— На нашей базе, эмир-сама.

— Вот именно!

Джарваль потянулся к столику, взял чашку, сделал маленький глоток. Убедившись, что чай безнадежно остыл, вылил содержимое прямо под ноги и разочарованно поставил чашку обратно.

— Скорее всего, Ван Лю не поверил в сказки Шахерезады. Но уяснил, что намечается большая драка. Главный приз тут не важен, имеет значение только сам факт сражения. «Воины Аллаха» покинут базу, охранять награбленные сокровища оставят от силы десять человек. Значит, можно сравнительно легко захватить хорошую добычу.

— Но разве они не задумываются о том, что будет потом, эмир-сама? Только совсем — совсем глупый исподтишка гадит в котел соседу.

— Не знаю, Асур. Я не умею читать мысли. Возможно, хотят разделаться с нами раз и навсегда. Возможно, просто ограбят и сбегут в Бахр-Дар в надежде, что мы не отправимся в погоню так далеко. Хороший полководец выигрывает не битву, а войну. Китайцев на нашей базе ждет сюрприз. И когда они попадут в расставленную ловушку, только тогда сообразят, что я их спровоцировал. Но будет уже слишком поздно…

Асур снова поклонился.

— И вот тогда у меня наконец-то окажутся развязанными руки. Давно мечтаю зачистить Чайна-таун. С тех самых пор, как появился Ван со своим убогим войском, меня гложет плохое предчувствие. А я своей интуиции доверяю. Если шансяо нападет на базу, он об этом очень сильно пожалеет. От меня в пустыне не спрятаться…

Асур молча поклонился, затем осторожно кашлянул:

— Разрешите один вопрос, эмир-сама?

— Спрашивай.

— Почему вы отпускаете этих? Чужаков…

Шейх благодушно рассмеялся и сжал в кулаке небольшую бороденку.

— Ты не понимаешь, Асур. Вот именно поэтому я — шейх, а ты мой слуга. А все могло было бы быть наоборот…

Асур церемонно поклонился.

— Если хочешь познать истину, тебе придется сначала ответить на мои вопросы.

— С радостью, эмир-сама.

— Вот скажи, Асур, сколько лет ты мне служишь?

— Около двадцати, эмир-сама.

— Готов ли ты убить себя прямо сейчас, если я прикажу?

— Да, эмир-сама.

— Почему, мой верный вассал?

— Кодекс чести и преданность своему господину. Путь самурая — это всегда смерть. Живи так, как будто ты уже мертв.

— Да, да… — равнодушно отмахнулся Джарваль, — бусидо. Нет цели, есть только путь. Это все я знаю.

Асур снова церемонно поклонился.

— Но готов ли ты убить меня, прямо сейчас?

— Да, мой господин, если прикажете, я сделаю это, не задумываясь.

— А если я не стану тебе приказывать?

Асур несколько секунд хлопал ресницами, затем все-таки произнес:

— Нет, эмир-сама.

— Вот скажи, Асур, как мой верный подданный и правая рука, кто возглавит «воинов Аллаха» после моей смерти?

Пауза.

— Если мне будет позволено, эмир-сама, то я сделаю это.

— И это правильно, мой дорогой Асур. Ты единственный достойный кандидат из тех, кого я вижу в своем окружении.

Асур еще раз церемонно поклонился.

— Но что тебе мешает ускорить наступление моей смерти?

Пауза.

— Кодекс чести, мой господин. Самурай, предавший своего хозяина становится ронином и недостоин жизни. Ронин — это позор не только для самого самурая, но запятнанная честь рода. Чем жить в нищете и странствиях, лучше сразу совершить сеппуку. Только так можно искупить вину и снять позорное клеймо с себя и своей семьи.

Шейх ненадолго погрузился в размышления.

— Власть не дают, мой дорогой Асур, ее берут силой. Всегда! Единственный человек, которого должен бояться наделенный властью, это собственного наследника. Только ему выгодна смерть монарха. Благодаря ей он получает право самому взойти на трон. Если же он будет просто терпеливо ждать наступления нужного момента, то рискует умереть от старости, но так и не дождаться этого счастливого дня.

Асур молча поклонился.

— Чем больше у человека власти, тем больше и ответственности. Всегда быть в ответе за своих подданных — нелегкое бремя, а нести его — священная обязанность.

— Да, мой господин, — немедленно поклонился в ответ Асур.

— Мудрый правитель ставит общественное благо выше личных интересов и законов морали. Пророк, да благословит его Аллах, сказал: «Каждый из вас является пастырем, и каждый из вас ответственен за свою паству».

Шейх выдержал небольшую паузу и продолжил.

— Когда настанет твое время, мой дорогой Асур, суди людей по справедливости и не потакай собственным порочным желаниям, а не то они собьют тебя с пути Аллаха. Конфуций сказал: «Благородный муж следует долгу, а простолюдин думает, как бы получить выгоду. Первый требователен к себе, а второй — к людям».

— Да, мой господин.

— А вот теперь ответ на твой вопрос. Я спросил эмиссара, готов ли он пожертвовать своими людьми? И он ответил — нет. Родь-и-Он поставил во главу своей политики руководства ответственность за собственных подданых и не убоялся смерти в моем лице. Посмел возразить шейху. Он мудрый и справедливый правитель, и поэтому я не стану мешать ему выполнять свой долг перед народом. А вот американец с готовностью пожертвовал и своими людьми, и техникой, и оружием, и все ради получения простого камня. Вот с камнем в руках он и умрет. Пока я жив, каждый получит именно то, что просит. В этом и состоит высшая мудрость и справедливость правителя.

Асур вновь церемонно поклонился.

— Мой дорогой Асур, нет доблести в том, чтобы убить самого себя во имя уже почившего господина. Но она есть в том, чтобы воплотить в жизнь его последнюю волю.

— Да, мой господин.

— Ты отправишься с конвоем в Бахр-Дар и узнаешь, какую тайну хранит загадочный артефакт. Если неверные действительно сумеют открыть проход в другой мир, значит, ты последуешь за ними и туда. Когда придет время, вернешься и расскажешь мне о том, что видел.

— О, мой господин, а если я не смогу вернуться обратно?

Шейх тяжело вздохнул.

— Мне будет очень трудно без тебя, мой дорогой Асур. Но моя воля неизменна. Ты отправишься в иной мир и организуешь там филиал нашего братства. Если так повелит Аллах, вскорости очень многие окажутся в этом мире. И если тому суждено произойти, меня согреет мысль, что среди спасенных есть преданный мне человек.

— Да, мой господин.

Джарваль бессовестно лукавил. Даже если Ван Лю действительно осторожничает и не желает рисковать своими людьми понапрасну, нападение на базу все равно произойдет. Потому что не шансяо принимает решения. Последнее слово всегда остается за Советом, какое бы значение не вкладывали китайцы в это слово. Если Совет Коммуны решит последовать за «белым кроликом» в Эфиопию, значит, Вану просто прикажут это сделать, и он будет вынужден подчиниться. При этом верит ли сам шансяо в волшебную силу артефакта или нет, никакого значения не имеет.

Не нужно быть гением стратегии, чтобы предсказать решение Старейших. Существует волшебная дверь в чудесный новый мир или нет — неизвестно, но шанс на спасение упускать нельзя. Тем более, косвенным подтверждением ее существования является вся эта непонятная суета вокруг загадочного камня. Шансяо поставят задачу — опередить всех претендентов и завладеть ключом от заветных врат, и он, как послушный солдат, тут же отправится ее выполнять. Следовательно, ему понадобится быстроходный транспорт. Рикша, осел и верблюд слишком медлительны. Нужны грузовики. А они есть только на базе Джарваля. Слишком дорого обходится обслуживание автомобилей в Африке, Чайна-таун не может себе позволить такие бешеные расходы.

Но это пока…

Чтобы прояснить всю глубину взаимной неприязни шансяо и Джарваля, придется слегка погрузиться в воспоминания. Полковник объявился в Африке внезапно и сразу же принялся устанавливать свои порядки в Чайна-тауне. Почти мгновенно, всего за каких-то пару-тройку недель осуществил преобразование глубинных устоев китайской общины, что не могло укрыться от зоркого взгляда Джарваля. Перестроил систему безопасности торговых караванов, чем резко уменьшил доходы в казну шейха. Выкупил приличную часть побережья и договорился об аренде рыбацких баркасов.