— А как мы без водителей?

Я закричала так, что сорвала голос.

— Лидия Андреевна, не переживайте, все образуется.

Вот так, мягкой силой и убеждением, меня утащили подальше за грузовики. Крики было слышно хорошо, но вот видимость стала отвратительной. Выглядывать из-за корпуса машины мне категорически запретили.

— Лидия Андреевна, когда закончится, вам все подробно расскажут.

— Но я вмешаться хочу. Отпустите же меня!

— Не в этот раз.

— Что там происходит? Мне не видно ни черта!

— Политрук пришел, ведет переговоры с террористами.

— Ага, — восторжествовала я, — значит все-таки Пауль пошел на уступки. Есть надежда, что договорятся мирным путем?

Один из штурмовиков пожал плечами.

— Это не наше дело. Нам приказано вас охранять. Нам самим интересно, но приказ — есть приказ.

Все закончилось быстро. Понятия не имею, что им Стивен пообещал, но наемники опустили оружие и освободили заложников. Пауль отогнал броневик от греха подальше. Штурмовики постепенно разошлись по своим делам. Уже через минуту весь лагерь ликовал, словно победили в жестоком сражении. Это, скорее всего, нервное. Обе стороны прекрасно понимали, чем все могло закончиться. И закончилось бы непременно, если бы не Стив. Молодец парнишка! Вот кого нужно продвигать на Совете в эмиссары.

Я вернулась к раненым. Федор Михайлович пришел в себя, но говорить не смог, только моргал глазами, мычал и шипел, как змея. Наверняка ведь все слышал и понимал. Я догадалась и успокоила как могла. Как ребенка малого по голове погладила, и на ухо шепнула, что все закончилось, все живы и здоровы, дружно пошли спать. Вроде бы успокоился немного.

Потом сделала перевязку Арсению. Этот уверенно идет на поправку. Только курит много. Не удержалась, отругала в очередной раз. Смеется. Это хорошо, значит выздоравливает. Со злостью махнула рукой, мол, твое здоровье, сам о нем и заботься. А он опять ржет, как полковая лошадь. Очень хочет вернуться обратно за руль своей скорой. Переживает очень, что Мишка машину угробит.

А Мишанька наш — молодец. Ездит очень аккуратно, и как есть свободная минутка, то колесо подкачает, то лобовое стекло протрет. Все время возле машины крутится, что-то подвинчивает, подкручивает или смазывает.

Разделавшись с делами, я вернулась в свой закуток и свалилась на кушетку без сил. Думала, что взбудораженная событиями, вообще не смогу заснуть. Но едва голова коснулась туго свернутого полотенца — тут же провалилась в царство Морфея.

Не прошло и полчаса, как меня снова разбудили.

Я, когда не выспавшаяся, то бываю злая как Мегера. Ненароком и пришибить могу. Материться начала, еще даже толком не проснувшись. Говорят, даже пыталась чем-нибудь пульнуть, вот только под руки ничего не попалось. Но ребятишки упорные, все-таки сумели разбудить. Стоят мнутся, как школьники перед экзаменами. Хватаю тревожный чемоданчик и на выход.

Оказалось, прибежал молодой штурмовик. Костиком зовут, помню его. В палатку его ребята не пустили. Велели ждать.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Лидия Андреевна, — отвечает, — вас политрук зовет. Срочно!

— Ну пошли, — отвечаю.

Он смущенно топчется и добавляет:

— Носилки возьмите.

Я даже растерялась немного.

— Кто? — спрашиваю.

Он как-то странно на меня посмотрел, а потом отвечает:

— Китаец совсем плох. Мы бы его сюда принесли, да боимся трогать. Вдруг помрет.

Видимо, я совсем сонная была, ничего не поняла толком. Кликнула Ашвани, велела — руки в ноги, носилки под мышку и бежать следом. Только потом ответ осмыслила и снова ничего не поняла, переспрашиваю:

— А что за китаец? Это кличка такая? Он из ваших, из штурмовиков?

— Да нет, — отвечает, — обыкновенный китаец. Китайский.

— В смысле — азиат? — переспрашиваю я.

— Ну да.

— Так у нас же нет китайцев в экспедиции. И среди наемников я ни одного не видела.

— Так он и не наш, — отвечает.

Я даже запнулась на ровном месте.

— Что, — спрашиваю, — еще один подкидыш обнаружился?

— Да нет, — отвечает, — это немного другое. Это, — говорит, — шпион. В смысле — иностранный разведчик.

Тут я поняла, что окончательно во всем запуталась.

— Давай, — говорю, — дружок, рассказывай все с самого начала. А то ни хрена не понимаю.

Весь рассказ Костик уложил ровно в три предложения. Вчера во время обеда часовые повязали недалеко от лагеря двух шпионов китайского происхождения. Допросили, как положено, одного отпустили, а второго прикрыли в вахтовке. И сидит он там, бедняга, до сих пор.

У меня даже в голове помутилось от злости.

— Кто, — спрашиваю, — приказал его там закрыть?

Костик насупился и отвечает:

— Пауль.

— Вот сволочь! Ведь знает же, что в этой будке уже один человек погиб от перегрева.

Костя в ответ только руками развел. От меня, мол, ничего не зависит. Приказ командира. Ослушаться не имеем права. Вот и прикрыли.

Пришлось перейти с рыси на галоп. Издалека заприметила небольшую группу, столпившуюся у грузовика. Добежала, и не отдышавшись как следует, ору:

— Где он? Вытаскивайте на свежий воздух!

И только тут я разглядела, что кроме штурмовика Костика, меня и Ашвани, там оказались Стивен, то бишь — политрук, Асур — глава наемников, и Джон — «подкидыш» и по совместительству американский шпион. Что могло объединять всех этих людей? Ума не приложу.

Из будки со всеми предосторожностями вынесли тело китайца. Я едва на него взглянула, окончательно берега потеряла. Таким трехэтажным загнула, что у самой уши повяли.

— Кто?

— Пауль лично допрашивал.

— Убью! Своими руками задушу, тварь.

— Успокойтесь, Лидия Андреевна, — бормочет Костик, — ради Бога, не трогайте Пауля, он совсем неадекватный стал.

— До власти дорвался…

Обработала лицо, пораненное ухо, пальцы рук и ног перевязала. Срезала всю одежду — живого места нет от синяков и ссадин. На спине множество небольших ожогов, как будто сигареты тушили. Ребра вроде целы.

Стивен не решается спросить, крутится рядом.

— Чего еще? — умом понимаю, что не виноват, но сдержаться не могу.

— Насколько все плохо? Мне допросить надо.

— Может, хватит с него? Оставьте в покое, пусть человек хотя бы в себя придет.

— Вы мне только обязательно скажите, когда очнется.

— Ладно, — машу рукой и сразу командую ребятам, — грузите на носилки и бегом в лазарет.

Как дошла обратно, сама не помню. Спустилась в землянку.

— Прямо на пол носилки ставьте.

— Лидия Андреевна, — Стивен опускает взгляд, — нужно тело Быкова осмотреть. Необходимо ваше заключение для начала расследования.

— Жди.

Установила систему с физраствором, кое-как пристроила штатив рядом с носилками. Василек покорно сел рядом, присматривать за больным. Остальных выгнала на улицу. В землянке и так дышать нечем.

Выбралась наружу. Стивен стоит — курит. Ждет.

— Пошли, — говорю. И только потом сообразила, — а куда идти нужно?

— В кузове УРАЛа тело лежит.

— УРАЛ — это какой из них? Я же не разбираюсь.

— Вон тот, — показал пальцем.

Джон и Костик остались у землянки. Подтянулся Мишка и Ашвани. Сидят — дымят папиросками все четверо. Мишка же вроде не курил раньше? Или я просто не замечала. Ага, закашлялся, значит, точно не курил. Вот же шалопай. Вернусь, втык сделаю, чтобы здоровье смолоду не гробил.

Шли молча. Асур пристроился следом за Стивеном. Двигался плавно, бесшумно, словно тень.

Я не выдержала:

— А этот чего с нами поперся?

— Телохранитель, — пояснил Стив.

— Хм… Он же по-нашему ни бельмеса не понимает.

Стивен тяжко вздохнул и кивнул головой:

— Я знаю.

— И как же вы общаетесь?

— Пока никак.

2 марта 32 года.

Вечер.

Быкова хоронили после подъема и построения личного состава. Не присутствовали только тяжело раненые. Даже Арсений приковылял, поддерживаемый с одной стороны Василием, а с другой — Ашвани. Очень уж пестрая команда помощников у меня собралась, нарочно не придумаешь.