После небольшой прогулки по закоулкам военной базы и коридорам мрачного бетонного склепа нашу троицу наконец завели в приемную эмира. Ну так себе, если честно. Отделка не бог весть, стандартная для любой воинской части. Окошки пленкой затянуты, не сразу и поймешь, день на дворе или вечер. Из мебели — убогий и вытертый до основания диван, да пара кожаных кресел с начисто изуродованными спинками. И вот посреди этой казарменной «роскоши» нас встречает сам шейх Королевства Суданского. Смешно? Да вот ни капельки! Грустно это. До чего же человечество докатилось, если даже особам королевской крови приходится так ужимать собственные хотелки.
— Мы рады приветствовать вас, о великий эмир, — торжественно поздоровался Родион.
— Я тоже рад вас видеть, мои дорогие друзья, — шагнул навстречу Джарваль, пожал руку Быкову и осыпал меня комплиментами с ног до головы. Дословно текст уже не вспомню, слова из него вылетали одно за другим, кружились вокруг меня, обволакивали, а затем медленно оседали на землю, словно конфетти.
Эх, вот умеют же восточные мужчины красиво ухаживать за дамами! И не такой уж и старый этот шейх. Вполне себе ничего. Мудрый. Заботливый. Внимательный. Успешный мужчина в самом рассвете сил.
Чувствую, мысли мои куда-то не туда понесло…
Ау, женщина, очнись! Красивые слова в твой адрес — это просто дань традиции и не более того. Араб, как заведенный, повторяет вызубренный с детства набор шаблонных фраз, даже не задумываясь о его содержании и смысловом наполнении. А на деле перед тобой не просто бандит, а главарь самой известной в Африке шайки головорезов. Умный, расчетливый и опасный враг.
Вспомни, как лишился головы Аркадий Валерьевич за одно неверно сказанное слово. Как по приказу эмира изрешетили тело Геймана. Вспомни своего водителя Арсения, второй день не выходящего из комы. Если бы не наемники шейха, он бы и дальше спокойно крутил баранку скорой помощи и тихонько посмеивался в усы над баснями Василька. А сколько еще народу не проснулось по утру? Мертвых из могил не поднять. А у этого главного бандюгана ни один мускул на лице не дрогнул. Для него это даже не война, а шахматная партия. Захотел — выиграл. Не захотел — сдал. Он, видите ли, решает, кому жить, а кому умереть. Самоназначенный властелин мира. Мегаломан.
Так что, девочка, нервы в кулак и милую улыбку на уста. И с этой минуты будь очень аккуратна, скрупулёзно педантична и исключительно корректна в общении. Стоит совершить малюсенькую ошибку, и за твою жизнь никто не даст и ломанного гроша. Любая промашка, любой жест или невовремя произнесенное слово может выйти тебе боком. Да и не только тебе, а всей экспедиции сразу. Будь вежлива и мила с этим отродьем Сатаны… или как там арабы дьявола называют? Шайтан, кажется… А не то твоя башка мигом присоединится к компании столичного профессора и еще нескольких сотен других голов, неизвестных пока тебе по именам.
На этом мои размышления были прерваны вопросом шейха о Стивене и просьбой познакомить их между собой. Выполнила ее настолько уважительно, насколько смогла. Надеюсь, титул я обозначила правильно. Для королевских особ это очень важно.
К моему немалому удивлению, «Стивен» — единственное имя, которое шейх произнес правильно с первого раза. И еще почти безупречный английский…
Я догадалась — будущий эмир получил образование в США. Но тогда он вовсе не тупой и упрямый дикарь, каким мы его воспринимаем. А все его варварские выходки не более чем маска, которую он вынужден надевать, чтобы править своим «королевством» дикарей. Но тогда и нас, людей цивилизованных, эмир должен воспринимать несколько иначе, чем собственных подданных.
Я окончательно запуталась в своих бредовых мыслях и разом изгнала их вон из головы.
Тем временем шейх предложил нам присесть, нисколько не смущаясь убогости обстановки. Я выбрала кресло, оно мне показалось почище, чем диван. Ребятам не оставалось выбора как взгромоздиться на скрипнувшее пружинами чудо китайской инженерной мысли. Эмир тоже присел и попросил своего слугу принести чай. Тот без возражений приволок чайные принадлежности вместе со стеклянным столиком, взгромоздил на него кипящий чайник, целую россыпь всевозможных лакомств и степенно удалился.
По внешнему виду невозможно понять, что это такое. Очень хотелось попробовать. Хотя бы ложечку…
И я не удержалась. Пока Родион разливал кипяток по чашкам, пока проделывал ту же процедуру с заварным чайником, я поочередно зацепила понемногу из каждой розетки и попробовала, блаженно улыбаясь после каждого глотка. Все блюда оказались мне незнакомы, и все до единого невероятно сладкими на вкус. Мои рецепторы просто взорвались от невиданных ранее ощущений, а мозг в отчаяньи пытался их приструнить и не мог справиться. Это слишком вкусно, чтобы можно было забыть. Даже сравнить не с чем. Мне никогда не приходилось пробовать хоть что-либо похожее на это великолепие.
Может и правда, в гарем напроситься?
Когда возможность соображать вернулась ко мне в полной мере, уже вовсю шел процесс обмена подарками. Наш ножик охрана не замылила и вернула по малейшему требованию эмира. Подарок ему понравился. Все мужики на всех континентах по сути одинаковы. Не могут спокойно устоять перед видом холодного оружия. И в этом их слабость, но в этом же и сила. Оружие создано для убийства. А владеть, но не использовать они не могут. Как ребенок получивший в подарок конфету, тут же тянет ее в рот. Так и мужики, заполучив средство для устранения себе подобных, тут же ищут возможности испытать боевые качества подарка на практике и начинают новую войну. Для кого-то война — золото и богатства в дом, а кому-то — горе и отчаяние.
Пока Джарваль наслаждался вновь обретенной игрушкой, Родион рассказал свою грустную историю, от которой даже у меня защемило сердце и увлажнились глаза. Я понятия не имела, что наш грозный эмиссар, оказывается, в свое время прошел ссылку на болотах. Получается, что я его совершенно не знала. Никакой он не баловень судьбы, карьерист и кабинетный воин, а самый настоящий боевой офицер с немалым опытом. И все его поступки продиктованы вовсе не стремлением к доминированию над слабыми, а исключительно ради соблюдения дисциплины и субординации. Не глупая муштра подчиненных, а грамотная подготовка к возможной опасности длительного перехода.
В моей голове что-то перевернулось, и вся экспедиция внезапно стала выглядеть иначе. На все происшествия я посмотрела под другим углом. И даже постоянные склоки Быкова с Гейманом мне стали понятны. Эти два человека терпеть друг друга не могли, но были вынуждены делить между собой и власть, и кров, и даже кусок хлеба. Такая судьба. Ничего не попишешь.
И вот теперь, зная что Гейман погиб от рук молодчиков шейха, Быков дарит тому свою самую ценную вещь…
— Я хочу подарить вам этот клинок как символ победы в безнадежном бою. Пусть он служит вам так же верно, как когда-то служил мне, — торжественно произнес Родион, а я чуть не расплакалась.
Подарить врагу оружие и пожелать победы в безнадежном бою? Я просто отказываюсь понимать этого человека! Для меня это слишком сложно. Как ему удается держать себя в руках? Как ему удается смирить свой гнев и гордыню? Непонятно.
А может быть, все потому, что Быков в ответе за десятки других жизней? И собственная гордость, честь и достоинство уже не имеют столь важного значения? А ведь от успешного завершения миссии зависит и жизнь четверти миллиарда жителей Метрополии. Вот потому Быков и не может себе позволить сорваться, взмахнуть этим ржавым ножичком или вцепиться в горло эмиру. Есть другие приоритеты, более важные, чем уязвленная гордость.
И шейх проникся. Лицо порозовело, глаза увлажнились, морщинки вокруг глаз разгладились. Все-таки Быков — молодец. Нашел самую важную струнку души эмира, и не задумываясь, дернул за нее. Я больше не сомневалась ни секунды: отныне Джарваль нам больше не враг, а союзник.
Эмир смущенно поблагодарил за подарок, торжественно объявил, что принимает его, а затем добавил — «и я не могу вас отпустить без аль-хиба». Тот редкий случай, когда перевод не требуется, все понятно и так.
