не должен быть здесь.

- Ладно, пора выбираться отсюда, - пробормотал Берам.

Чародей повернулся вокруг своей оси, выкрикнул заклинание и сделал большой шаг вперед.

Ничего не произошло.

- Что за…

Берам снова выкрикнул заклинание и снова шагнул. Выход же всегда был здесь! он не может не быть здесь! Он сам его создал….

- Эй!

Берам вновь и вновь выкрикивал заклинания, слова-ключи, отворяющие любые двери, какие-то угрозы, и всё шагал, и шагал, и шагал, силясь найти выход из этого места, но ничего не происходило. В конце концов он просто рухнул, обессиленный, в густую траву и тихо застонал, чувствуя, как смыкаются вокруг него невидимые стены темницы. Стены, выстроенные в стародавние времена им же самим.