Впрочем, к концу этого периода и здесь замечаются опасные симптомы разложения, в связи с начинающимся внутренним упадком Речи Посполитой. За либеральной эпохой Сигизмунда I, Сигизмунда-Августа и Стефана Батория (1507-1587) последовала эпоха католической реакции и господства иезуитов (1587-1648), когда польское общество стало употреблять по отношению к евреям наихудшие приемы борьбы средневекового Запада. Воспитанная в иезуитских коллегиях, привилегированная шляхта все чаще предается произволу, и панская палка ударяет одним концом по крестьянскому «холопу», а другим — по еврею. Христианскому купечеству, мещанству и ремесленному сословию кажется, что им жилось бы лучше в городах без евреев; угнетаемый паном крестьянин недоволен евреем, который в качестве арендатора сельских доходных статей является невольным орудием тяжелой панской власти. На этой почве подготовляются страшная катастрофа 1648 года (украинская резня) и последовавшие затем смуты, произведшие резкий перелом в жизни польского еврейства.

Безотрадно было положение евреев в германских землях на грани XV и XVI веков. Оно по-прежнему регулировалось принципом не права, а терпимости, которая вдобавок зависела от произвола многих властей: императора, курфюрстов, мелких князей и городских магистратов. Во многих городах над головой еврейских общин висел дамоклов меч выселений. Испанская эпидемия изгнаний проникла в Германию в форме частичных выселений евреев из тех городов, где немецкое бюргерство находило их пребывание неудобным. Остающимся на местах преграждали путь к тем промыслам, которые в то время обновили хозяйственную жизнь в связи с усилением международного торгового обмена. Ганзейский купеческий союз, регулировавший торговлю в портах Балтийского и Северного морей, не допускал евреев к морской торговле, и они не могли играть здесь ту роль, какую играли их соплеменники в левантийских странах (сефардская промышленная колония в Гамбурге появилась только в начале XVII века). Мелкий торг, ссуда денег и некоторые ремесла внутри гетто были по-прежнему обычными занятиями немецких евреев. Это отсутствие прочной хозяйственной и правовой основы, в связи с бурными движениями эпохи реформации, делало жизнь евреев в Германии крайне шаткой и тревожной.

Уже в начале XVI века завершился процесс сокращения еврейского населения в западных областях Германии (на Рейне и в Баварии) и скопления его на восточных окраинах империи (Силезия, Богемия, Австрия). Императору Максимилиану I (1493-1519), вступившему на престол через год после испанского изгнания, принадлежит заслуга уничтожения нескольких больших еврейских общин в центре империи. Новый император оказался более податливым к домогательствам юдофобов, чем его отец Фридрих III, который часто заступался за евреев (т. II, § 47). Испанским духом повеяло в Германии, когда между обеими странами установилась династическая связь (сын Максимилиана женился на дочери Фердинанда Католика, и плодом этого брака был Карл V, будущий властелин Испании, Германии, Австрии и Нидерландов). Испания принесла католическому Богу огромную жертву, изгнав из страны всех евреев, а Германия приносила малые жертвы, изгоняя евреев от времени до времени из тех или других городов.

В баварском торговом городе Нюрнберге бюргеры давно добивались выселения евреев, конкурентов в торговле и неприятных кредиторов, требовавших уплаты долгов от христианских лавочников. Император Фридрих III защищал евреев и разрешал им заниматься ссудой денег, объясняя это тем, что без кредита торговля упадет и в случае удаления евреев отдачей денег в рост займутся христиане. Городской совет добился своей цели только после смерти Фридриха, при Максимилиане. Под впечатлением испанского акта нюрнбергские юдофобы подняли сильную агитацию, для которой использовали новое немецкое изобретение — печатный станок. В 1494 г. нюрнбергский типограф Антоний Кобергер напечатал в латинском оригинале книгу испанского монаха Альфонса де Эспина «Укрепление веры» (т. II, § 52). Ядовитый памфлет произвел свое действие на образованных людей, читавших по-латыни. И когда надлежащее настроение в высших сферах было создано, городской совет Нюрнберга возбудил ходатайство перед императором о дозволении изгнать евреев из этого города за «неприличное поведение», которое состояло в следующем: еврейская община принимала переселенцев-соплеменников из других мест и тем увеличила свою численность сверх нормы; евреи занимают жилища христиан и вытесняют бюргеров из разных промыслов, и, наконец, евреи-ростовщики берут разорительные проценты по ссудам. Император удовлетворил ходатайство городского совета (1498) и разрешил ему назначить евреям определенный срок для выселения. В течение четырех месяцев несчастные должны были собраться в путь, по потом они выпросили себе отсрочку еще на три месяца. 10 марта 1499 г. последние группы евреев покинули Нюрнберг, и старая еврейская община в этом городе перестала существовать. Изгнанники переселились во Франкфурт-на-Майне и в другие города. Вся их недвижимость в Нюрнберге — дома, синагоги и кладбище — поступили в собственность города, который уплатил за это государственному фиску около 8000 гульденов. Через упраздненное кладбище была проложена улица, вымощенная снятыми оттуда же надгробными плитами; так христианские бюргеры умудрились извлечь пользу даже из мертвых евреев. Город получил от императора «привилегию» — на будущее время не допускать евреев. И действительно, с тех пор в Нюрнберг приезжали евреи только временно, по торговым делам; еврейская же община была восстановлена там лишь в XIX веке.

Накануне реформации в Германии участились случаи выселения евреев по религиозным мотивам, вследствие ложных обвинений против целых общин в ритуальных убийствах и осквернении церковных гостий. Один из таких религиозных процессов послужил поводом к изгнанию евреев из всего герцогства Мекленбург. В этой стране, где на каждых 20 мирян приходился один католический поп или монах (при населении в 285 ООО было 14 000 лиц духовного звания), воинствующая церковь создала такой же процесс-монстр на почве мнимого ритуала осквернения гостий, какой был создан в 1475 г. в Триенте на почве мнимого детоубийства. Вот что рассказывают Мекленбургские летописи. В 1492 г. жил в городе Штернберге богатый еврей Элеазар, который скупал по разным городам церковные гостии с целью надругаться над ними как символами тела Христова. У местного священника Петра он купил две гостии с церковного алтаря, и, когда в доме Элеазара собрались гости по случаю свадьбы его дочери, они все вместе произвели над сакраментами кощунство: положили эти кусочки хлеба на стол, кололи иголками и резали ножами. Вдруг из исколотых гостий потекла кровь. Евреи испугались: Элеазар отослал обратно остатки «христианского Бога» священнику, а сам бежал. Священник решил похоронить сакраменты на церковном дворе, но ночью явился ему во сне дух, который побудил его открыть тайну своему начальству. Дело дошло до мекленбургского герцога Магнуса. Он распорядился произвести строгое следствие. В Штернберге и других местах было арестовано много евреев. На допросе под пыткой сознались в преступлении жена бежавшего Элеазара и продавший ему гостии священник Петр. Процесс протекал быстро, так как пытка везде давала желанный результат: сознание несчастных с целью поскорее избавиться от мук. Приговор был произнесен: применить к осужденным «казнь еретиков»: сожжение на костре. 27 евреев, в том числе и две женщины, матери невесты и жениха, были сожжены на горе за городом, которая в память этого события была названа Юденберг. Католический летописец, при всей своей ненависти к осужденным, не мог скрыть, что мученики умирали мужественно. «Спокойно шли они на смерть. Герцог Магнус обратился к знакомому еврею Арону со словами: «Почему ты не принимаешь нашей святой веры, чтобы крещением добиться такого же небесного блаженства, как мы?» Арон ответил: «Благородный князь, я верую в Бога всемогущего, все сотворившего. Он создал меня человеком и евреем. Если бы он хотел, чтобы я был христианином, то не заставил бы меня родиться в нашей святой вере. Если бы на это была Его воля, я мог бы быть таким же князем, как и ты». Тут он замолчал и заскрежетал зубами. Все остальные шли на смерть с твердым духом, без сопротивления и слез. Они испустили дух, распевая древние псалмы». Был казнен и священник, будто бы продавший гостии евреям (на самом деле он взял их из церкви к себе на дом для какой-то надобности и под пыткой сознался в небывалом преступлении). В память «святой крови» была построена в Штернберге капелла, куда стекались толпы богомольцев, так как пошла молва, что святая кровь гостий творит чудеса: возвращает зрение слепым и исцеляет всякие болезни. Паломники приходили с обильными приношениями, и духовенство наживало богатства. Этот желанный результат был, очевидно, и мотивом кощунства, совершенного заинтересованными людьми... Через несколько десятилетий, когда распространилось учение Лютера, вера в чудотворные гостии (hostia mirifica) обличалась с церковной кафедры как «изобретение дьявола». Трезвые люди потом доказывали, что «осквернение гостий было не актом мести евреев против христиан — ибо не могли же евреи верить в догмат евхаристии, — а лишь актом мести христиан против евреев». Религиозный навет дал повод властям изгнать евреев из Штернберга и других городов Мекленбурга. Многие сами решили покинуть страну дикого суеверия. Раввины, как гласит предание, запретили под страхом херема возвращаться в заклятую страну. С тех пор в Мекленбурге не было еврейских общин до второй половины XVII века.