Социально-экономическое положение евреев в Турции сильно поднялось в царствование султана Сулеймана Великолепного (1520-1566), когда Оттоманская империя расширила свою территорию в Европе и Азии и достигла вершины могущества. Представителям еврейства суждено было сыграть некоторую роль в политических событиях того времени, и еврейские имена впервые появились в дипломатической переписке между Портой и правительствами христианской Европы. При Сулеймане достиг политического влияния придворный врач Моисей Гамон, сын вышеупомянутого Иосифа и преемник его в этой должности (§ 2). Сопровождая султана в его путешествиях и походах, Моисей Гамон имел возможность знакомиться с нуждами и тяготами своих соплеменников в различных местах Турции и являлся естественным защитником их интересов перед монархом. В 1545 г. греки и армяне в Малой Азии, торговые конкуренты евреев, решили скомпрометировать их путем обвинений в ритуальном убийстве. Они уговорили одного нищего христианина в Амасии уйти из города и затем донесли властям, что евреи его похитили и зарезали. Местный кади арестовал нескольких почетных евреев, в том числе врача Якова Аби-Аюб, и после короткого допроса под пыткой велел их казнить. Через некоторое время один еврей встретил на улице мнимо замученного нищего и представил его властям. Тогда злодеи, уличенные в ложном доносе, были преданы суду и казнены. Моисей Гамон воспользовался этим случаем и убедил султана в необходимости издать декрет, запрещающий местным судьям разбирать дела по ритуальным обвинениям и обязывающий местную администрацию передавать такие дела на личный суд султана. Сулейман издал такой декрет, и греко-армянская агитация на этой почве прекратилась.

Моисей Гамон пользовался также своим положением для укрепления еврейской духовной культуры в Турции. Сопровождая Сулеймана в его персидском походе, когда турками был взят Багдад, столица былого халифата, Гамон вывез из тех мест в Константинополь ученого еврея Якова Тавса и поручил ему перевести Пятикнижие на персидский язык, вероятно, для среднеазиатских евреев, говоривших на этом языке. Этот перевод был напечатан в Константинополе вместе с еврейским текстом, арамейским и арабским переводами (1546). Вообще Моисей Гамон был покровителем еврейской литературы и оказывал материальную помощь бедным ученым, которых тогда было немало в столице Турции. Сам Гамон и его родные пользовались одной привилегией, которую султан предоставлял только своим фаворитам из иноверцев: полной свободой от платежа государственных податей. Это была льгота немалая в те времена, когда военные успехи Турции покупались очень дорогой ценой: выжиманием огромных податей с населения, особенно немусульманского. Насчитывалось 12 различных денежных налогов и семь натуральных. К отбыванию личной воинской повинности евреи, как иноверцы, не привлекались, но работы по укреплению и охране городов были для них обязательны.

Важную роль во внешней политике Порты сыграл во второй половине XVI века еврейский государственный деятель, имя которого неразрывно связано с царствованием двух султанов эпохи расцвета Турции, Сулеймана и Селима II. То был Иосиф Наси, прибывший в Турцию из стран христианской инквизиции.

В Португалии жила богатая марранская семья Мендес, имевшая банкирский дом в Лиссабоне и отделение банка в Антверпене, во Фландрии, принадлежавшей тогда Испании. Германский император и король испанский Карл V, французский король Франциск I и некоторые другие правители были клиентами этого банкирского дома. Введение инквизиции в Португалии и смерть главы фирмы Франциска Мендеса побудили его вдову Грасию Мендес покинуть Лиссабон и переселиться в Антверпен (1536). С ней переехали туда ее юная дочь Рейна, племянник Иоанн Мигуэс и еще некоторые члены семьи. Молодой и светски образованный Иоанн завязал здесь знакомства в высших аристократических кругах и пользовался даже расположением правительницы Фландрии, Марии, сестры Карла V. Но связи в высшем обществе делали еще более трудным положение марранской семьи, тайно исповедовавшей иудейскую религию. Донна Грасия Мендес не могла чувствовать себя в безопасности в Антверпене, где повсюду сновали шпионы испанской инквизиции, и решила переехать с родными в Венецию, с целью следовать оттуда дальше, в Турцию. Но тут ветретились большие препятствия. Карл V готовился конфисковать капиталы богатого марранского банка на том основании, что владельцы его, по донесениям инквизиции, тайно исповедовали иудейство и поддерживали других отпавших от церкви марранов. С трудом удалось семье Мендес выбраться из Антверпена со своими капиталами (1549). В Венеции, где Грасия поселилась под своим христианским именем Беатриса де Луна, обнаружились раздоры в самой ее семье, и кто-то донес властям о намерениях богатой марранки переселиться в Турцию. Венецианское правительство задержало странствующую семью под предлогом помешать ее членам отпасть от христианства, а на самом деле — с целью помешать ей вывезти богатства из сребролюбивой республики. Уведомленный об этом французский король Генрих II также воспользовался случаем, чтобы отказаться от уплаты огромного долга банкирам Мендес, так как его кредиторы оказались не христианами, а евреями. Тогда племянник Грасии, Иоанн Мигуэс, обратился к султану Сулейману (вероятно, через лейб-медика Моисея Гамона) с заявлением, что венецианцы мешают семье банкиров перевезти свои капиталы в Турцию. По требованию султана венецианские власти были вынуждены отпустить задержанную семью. Донна Грасия временно поселилась в Ферраре, под покровительством либеральных герцогов д’Эсте, и здесь наконец решилась открыто перейти в иудейство. Через некоторое время она с семейством и многочисленной свитой марранов переехала в Константинополь. Здесь Иоанн Мигуэс также формально присоединился к иудейству (1552), приняв имя Иосиф, и восстановил еврейское фамильное имя рода Мендесов — Наси (это слово означало также и титул: князь). Он вступил в брак со своей кузиной Рейной, дочерью Грасии, которая славилась своим умом и красотой.

Поселившись в Константинополе, семья Наси расширила свою финансовую и коммерческую деятельность. Здесь она занималась не столько кредитными операциями, сколько товарообменом с разными странами — Италией, Венгрией, Валахией и Польшей. Богатая еврейская фирма заняла в левантинской торговле центральное место, конкурируя с крупнейшими венецианскими фирмами. Коммерческому успеху семьи Наси способствовали ее общественные и политические связи. Грасия предавалась филантропической деятельности, поддерживая в особенности марранов, преследуемых в католических странах. Блестящая карьера выпала на долю ее племянника и зятя, Иосифа Наси. Его образование, дипломатические способности и связи с государственными деятелями Европы обратили на него внимание султана Сулеймана. Иосиф сблизился с его сыном, наследником престола Селимом II, и через него мог влиять на ход государственных дел. Этим влиянием он пользовался не только для своих личных выгод, но и для защиты интересов гонимых соплеменников. В 1556 году продиктованный им протест Порты заставил фанатичного папу Павла IV выпустить из когтей инквизиции тех марранов в Италии, которые числились турецкими подданными (см. дальше, § 12). Вскоре Иосиф Наси получил возможность совершить более крупное национальное дело. По просьбе принца Селима Сулейман подарил Иосифу поместье в Палестине, разрушенный город Тивериаду с окрестными селениями и предоставил ему право заселить эту местность евреями. Иосиф решил, по-видимому, основать здесь промышленную колонию, которая приносила бы ему лично доход и вместе с тем дала бы приют части еврейских эмигрантов из Европы. По его распоряжению было приступлено к постройке новых домов в Тивериаде. Город был окружен стеной, в окрестностях были посажены тутовые деревья для шелководства (1564). Иосиф Наси рассылал воззвания к угнетаемым в христианских странах еврейским общинам, приглашая ремесленников и рабочих селиться в Тивериаде. Из Италии туда отправлялись группы эмигрантов, которые спасались от жестоких папских репрессий. Торговые корабли Иосифа поджидали переселенцев в портах Венеции и Анконы, чтобы обезопасить их от нападений пиратов в пути. Некоторые группы переселенцев с трудом добрались до новых колоний, но тут им пришлось немало терпеть от нападений соседних арабов, которые не могли мириться с возникновением еврейского центра на берегах Генисарета. Арабы верили пущенной одним шерифом-фанатиком молве, будто мусульманская вера погибнет, если Тивериада будет отстроена евреями. Эти препятствия тормозили осуществление прекрасной идеи Иосифа Наси, а дипломатическая работа в Константинополе отвлекла внимание еврейского сановника от этого предприятия — и таким образом попытка основать еврейскую трудовую колонию в Палестине потерпела неудачу, как и недавняя попытка сафедских раввинов утвердить в той же Галилее гегемонический центр еврейства.