К командирскому броневику шагали очень быстро, чуть ли не бегом.

— Прибыли, — устало пробурчал Родион.

— Так точно.

Стивена все еще немного шатало и мутило, но он старался не подавать виду, скрывал внешние проявления слабости. Бодрился. Однако от бдительного ока Эмиссара ничего не укрылось.

— Как самочувствие, Майер?

— Держусь.

— Вот и держись, — довольно грубо отрезал Быков, — ситуация такова, что болеть нам с тобой пока некогда. Работать надо!

— Так точно, — Стивен понимал, что спорить и возражать чревато. Быков был уставший и злой, как раненный носорог.

— Артефакт привезли?

— Никак нет.

— Почему?

Мишка шумно сглотнул и робким голосом произнес:

— Темно, Родион Сергеевич, ничего же не видно. Я утром еще раз смотаюсь, привезу.

Быков на секунду задумался, помрачнел.

— Утром… — в обертонах голоса появилась непривычная хрипотца и вселенская усталость, — ладно, можно и утром. Время пока терпит. Утро вечера мудренее. Но чтобы непременно нашел. Ты всю экспедицию нам задерживаешь. Понятно?

Мишка покраснел, старательно закивал головой.

Быков снова перевел взгляд на Стивена.

— Лев Исаакович погиб, защищая лагерь.

— Я знаю, — нахмурился Стив.

— А это значит, — продолжил Быков, не обратив никакого внимания на слова Стивена, — что у экспедиции больше нет политрука. Майер, ты в курсе, что Гейман готовил тебя себе на замену?

Стивен от неожиданности растерялся:

— Никак нет. Он ничего об этом не говорил.

— И тем не менее, это факт. Даже не знаю, что он в тебе разглядел такое, чего не вижу я. Но с его профессионализмом не поспоришь.Поэтому, лейтенант Стивен Майер, принимайте дела. К должностным обязанностям политрука необходимо приступить немедленно.

— Лейте… — Стивен поперхнулся на полуслове.

— Лейтенант, — подчеркнул Быков, — приказ о внеочередном присвоении воинского звания я подпишу позже и о назначении на должность объявлю официально на построении. Завтра. Но к делам требую приступить немедленно.

Он вновь угрюмо посмотрел на Стивена в упор и внезапно уступил:

— Ладно, Майер, что-то ты совсем хреново выглядишь. Даю два часа на отдых. Все понимаю: жара, целый день без глотка воды. Но чтобы через два часа был здесь как штык. Все ясно?

— Так точно, господин полковник.

— Оба свободны.

— Есть!

Как только отошли от командирской машины на несколько шагов, Мишка шумно перевел дух.

— Фух… вроде бы пронесло. Я уж испугался…

Стивен в ответ промолчал. Новость его ошарашила. Гейман готовил себе замену? Ну да, Лев Исаакович был уже не молод, но все еще силен и быстр. Выглядел превосходно. В ясном уме и с хорошей памятью. В бою показал себя неплохо. Неужели предчувствие?

Да и ни к чему он Стивена подготовить не успел. Слишком уж мало времени прошло. Политрук — это очень большая ответственность.

Мишка шел молча несколько шагов, потом уточнил:

— Так я теперь тебя возить буду?

— Не знаю, — честно ответил Стивен, — даже не думал об этом.

— А было бы здорово.

Они еще немного помолчали.

— Я хорошо запомнил то место, которое ты мне показал, — не выдержал Стивен.

— Какое место?

— Где ты спрятал артефакт.

— Я тебе показал? — от удивления у Мишки округлились глаза. — Это когда было?

— Не знаю… — смутился Стивен, — может быть, и не было… Но место я запомнил. Завтра поедем вместе. Покажу, где он лежит.

— Отлично! — обрадовался Мишка, — а то этот сержант… как его…

— Охайло?

— Ну да… какой-то очень грубый. Кричит на меня все время. Ругается.

— Миш, — Стивен хотел поговорить с другом о происшествии, но не знал с чего начать, — спасибо за советы. Без них я бы, наверное, не выжил.

— Какие советы? — Мишка опять ничего не понимал, но все равно улыбался, — ты уже что-то такое говорил раньше. Одеяло, радиатор. А что это значит?

Стивен вздрогнул, отвел взгляд от больших и наивных глаз друга.

Мишки не было…

Но откуда я мог узнать, что у водительского сидения почти откручены болты? О том, что в багажнике лежит канистра, в которой осталось немного воды?

И главное — радиатор… если бы Мишка не подсказал, я бы сам не додумался.

Мишки не было…

Тогда что это было? Мираж? Галлюцинации? Глюки?

Очень настырные, упрямые и непреклонные глюки. Заставили очнуться, встать, сопроводили до УАЗика, поддерживали всю дорогу, развлекали, подсказали из чего сделать укрытие от солнца.

Ничего этого не было.

Он снова закрыл глаза и вспомнил веселого и беззаботного Мишку, рассказывающего как он хитро спрятал артефакт среди других камней в пустыне.

А ты попробуй, найди, их вон сколько вокруг.

Этого тоже не было?

Стивен помотал головой и решительно произнес:

— Забудь, что я тебе сказал! Это был просто сон. Я перепутал. И никому ничего не говори.

О том, что вода осталась в радиаторе, я, конечно, знал и раньше. И том, что он течет, вполне мог услышать от механиков, Чекиста или даже от самого Мишки.

Но остальное? Одеяло, болты, канистра…

Мне что, духи пустыни все это на ухо нашептали?

Он вздрогнул и опять почувствовал подступившую тошноту. В деталях и красках вспомнил недавний разговор с несуществующим Мишкой.

— Стивен, ты запомни, где артефакт лежит. На всякий случай, а то у меня память дырявая.

Но ведь так и вышло, Мишка не смог отыскать камень. И дело не в темноте, он просто забыл место, где его оставил. Но я-то помню…

А откуда я могу знать? Ведь меня там не было, когда Михаил прятал камень.

Голова сейчас треснет.

А потом как-то сразу Стивен вспомнил слова Геймана:

— Излучение артефакта вызывает головную боль, тошноту, головокружение, расстройство сна и аппетита, галлюцинации… в отдельных случаях быстро прогрессирующую шизофрению…

Стивен внезапно остановился и, не замечая ничего вокруг, погрузился в размышления еще глубже. Мишка терпеливо ждал.

Я схожу с ума?

Что-то подсказывало ему, что дело вовсе не в этом. Он уже задавал этот вопрос Гейману, и тот ответил — у человека, родившегося в гетто, просто не может не быть отклонений в психике, суровая жизнь накладывает свой отпечаток на характер и мышление.

Возможно, из-за этих самых отклонений я и не подвержен воздействию артефакта. Например, сам Гейман воспринимал его излучение как негромкий, но надоедливый писк.

А я точно не подвержен воздействию артефакта?

Стивен вновь ощутил подкатывающийся к горлу комок.

Мишки не было…

…но рядом был этот, сука, гребанный артефакт, со своим загадочным излучением, заставляющий людей сходить с ума…

Мишки не было…

…это он, проклятый камень, притворился Мишкой, разбудил меня и заставил топать к УАЗику, а потом глотать противную ржавую воду из радиатора, чтобы я не сдох раньше времени. Потому что разгильдяй Мишка не запомнил, где его оставил. Нужен был кто-то другой — поумнее и посообразительнее…

…чтобы взвалил камень на плечи и отнес обратно в лагерь…

…и тут подвернулся я…

…артефакт залез ко мне в голову…

Бог ты мой, неужели эта тварь живая внутри?

Тошнота становилась все сильнее и сильнее, перед глазами замельтешили знакомые черные крылья. Совершенно невыносимо разболелась голова.

Словно я все еще в пустыне под УАЗиком собираю последние капли воды из радиатора.

А может быть, так оно и есть, а чудесное спасение мне снится?

Стивен пошатнулся и едва не упал, только благодаря вовремя подскочившему Мишке сумел удержать равновесие.

— Миша, мне нужно немного поспать, — глухим севшим голосом попросил Стивен, — пожалуйста, разбуди меня через два часа.

Мишка выполнил обещание буквально и разбудил ровно через два часа. Не успев даже толком проснуться и покурить, Стивен побежал к Быкову с ощущением, что опять опаздывает. Чувствовал он себя намного лучше, проклятая тошнота отпустила.