Несмотря на мои опасения, что нам с Пашей не избежать боли, преследующей нас из прошлого, общение с ним доставляет мне удовольствие. А если есть что-то (или кто-то), дарующее улыбки и спокойствие, почему я первым делом думаю об ограничениях? Он вдохновил меня вновь купить виниловый проигрыватель и сдуть пыль со своей коллекции пластинок. Я вернулась к регулярным занятиям спортом, открыла для себя аэройогу и поняла, что у моего тела проблемы с балансом. Дисциплина в одной сфере благотворно влияет на другие.

Недавняя встреча с Матвеем навела меня на очередную, непоколебимую мысль.

Я хочу и готова двигаться дальше.

Чем бы он ни занимался, в какие бы дебри прошлого ни лез, следовать за ним я не стану. Что бы он ни выяснил, я точно для себя знаю: Ксюши нет. Это навсегда. До моего последнего вздоха. Я с этим до сих пор мирюсь, я с этим живу и буду жить дальше. А все остальное — шелуха.

***

Две недели спустя

Звонок от Апрельского, раздавшийся минувшим поздним вечером, с предложением махнуть на выходные за город к его друзьям всполошил меня не на шутку. Я полночи рылась в гардеробе в поисках купального костюма, тоскливо вспоминая, когда в последний раз чувствовала на своей коже морской воздух и зарывалась ступнями в нагретом солнцем песке. Добравшись-таки до купальника, испытала облегчение, что мчаться сломя голову за новым не потребуется. Паша сказал, что заедет за мной утром, так что времени на шоппинг не осталось бы.

В девять он пишет, что подъедет через пару минут, так что я могу спускаться. Перед выходом я кое-что убираю из сумки, решив, что переусердствовала, набирая вещи для двухдневного уикенда. Спустя полтора часа машина Паши тормозит перед кованными воротами, за которыми возвышается двухэтажный дом. Светлые стены и скаты кровли контрастируют с сочной зеленью на территории участка. У крыльца-веранды буйно изобилуют краски декоративных растений в клумбах. Нужно иметь большое терпение, чтобы с таким трепетом ухаживать за садом.

Я немного волнуюсь, когда в зоне моей видимости появляются хозяева владений. Супружеская пара, на вид наши ровесники, настолько друг на друга похожие внешне, что мне сперва кажется, будто они брат и сестра. Волнение усиливается, когда следом за ними из дома вылетает орава детей. Пять мальчишек и одна девочка — самая младшая, судя по тому, как она еле поспевает за остальными детьми. Забавная. Ноги колесом, жидкие темные волосы собраны резиночками. Этакий маленький ежик в желтом платьице. Вот беда! Гонясь за старшим братом со световым мечом, девчушка падает и взрывается громким рыданием, после чего незамедлительно угождает в заботливые отцовские объятия.

Мы с Пашей ловим друг друга на том, как улыбаемся, глядя на них.

С грустью, ведь когда-то это счастье было с нами.

С надеждой, что нам удастся обрести его вновь.

Сергей и Марина, родители шестерых детей — пятерых мальчишек-погодок и одной девочки, родившейся спустя три года после последнего, — с первых секунд встречают меня, как свою старую приятельницу.

— Рада знакомству, — Марина так долго и с душой меня обнимает, что я готова раствориться в ее крепких объятиях. Она миниатюрная, но такая сильная! — Молодцы, что приехали, — обращается уже к Паше, в шутку дерущегося с Сергеем в окружении толпы пацанят, жаждущих поучаствовать в их игре.

Может, я и правда чего-то не знала? Забыла? Потому что от этих людей исходит такое знакомое тепло, словно мы на какое-то время по каким-то причинам друг с другом потеряли связь.

Внутри их большого дома сплелись воедино уют и безмятежность. Из окон первого этажа виднеется песчаный берег и небольшой пруд, густо обрамленный деревьями. К нему мы планируем отправиться первым делом, после того как я и Паша распакуем свои пожитки выходного дня. К слову, гостевая спальня оказывается только одна, но, честно говоря, оставляя в ней вещи, нам с Апрельским и в голову не приходит идея смутиться.

Мужчины перетаскивают к берегу приспособления для барбекю и еду, а мы с Мариной ответственны за детей. Должна признать: нужны стальные нервы для того, чтобы обуздать пятерых мальчишек, так и норовящих вступить друг с другом в спор, или покалечиться, куда-нибудь забравшись, или откуда-нибудь спрыгнув. Тем не менее, Марина с этим великолепно справляется. А я быстро нахожу общий язык с трехлетней Яной, усердно пытающейся пожаловаться мне на своих братьев. Надо отметить, что для своего возраста она болтает только в путь! Хотя многие слова из ее юных уст, конечно, звучат, как тарабарщина.

Не успеваем мы добраться до берега, Яна деловито хватает меня за мизинец и тащит к воде, чтобы строить из песка королевство.

Мои руки невольно лепят то, что когда-то лепила Ксюша. Но разум — я ему очень благодарна — вовремя отсеивает от воспоминаний горестные веяния. Вскоре к нам присоединяется Паша; он лепит своими руками фантазии своего сына. В итоге у нас получается причудливое королевство, лишенное единства форм, но такое необычное, что малютка Яна скачет от восторга. Затем ее зовет Марина, а мы с Пашей так и остаемся на берегу, с головы до ног измазавшиеся в грязи, чтобы лепить дальше. Возводим хрупкие сооружения в тишине. Чтобы действовать сообща, нам не нужны слова — лишь в конце, когда королевство возведено и ограждено крепостью.

— Как назовем? — интересуется Паша, отряхиваясь от влажного песка.

— Пойдем узнаем у Яны.

Девчушка с радостью вовлекается в задание, вызывая у взрослых смех замысловатыми названиями. Мальчишки тут же журят младшую сестру за то, что та использует несуществующие слова.

— Они всегда спорят? — улыбаясь, спрашиваю я Марину.

Невысокая брюнетка закатывает глаза.

— О да! — вымученно стонет и вздыхает, поднимая уголки губ. — Но я не жалуюсь. Я так люблю этих чертят, что отдам ради них на заклание не только свою психику, но и все остальное.

Я киваю.

— У вас с Сережей чудесная семья.

Она с любовью смотрит на своего мужа, усадившего на шею семилетнего Диму. Я прослеживаю за ее взором и смещаю его немного вправо, сосредотачиваясь на Паше, на плечах которого воинственно размахивает световым мечом девятилетний Макар, сражаясь с младшим братом.

— Знаешь, перед тем как вы сюда приехали, Паша много болтал о тебе с Сережей, — улыбка весело подмигивающей Марины складывается в заговорщическую. — Тем, что я скажу, Америку не открыть, но ты Пашке очень нравишься. Уверена, это взаимно.

Разве может быть иначе? Разве такой мужчина, как Апрельский, способен кого-то оставить к себе равнодушным?

С некоторых пор снотворное перестало на меня действовать. А увеличивать дозу опасно — могу не проснуться.

Если и удается сомкнуть веки, ненадолго нырнув в забытье, то оно непременно обрастает кошмарными образами и утаскивает в леденящие от ужаса кровь недра, из которых не выберешься, не облившись холодным потом и не пожалев, что вообще родился на этот свет.

Я вижу во снах, как Артем снова и снова стреляет в мою дочь, а мне из раза в раз неподвластно ее спасение. Иногда сценарий кошмара меняется, и Ксюша выживает — лишь за тем, чтобы вновь ускользнуть из моих рук, тем самым ввергнув меня в пучины невыразимой, лютой боли, потому что не сумел ее удержать. Иногда мне снится залитое тьмой ничего, в котором гулким эхом проносится слезливый шепот Артема. Он повторяет: «Где она? Где она?».

Очередная бессонная ночь. Я бездумно смотрю, как тлеет табак, и выдыхаю струю горького густого дыма. Поднимаю тяжелую от мыслей, словно налитую чугуном, голову и потираю переносицу. Стою по пояс голый на балконе, жмурясь от режущей глаза яркости лунного света и травлю легкие, в тысячный (ну или какой там по счету) раз размышляя над тем, что иду правильным путем, хотя стою в тупике.

Все странно.

Я ничего не могу нарыть на того мальчика, с которым встречалась Ксюша. Хотя меня конкретно озадачивает то, что нет никакой информации о его близких школьных друзьях: Лапине Денисе и Рябинине Максиме. Их будто стерли с лица Земли. А такое вообще возможно? Об этих ребятах нет ничего в соцсетях. Я не исключаю того факта, что их семьями было принято решение сменить имена и города. Так или иначе, об этом ДОЛЖНЫ БЫТЬ хоть какие-нибудь упоминания. В конце концов, я не один в этом котле неразберихи варюсь, а с бывшим следаком, после увольнения из полиции открывшим свое детективное агентство. Он аргументировал информационные пробелы так: «Им кто-то помог исчезнуть». Окей. Логично. Но для чего? И кто? Эти ребята, как бы жестоко ни звучало, скорее свидетели трагедии, а не ее жертвы, или зачинщики. Так зачем им растворяться в воздухе?