Родион внезапно почувствовал сильное раздражение и только силой воли сумел удержать себя от вспышки гнева.

Что этот напыщенный араб о себе возомнил? О какой еще королевской крови он толкует?

— Послушайте, эмир, ваши люди первыми напали на конвой. Мы всего лишь оборонялись. Каждый имеет право на самозащиту.

— Вы пришли без спроса. Пьете нашу воду. Гадите и испражняетесь. Отравляете воздух. Вы даже не говорите на нашем языке. Вы — чужаки. Социум всегда защищается от пришельцев извне, ибо их приход не несет ничего хорошего. Только хаос, разруху, смерть и разрушения.

— Мы не всесильные Боги, а всего лишь обычные смертные, — возразил Родион, — и не нужно приписывать нам чужие грехи по заранее составленному списку.

— … о великий эмир, — стальным голосом вставил шейх немного нараспев, — будьте так любезны, эмиссар, соблюдайте этикет. Или я буду вынужден воспринять это как неуважение к собеседнику и намеренное оскорбление особы королевского рода.

— Послушайте, эмир, — Родион умышленно опустил слово «великий», — зачем нам ссориться? Неужели мы, цивилизованные люди, не сможем найти общий язык? Зачем нам убивать друг друга?

— С этого нужно было начинать, уважаемый Родь-и-Он. Я правильно назвал ваше имя?

— Почти… — Родион секунду помедлил, а затем, как будто спохватившись, поспешно добавил, — о великий эмир.

Пусть эта тварь потешит свое эго.

— Вы должны были обратиться с просьбой о разрешении проезда через мои земли, получили бы сопровождающего и право беспрепятственно передвигаться до самой границы с Эфиопией. Вы этого не сделали. Убили моих людей. Сожгли автомобили…

— Возможно, мы могли бы частично компенсировать ваши убытки, о великий эмир? Если вы соблаговолите пойти нам на встречу.

— Все не так просто, — глазки шейха стали узкими, как у китайца, — технику можно компенсировать другой техникой, не спорю. Но что делать с убитыми? Вы готовы отдать своих людей взамен моих погибших?

Родион помотал головой.

— Нет, но мы готовы отдать часть груза — провизия, одежда, боеприпасы, оружие. Даже горючим можем немного поделиться, хотя его у нас и так в обрез.

— Вот видите, Родь-и-Он, вы не готовы расстаться со своими людьми. А как же матери погибших? Вы подумали об их чувствах? Как будто ящик-другой патронов что-то решает. Понимаете, Родь-и-Он, весь ваш груз и так уже мой. И половина ваших людей у меня в плену. А боеприпасов после боя у вас осталось очень мало…

Родион почувствовал, что почва уходит из-под ног. А ведь получается, прав был Пауль. Договориться с этим отродьем Сатаны не выйдет, иной менталитет. Придется штурмовать лагерь, не считаясь с потерями среди гражданских.

— Я понимаю, о чем вы думаете, Родь-и-Он, — усмехнулся шейх, обнажив испорченные зубы, — хватит ли у вас сил, чтобы уничтожить мой отряд? Так вот, не ломайте голову. Не хватит! Потому что стоит мне щелкнуть пальцами и мгновенно подтянутся союзники и партнеры со своими личными армиями. Так что вам нужно предложить мне нечто большее, чем груз или половину горючего.

— Что же вас интересует?

Пауза.

— … о великий эмир.

Джарваль благодушно усмехнулся и отхлебнул из пиалы. Несомненно, мысленно празднует победу.

— Меня интересует артефакт. Хотелось бы на него взглянуть поближе, если это возможно.

Мозг Родиона заработал с невиданной быстротой.

Во-первых, этот сумасшедший араб непонятно откуда узнал о камне. И даже не удивлюсь, если он в курсе целей и задач экспедиции. Неужели успел допросить господ ученых и под пытками все выведал?

Во-вторых, при всей своей изворотливости шейх не сумел захватить артефакт. А вернее всего, это и была главная цель, из-за которой происходили многочисленные попытки нападений на конвой. Но что ему могло помешать?

В-третьих. И что мне делать дальше? Отдать артефакт — это значит обесценить все то, чего удалось добиться. Ведь мы почти добрались до цели. Как без ключа открыть врата? Без камня миссия будет провалена.

— Я не могу этого сделать, о великий эмир, — со всей учтивостью произнес Родион, — потому что в данный момент времени его у меня нет.

Шейх улыбнулся и откинулся на подушки.

— Тогда и продолжать наш разговор не имеет смысла, мой дорогой Родь-и-Он. Найдете артефакт, свяжитесь со мной, получите индульгенцию и право проезда через пустыню к месту назначения.

Родион размышлял всего секунду. В самом крайнем случае Пауль справится и без него.

— Даже если бы у меня и был артефакт, — твердым голосом произнес Родион, — я бы вам его все равно не отдал. Не для того мы пересекли половину мира.

Шейх внезапно рассмеялся.

— Мне нравятся искренние люди, Родь-и-Он. Я не люблю ложь. Всегда говорите правду и получите гораздо больше, чем просите.

Джарваль не спеша сделал глоток и продолжил:

— Ваш артефакт мне не нужен. Вы ведь думали, что я хочу отнять у вас камень, не так ли? А их у меня, — Джарваль повел рукой, — целая пустыня. Зачем мне еще один? Если к бесконечности присовокупить единицу, бесконечность все равно останется бесконечностью. Если плюнуть в море, воды в нем не прибавится.

— Но… как же тогда понимать ваши слова? — спросил Родион, и поспешно добавил, — … великий эмир.

— Мои слова следует понимать именно так, как они были произнесены. Найдете артефакт, удовлетворите мое любопытство, — получите право проезда. Не больше и не меньше.

— И вам известно с какой целью мы направляемся в Бахр-Дар?

— Конечно, — ухмыльнулся Джарваль, — хороший правитель знает все, что творится в его королевстве.

— И вы не станете препятствовать?

— Нет, не стану.

— Вы потребуете иную плату… компенсацию… за нанесенный материальный ущерб?

— Нет, требовать у вас я ничего не буду. Но если предложите сами, то и отказываться не стану. Законы гостеприимства и этикет дарения никто не отменял. Аллах сказал — «дарите друг другу подарки, ибо только так и проявляется любовь».

— Тогда я ничего не понимаю… не могли бы вы разъяснить свою позицию… о великий эмир?

Шейх снова благодушно усмехнулся.

— Что же вам непонятно, мой дорогой Родь-и-Он? Я отпускаю ваших людей и возвращаю весь захваченный груз. Более того, я дам вам питьевую воду и два грузовика взамен утраченных в бою. А еще — двадцать человек из своей личной охраны. Надежных и преданных, готовых пожертвовать собой в случае необходимости. И это все — безо всяких условий с моей стороны. Считайте подарком, от которого нельзя отказываться.

Черт побери, но тогда для чего нужно было нападать на конвой? Зачем нужно было гробить столько людей в перестрелке? Зачем захватывать лагерь?

— Мне следует понимать ваши слова, как объявление перемирия, великий эмир?

— У меня нет и не было цели истреблять ваших людей, эмиссар. К чему нам лишние жертвы? Вы потерпели стратегическое поражение, признайте это, и конфликт можно считать исчерпанным.

Родион тяжело вздохнул и согласно кивнул.

— На этом, мой дорогой Родь-и-Он, ваша аудиенция окончена. Разыскивайте свой драгоценный артефакт и готовьтесь выдвигаться к конечной точке маршрута. Переход длинный, ехать долго, нужно привести людей и технику в порядок. Есть какие-то просьбы или пожелания?

— У нас много раненных. Я могу прямо сейчас забрать с собой нашего врача?

— У нас тоже много раненных, Родь-и-Он. Ваш доктор занят спасением людских жизней. Обратите внимание на мои слова — совершенно добровольно. По велению души и во имя клятвы Гиппократа. Я никого не удерживаю насильно. Поэтому будет лучше, если вы доставите своих раненных сюда. Можете взять с собой и охрану, только предупредите, чтобы никто не открывал огонь без нужды. Иначе я не смогу гарантировать ваши жизни.

— Понятно, — голос Родиона красноречиво передал сомнения, — есть еще одна просьба, великий эмир. Мы можем забрать тела убитых?

— Об этом не может быть и речи. Мертвецы принадлежат пустыне и будут похоронены в общей могиле ровно за час до заката. Если желаете проститься, постарайтесь не опаздывать на церемонию. Но прошу прибыть одному и без оружия во избежание эксцессов.