Ящик частично скрывала высокая темная трава. Сразу за ящиком – небольшой, почти полностью разрушенный и поросший вьюном, деревянный домик.

И тишина.

Джейк огляделся по сторонам – никого видно не было. Собственно, дальше чем на двадцать метров ничего не видно – там начинался густой туман. Вернее, туман-то был повсюду, но на двадцать метров сквозь него просматривалось все вполне отчетливо.

- Лиз? – осторожно крикнул Джейк. В ответ все вокруг будто напряглось и звук его голоса мгновенно потух, не породив эха. – Лиз? – еще раз осторожно позвал мальчик. Вновь тишина в ответ. Он пошел вперед.

Под ногами – трава, над головой – светлое небо. Только не дневное, а усеянное миллионами звезд: маленькими, крупными, неподвижными, мигающими. Пространство между этими светящимися точками было будто нереально: сиреневое, темно-синее, красноватое. Так бывает только на дорогих картинах, а не в реальной жизни.

Джейк не знал, который сейчас час, но освещение было теплым и мягким, как в сумерках. Это было странно: над головой ведь звездное небо…

Мальчик шел вперед. Никакой тропинки или дорожки не было, поэтому он просто брел куда глаза глядели. Темно-зеленая трава доставала ему до колена и порой мешала идти – обвивалась вокруг щиколоток. Внезапно земля резко пошла вверх – мальчик поднялся на небольшой холм, который сразу не заметил из-за тумана, и осмотрелся.

Вокруг, сколько хватает глаз, – туман. Под ногами – трава. Наверху – звезды и луна. Луна? Огромная, нависающая прямо над ним, разбитая на части, луна. Не такая, как была в его городе – гораздо, гораздо больше! С этой горки мальчику представлялось, что она размером с город, и каждый осколок – как целый квартал.

Луна разбилась неведомою мальчику силой на шесть огромных частей и множество мелких. Все они зависли на одном месте и не двигались. Луна просто висела и светила на этот туманный мир мягким необъяснимым светом. Казалось, будто между каждым осколком могла пройти не одна сотня людей, вставших бок о бок друг с другом. И все это – неподвижное, плавное и грациозное.

Джейк поежился. Луна выглядела жутко, но величественно и прекрасно.

Мальчик опустил голову и побрел дальше. После небольшого луга, покрытого травой (мальчик называл это место «луг» условно, потому что не мог оглядеть его целиком – туман мешал), Джейк попал, абсолютно без всякого логического перехода, в какой-то городской квартал. Каменные дома без окон и дверей, такие высокие, что вершины их, казалось, доставали до звезд, обступили мальчика со всех сторон. И вокруг – ни души.

- Лиз! – снова крикнул мальчик. В ответ раздался какой-то жуткий смех и Джейк не рискнул больше шуметь.

После городского квартала, так же без какого-либо перехода, мальчик попал в какой-то тоннель-лабиринт. Звезд над ним видно не было – только зловещая темнота в том месте, где должно было быть небо. Бесконечный тоннель, уходящий вдаль... Джейк сделал шаг назад и снова оказался в городе. Шаг вперед – снова в тоннеле. Мальчик пожал плечами и молча пошел вперед. Нет времени удивляться. Где-то здесь его сестра.

Если волшебник не соврал.

Примерно через сотню метров после входа в тоннель, он встретил первое живое существо в этом мире. Это был человек (что, безусловно, радовало). Юноша в странной одежде: короткие штаны из непонятного материала, безразмерная кофта и странная прическа. Юноша сидел, сжавшись в комочек, у одной из стен тоннеля и что-то бормотал себе под нос. В руках он держал какую-то блестящую черную плитку. Бормотание явно было как-то связано с это маленькой плоской штучкой.

- Эй? – окликнул его Джейк. – Ты кто? Что ты тут делаешь? Ты не видел тут маленькую девочку? Ее зовут…

Джейк осекся: юноша мгновенно замолчал и резко посмотрел на мальчика. Глаза его были пусты и безумны. Казалось, он давным-давно что-то потерял, отчаялся это найти и теперь всячески уговаривал сам себя, что эта вещь у него все равно есть.

- Что? Ты кто? – спросил юноша. – Ты есть в сети?

- В сети? – не понял Джейк.

- Да, да! – нетерпеливо сказал юноша. – В сети, - слово «сеть» он отчетливо выделял интонацией.

- Нет, меня нету в сети, - осторожно ответил Джейк.

- Когда ты там зарегистрируешься, ты мне лойсов накидаешь? – с надеждой спросил юноша.

- Что? – не понял Джейк. Чего от него хотел этот странный человек?

- Лойсов. Лайков, - с раздражением объяснил юноша. – Палец вверх мне поставишь? – и он протянул Джейку блестящую плитку, будто это могло все объяснить.

- Э… Ну ладно, - неуверенно пожал плечами Джейк. Юноша начал его пугать. – Как ты тут оказался?

- Эх, мне бы к «вафле» подцепиться! – с досадой произнес юноша. Он поднялся на ноги и стал ходить туда-сюда вдоль стены. Джейк заметил, что его штаны изорваны почти в клочья. – А то там столько уже всего выложили! Лента обновилась уже, наверно, на тонну мемасов! А сколько компиляций! Эх! А я тут сижу… - он с досадой покачал головой. Внезапно он посмотрел Джейку в глаза. – Что говоришь?

- Я говорю, как ты сюда попал? – повторил мальчик.

- Да все просто, - юноша рассмеялся. – Он предложил мне отправиться в такое место, где мой голос будет единственным значащим в сети. И я попал сюда.

- Кто – «он»? – спросил Джейк, хотя ответ, кажется, знал.

- Берам, иллюзионист этот, - сказал юноша. Джейк не ошибся с догадкой. – Хочешь, говорит, повидать такие места, которые всем твоим виртуальным друзьям и не снились? Да чтобы ты один мог всем этим – юноша взмахнул блестящей плиткой – руководить? Ну я и согласился, как дурак. Он и провел меня через зеркало – и вот я тут теперь, - юноша горько усмехнулся и покачал головой. – Спору нет: тут мой голос в сети учитывается. Потому что он, блять, единственный! Ох*нная шутка, Берам! Просто потрясающе.

Юноша глубоко и шумно вздохнул и снова уселся на прежнее место. В руках он все так же вертел плитку, одна из сторон которой была матово-черной, а другая – зеркально–черная. И снова стал что-то бормотать о неведомых Джейку «лойсах», «лалках», «мемасиках», «лентах» и «сетях». Джейк осторожно прошел мимо него и двинулся дальше по проходу.

Снова где-то вдалеке прозвучал смех. У мальчика от него мурашки пробежали по спине.

Джейк очутился в глубоком, но прямом каньоне. Дно его кто-то вымостил тротуарной плиткой, поэтому шагать там было легко и удобно. Единственное, что смущало Джейка, так это то, что стены каньона представляли собой циклопические статуи гуманоидного вида. Высокие – больше пятидесяти метров в высоту! Было не понятно, то ли кто-то резал их из цельной породы, а то ли их высекали по отдельности, а потом ставили бок о бок друг с другом. Мужчины, женщины, люди, не люди… у кого-то были пропорциональные и красивые руки-ноги-голова и тело. У кого-то – звериные головы или крылья. У кого-то недоставало отдельных частей. Пугающим в них была не схожесть с молча стоящими людьми, и не то, что они были огромны и непостижимы и разглядеть их было трудно (тумана в каньоне почему-то не было, только далеко впереди висела какая-то дымка). Пугало скорее то, что они… нет, они не двигались, не дышали и не следили за мальчиком глазами. Просто Джейк мог бы поклясться, что периодически то одна исполинская статуя, то другая – моргает. Или почесывается. Или переступает с ноги на ногу. Где-то на периферии зрения – когда на нее вроде уже и не смотришь, но во внимание она все же попадает. Сколько мальчик ни вертел головой, он так и не смог отчетливо увидеть, чтобы хоть одна из фигур действительно пошевелилась.

В итоге Джейк не выдержал этого молчаливого отсутствия внимания и побежал. Он бежал и старался смотреть только вперед – прямо перед собой. Там, где-то вдалеке, у условного конца каньона, он видел две высокие островерхие башни. И между ними висел, не касаясь ни одной из них, какой-то большой темный шар. Будто солнце. Только солнце не бывает черным.

И над всем этим все так же безмолвно и мягко светила одна-единственная разбитая луна.