— Спасибо, спасибо, — рассеянно щебечет Варвара, принимая искренние благожелательные напутствия вместе с объятиями, цветами и сладостями. — Спасибо вам большое.

— Варвара Васильевна, только не ревите! Мы за вас поплачем!

— Варвара Васильевна, мы будем скучать!

— Счастья, легких родов!

Хлюпающие носами уступают дорогу главному врачу, протягивающему ныне Апрельской увесистую цветочную корзину.

— Варенька, удачи тебе, — Юхименко раскрывает руки, увлекая растрогавшуюся до слез Варю в свои сердечные объятия. — Не забывай звонить, писать. Мы с женой будем рады.

Варя только и способна, что выдавить: «Обязательно», не сорвавшись при этом на протяжный плач. Ее кое как отпускают, два санитара вызываются помочь с переносом цветов до машины. Однако на этом сюрпризы не заканчиваются, и на улице Апрельскую встречают родители, благодарные за проявленное неравнодушие к их детям. Цветы и слова признательности удваиваются, багажник и задние сидения ее автомобиля битком набиты прощальными презентами. Варя даже на секунду не могла вообразить, что удостоится столь теплых проводов! Лучше награды за усердную работу не придумать.

Она тоже не забудет всех этих людей.

Она уезжает, грея душу надеждой, что, возможно, когда-нибудь вернется в строй.

Однако судьба вносит в ее планы свои коррективы. Спустя полтора года после рождения сына у Апрельских рождаются девочки-близняшки, и еще спустя год — мальчик… К такому ни Варя, ни Паша, мягко говоря, не были готовы. Они благодарили высшие силы за одного карапуза, а там, наверху, не поскупились превратить их дом в скромный детский сад.

Как-то вечером, уложив непоседливых малышей в постель, многодетная мама обессиленно падает щекой на грудь обессиленного многодетного папы и, поблуждав немного по лабиринту памяти, тихонько смеется.

— Что такое? — зевая, спрашивает Паша.

— Да так. Вспомнила кое-что.

— Расскажешь? — он забирается рукой под ее футболку и принимается наглаживать спину.

С блаженным стоном Варя жмется к мужу сильнее и закидывает на него ногу.

— Бывала я однажды у ведьмы…

— Ведьмы? — со смешком переспрашивает Паша. — Ты в такое веришь?

Она умалчивает о причинах, которые в какой-то момент не оставили ей причин НЕ верить, и в общих чертах пересказывает, что напророчила та женщина.

— А я ей не поверила, — вздыхает Варя.

— Что ж, кое в чем карельская ведьма ошиблась, — заключает Паша.

— Да уж, — со смехом признается Варя и целует мужа в плечо, когда тот накрывает рукой ее выпуклый живот. — Как думаешь, не пора ли нам остановиться?

Апрельский делает вид, что серьезно размышляет над ответом.

— Я думаю, что раз за разом становлюсь счастливее.

Варя с нежностью накрывает щеку Паши прохладной рукой.

— Ты замечательный папа. Лучший в мире.

Паша перехватывает ее ладонь и ласково прикасается губами к каждой подушечке пальцев.

— Благодаря тебе, родная.

Поцеловавшись, они крепко засыпают в обнимку с мыслью, что не представляют друг без друга своего существования, и непонятно, как один обходился без другого раньше…

Лучше найти друг друга поздно, чем никогда.

***

 Спустя много-много лет, будучи девяностосемилетней женщиной, Варя испускает последний вздох в окружении большой любящей семьи: мужа, с которым отпраздновала золотую свадьбу, детей и внуков. Ее окутывает согревающая темнота, освобождает дух от бренных телесных оков и переносит через незримую, необъяснимую человеческому сознанию материю, по другую сторону которой нет ни боли, ни печалей, привычного понятия времени и пространства.

Она уходит без страха, зная, что будет там не одна.

Уходит к дочери, встречающей ее с улыбкой, потому что разлука — несмотря на то, что ожидание вне времени вовсе не длится, — подошла, наконец, к концу.