Так шли дела в течение всей первой половины XVII века. Чередовались папы строгие и снисходительные, но над всеми гетто Церковной Области царствовала «достопочтенная апостолическая палата» (reverenda camera apostolica), коллегия кардиналов и инквизиторов, подчинявшая самого папу своей политике. Она беспрерывно занималась регламентацией жизни евреев, вмешивалась в их деловые сношения с христианами, следила за аккуратным Поступлением общинных податей, которые все возрастали. Рост налогов при крайнем стеснении в промыслах подрывал благосостояние евреев. Впадали в долги и отдельные лица, и целые общины, Деньги взаймы давали им на проценты богатые христиане и городские ссудные кассы (monte di pietä). Роли менялись: евреи становились должниками, а христиане — кредиторами, которые в случае неаккуратного платежа круто расправлялись с должниками: сажали в тюрьмы, взимали пеню. Особенно велика была задолженность общин. В 1647 г. на римской общине лежал долг в 167 000 скуди по займам, сделанным у христиан, преимущественно для уплаты чрезвычайных налогов в папскую казну. Но хуже материального гнета были гнет духовный под зорким оком инквизиции. От этого гнета многие уходили в те светские государства Италии, где режим гетто был легче и папские буллы не так строго соблюдались. Однако общий дух католической реакции давал себя чувствовать евреям и в этих странах. Общественная атмосфера везде была отравлена заповедями ненависти, провозглашенными в Риме во имя «религии любви».

После Рима наиболее была заражена реакционным духом меркантильная Венецианская республика, которая всегда служила одновременно Меркурию и Христу в лице его римского наместника. Сенат республики, как известно, ввел в Венеции режим гетто еще раньше, чем это сделал папа в Риме. Задуманный сенатом в 1550 г. план изгнания марранов из Венеции не удался, потому что это оказалось убыточным для христианского купечества (см. выше, § 10). Но когда через три года последовала булла папы Юлия III о сожжении книг Талмуда, которые печатались в типографиях Венеции, венецианцы первые стали готовить костры для этой цели, ибо тут они могли выказать свое церковное рвение без ущерба для торговли[12]. В октябре 1553 года инквизиционная «коллегия для борьбы с богохульством» представила венецианскому дожу и Совету Десяти доклад о необходимости уничтожения книг Талмуда и относящейся к нему литературы, в которых содержатся богохульные выражения против Христа. Совет постановил обязать всех евреев и христиан, старост синагог и содержателей книжных складов, у которых находятся эти «зловредные и опасные» книги, доставить их на площадь св. Марка в Венеции для сожжения на костре. 19 октября на площади состоялось это аутодафе, превратившее в дым и пепел тысячи томов, дорогих одним по религиозному чувству, а другим как литературные произведения, хранилища легенды веков. Кроме талмудических трактатов, погибли в огне галахические компендии Альфаси и Роша, агадическая антология «Эн-Яков» и другие раввинские книги; пощажен был только кодекс Маймонида. Венецианский дож Марк-Антонио Тревизано послал в Падую и в другие города республики циркуляр, уполномочивающий «экзекуторов против богохульства» конфисковать в течение восьми дней всю талмудическую литературу и доставить ее в Венецию для уничтожения. Строгие кары грозили тем, которые не подчинятся этому приказу и будут прятать запретные книги; за указание места спрятанных книг определялась награда для доносчика с гарантией сохранения его имени в тайне. При обилии доносчиков в торговой республике можно было поручиться, что очень мало книг спасется от костра. И действительно, в Венецию были доставлены огромные кипы книг для истребления. Забирали и сжигали в типографиях только что отпечатанные целые издания еврейских книг, еще не выпущенные в свет[13].

Изгнание евреев из большей части Церковной Области в 1569 г. вызвало попытку подражания в Венеции. Возможно, что венецианцев пугал наплыв эмигрантов из соседних папских городов, и им было удобно, прикрываясь авторитетом святого отца, избавиться и от нежеланных гостей, и от туземных евреев. Но с другой стороны, было рискованно выселить евреев в то время, когда Венеция поддерживала оживленные торговые сношения с Турцией, где влиятельное еврейское купечество, как показал пример с вышеупомянутым бойкотом Анконы, умело мстить за гонения на своих итальянских соплеменников. Эти опасения отпали вскоре, когда вспыхнула война из-за острова Кипра между Венецией и Турцией (1570). На помощь Венеции пришли папа и Филипп II испанский, образовавшие «священную лигу» против турок. Так как во главе партии войны в Константинополе стоял еврейский дипломат Иосиф Наси (§ 4), то венецианское правительство прежде всего выместило свою злобу на евреях. Сначала оно арестовало находившихся в Венеции еврейских и мусульманских купцов из Турции и конфисковало их товары, а затем сенат, по предложению дожа Мочениго, принял решение изгнать из пределов республики также всех туземных евреев. Это было после победы христианской лиги при Лепанто, и сенат мотивировал свой декрет желанием возблагодарить этим Бога за успех в войне, в которой христиане «победили врагов святой веры, каковыми являются и евреи». В течение двух лет евреи должны были покинуть Венецию. Многие, не дождавшись окончания срока, уже готовились в путь. Но скоро обстоятельства изменились. Принесенная христианскому Богу жертва не умилостивила бога войны: военное счастье повернуло в сторону турок, которые заняли весь остров Кипр и грозили дальнейшими нападениями, священная лига распалась, и Венеция очутилась в безвыходном положении. Пришлось завести с Турцией переговоры о мире. Одним из главных посредников в переговорах был упомянутый дипломатический агент Порты, бывший венецианский подданный Соломон Ашкенази, действовавший от имени великого Соколли. Дружественное отношение Соколли к Венеции дало возможность Ашкенази сблизиться с венецианскими агентами в Константинополе и расположить их в пользу евреев. Когда один из этих агентов, Соранцо, возвращался в Венецию, он встретил на берегу готовую к отплытию группу еврейских выселенцев с плачущими детьми. Соранцо в заседании Совета Десяти горячо заступился за изгоняемых. «Что вы делаете! — воскликнул он. — Ведь вам же будет хуже. Кто содействовал усилению Турции, кто дал ей техников для изготовления всех родов оружия, для борьбы со всеми государствами, если не евреи, изгнанные из Испании? Вы решили изгнать евреев из Венеции для того, чтобы они ушли и увеличили собой ряды наших врагов! Разве вы не знаете, какую силу и влияние они теперь имеют среди высших сановников Порты...» Эти доводы подействовали. Совет Десяти решил приостановить выселение евреев (1573). Скоро в Венецию прибыл Соломон Ашкенази с официальными полномочиями для заключения мирного договора и был с великими почестями принят правительством республики.

После всех этих опытов, внушенных католической реакцией, Венеция все-таки оставалась главным центром итальянского еврейства. Отношения между еврейским и христианским обществом не были так враждебны, как того желала воинствующая церковь. Гетто Венеции не было той китайской стеной, которая отделяла евреев от христиан[14]. Образованные люди обоих вероисповеданий сходились на почве общих умственных интересов. Деловые сношения в этом центре международной торговли не допускали полного разобщения между людьми, из которых одни носили черную, а другие — желтую шапку. В повседневном быту сближению содействовала и общность языка: евреи издавна говорили по-итальянски и между собой (с примесью еврейских слов). Церковь не могла даже помешать христианам азартно играть с евреями в карты — модное увлечение того времени. Роль евреев в хозяйственной жизни страны не позволяла толкать их в низы общества. Они встречались среди крупных фабрикантов[15], владельцев торговых судов, плававших между Венецией и ее островами (Крит-Кандия, Корфу), а еще больше — среди многочисленных посредников по экспорту и внешней торговле. Внутренний рынок также был тесно связан с обитателями гетто: в невзрачных лавках венецианского гетто можно было купить все — от дешевых колониальных товаров до золотых изделий и драгоценных камней. И тут требования жизни упраздняли закон, разрешавший евреям торговать только дешевыми товарами и подержанными вещами. Денежная торговля евреям не только разрешалась, но и вменялась в обязанность: по старому договору, евреи обязаны были содержать в Венеции несколько банков, чтобы обеспечить правительство и население займами. Община несла ответственность за эти кредитные операции своих членов.