Стивен коротко и зло выругался.

Штурмовики слишком долго не возвращаются. Значит, у Родиона пошло не по плану. И это, черт возьми, очень и очень плохо. Выстрелов не слышно, бой далеко. Допустим, те же три километра по прямой. Мне понадобится, как минимум, час, чтобы добраться до своих. Даже если Родион сразу даст машину…

Ой, да чего там гадать. Не даст он ничего. Вернутся к обозу и будут отбивать лагерь, людей и груз. Не до Мишки ему будет. Как всегда отмахнется, — «подожди Стивен, потом все вопросы».

А потом будет слишком поздно. Полдня на жаре и без воды — верная смерть!

Сгинет пацан в пустыне зазря…

Решение пришло мгновенно — нужно идти по следам УАЗика. Три километра — не расстояние: быстрым шагом полчаса ходу, да полчаса обратно вместе с Мишкой. До полудня успею.

Ладно, учитывая мое ранение, немногим больше. За час туда дойду. Плюс час на дорогу обратно. Может, и быстрее — полдороги точно можно срезать на УАЗике. Точно в полдень вернемся в лагерь.

А что потом?

А там видно будет. Главное — Мишку не потерять из виду. Политрук, конечно, действовал по обстоятельствам. Его мотивация вполне понятна и оправдана, артефакт отдавать бандитам ни в коем случае нельзя. Но отправлять в пустыню, как бы так мягко выразиться, не самого опытного бойца в одиночку, это значит вынести ему смертный приговор. А если что-то случится с машиной? УАЗик уже давно разваливается на ходу. А если горючее закончится? Сможет ли Мишка найти обратную дорогу пешком?

Стивен покачал головой, отгоняя неприятные мысли, но они упрямо лезли в голову.

Нет, не сможет. И даже дергаться не будет, ведь политрук ему приказал — ждать. Он будет сидеть и ждать. Выкопать землянку в одиночку Мишка не сумеет. Да и не успеет уже. Через пару часов припечет, как у чертей в аду, и тогда машина превратится в сковородку…

Стрельба позади стихла, наверное, Чекист уже мертв. Стивен даже удивился, что по этому поводу не испытывает никаких эмоций. И лишь спустя несколько шагов догадался, что под влиянием обстоятельств мозг перешел в другой режим работы. Эмоции и переживания больше не застилали разум, а подсознательный страх перед жарой и пустыней ушел на второй план.

Вот пусть там и остается!

Тело тоже стало действовать автономно, откуда-то появился прилив новых сил, словно организм зачерпнул из резерва взаймы. В груди все еще похрюкивало, но боль отступила. Во всяком случае пока терпеть можно. Стивен даже слегка ускорил шаг и распрямил плечи.

Три километра — это ерунда. Сущий пустяк. А вот что делать потом, когда он найдет Мишку?

Стивен бодро вышагивал по пустыне несколько сотен метров, но запал быстро прошел. Словно высшие силы разом закрутили кран с энергией, подпитывающей организм. И первое, что почувствовал Стивен, это адскую боль и невыносимое зудящее першение в груди. Он остановился и, прижав ладонь к грудной клетке, попытался осторожно откашляться.

Не вышло. Приступ был настолько сильным, что буквально порвал его пополам и сбил с ног. Стивен хрипел и задыхался, метался по земле, отчаянно пытаясь задавить приступ кашля, но ничего не выходило. Тот рвался наружу мелкими каплями крови, оседающими на песке. В глазах потемнело, а силы совсем оставили Стива. Он повалился на бок, подтянул колени к животу и еще несколько минут содрогался в невыносимых спазмах, а затем потерял сознание…

Он пришел в себя и по резко прыгнувшему в зенит диску солнца понял, что прошло много времени. Час, а может быть, и больше. Проклятый кашель стих, но при каждом вдохе легкие издавали неприятный шелестящий звук сминаемой бумаги.

Стивен растерянно осмотрел пустыню и понял, что не знает куда ему идти. Кругом солончак выглядел совершенно одинаково. Следов от машины нет и в помине. Как ни стыдно признаваться самому себе, но пока валялся без сознания, потерял драгоценное время. Солнце подсушило песок, ветер переложил песчинки, и вот результат — больше нет никаких следов. Словно здесь никогда и не проезжал УАЗик с Мишкой за рулем.

Стивен почувствовал, как растет и ширится в груди глухое раздражение и злость на самого себя.

Слабак! Тряпка! Ну-ка немедленно соберись. Без тебя Мишка из этой передряги не выберется.

Он опустился на колени и стал внимательно разглядывать почву вблизи. Несколько минут ползания на четвереньках ничем не помогли. Следы из воздуха не проявились.

Что делать дальше? Продолжить идти на восток? Это, пожалуй, самое оптимальное решение. Не стал бы Михаил менять направление без веской причины. А таковой могла стать только непроходимая местность — горы, скалы, трещины, цепь озер.

А если Мишка свернул, объезжая небольшую каменистую гряду, а затем слегка отклонился от маршрута в сторону? Тогда он рискует проскочить и уйти слишком далеко в пустыню. Настолько далеко, что на обратную дорогу может не хватить сил.

Сколько он уже прошагал? Ощущения подсказывали, что три километра давно пройдены. Но так ли это? Внутренний хронометр ведь мог и врать.

Никаких скал и озер по дороге сюда он не встретил. Значит, для Михаила не было актуальных причин менять направление движения. Пока солнце еще не в зените, и восток определить очень просто, нужно идти.

Не важно, сколько я прошел, буду идти до тех пор, пока не найду Мишку или пока не сдохну…

Солнце поднималось все выше и выше, и словно в насмешку, расположилось точно над Стивеном. Без компаса определить направление он больше не мог. Ветер окончательно стер все следы колес. Куда шагать — непонятно. Да и есть ли в этом смысл? Если он отклонится от маршрута, то неизбежно протопает мимо и с каждым шагом будет только удаляться.

Придется сделать небольшой привал. Хоть бы деревце какое…

Каменистая растрескавшаяся почва. Ничего живого. Мертвый континент. Ноги гудят, а садиться на грунт нельзя. Песок в пустыне нагревается до восьмидесяти градусов.

Присел на корточки, но это оказалось очень неудобно.

Нет, так не пойдет. Нужно идти.

Нечем дышать!

Раздеваться тоже нельзя — слишком много ультрафиолета, ожоги будут страшные. А у него из одежды только брюки и бинты. Плечи и голые руки неизбежно обгорят.

Стивен растерянно оглянулся по сторонам.

Да что же делать?

Глухое раздражение росло и ширилось норовя лопнуть, словно гнойник. Стивен несколько минут не мог понять, что с ним происходит, и наконец догадался, что это плавно подкрадывается паническая атака.

Еще тебя мне не хватало!

Он оглянулся назад и продолжил шагать. Цепочка собственных следов все еще была видна.

Вот так и буду идти дальше, время от времени оглядываться назад и корректировать направление.

Стив пришел в себя от истеричного крика Мишки.

— Стивен, вставай! Нельзя спать. Ну пожалуйста, вставай. Нужно идти. Тебе нельзя спать, стало слишком жарко.

Ничего не понимая, он открыл глаза и огляделся. Солнце пекло во всю мощь адского котла. Словно кто-то всесильный открыл дверь в преисподнюю. От раскаленного песка исходил невыносимый жар. Горизонт плыл и колебался.

Оказывается, Стивен снова потерял сознание и теперь валялся на земле в позе зародыша под прямыми лучами немилосердного африканского солнца.

Мишка прав, нужно вставать и идти. Иначе я тут поджарюсь, как на сковородке.

Так, стоп. Мишка? Откуда здесь мог взяться Мишка?

Стивен вскочил на ноги, и тут же без сил свалился обратно. Перед глазами потемнело, в ушах раздался звон, к горлу подкатила тошнота.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Пульс в голове, словно молоточек метронома. Все ясно. Гипертермия. Перегрев.

— Вот черт! Так и до инсульта недалеко.

Он снова попробовал приподняться, но ничего не вышло. Мышцы не слушались.

— Стив, ну как ты? Идти сможешь?

— Мишка…

Стивен потряс головой, чтобы привести себя в чувство, и вновь ничего не вышло. Он уже почти ничего не видел вокруг. Мир опять съежился, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.