Надо же, не пожадничали.

Обработали ушибы загадочной вонючей мазью, перевязали кровоточащие раны и даже сделали укол обезболивающего, слегка затуманивший сознание.

Боль не ушла полностью, но отодвинулась в сторону, и как будто спряталась за легкой полупрозрачной шторой. Она все еще была здесь, совсем рядом, но оставила в покое, дала немного собраться с мыслями.

Принесли легкую чистую одежду, натянули на израненное тело, вновь причиняя страдания. Затем посадили на жесткий стул с прямой спинкой, на всякий случай связав руки сзади. Хотя сил сопротивляться у Джона не было совсем, он невольно отметил — китаезы боятся его даже сейчас. А потому перестраховываются.

Он снова открыл левый глаз, правый окончательно заплыл, огляделся вокруг с любопытством. В комнате осталось только двое — давешний экзекутор-здоровяк и плотного телосложения седой китаец, совсем недавно отдававший распоряжения. Несколько масляных светильников разгоняли тьму. Из мебели — только убогий стул под ним, да пыточное приспособление на стене.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Седой по-английски. На удивление мало ошибок, вот только произношение оставляет желать лучшего.

— Замечательно, — прохрипел в ответ Джон, — никогда не чувствовал себя лучше.

— Значит, вы понимаете меня, — усмехнулся собеседник, — может поговорим?

— Нам не о чем разговаривать, — отмахнулся Шеридан.

— Это вам только кажется, — нараспев произнес Седой, — поверьте, Джон, у меня есть чем вас удивить.

Он повернулся к здоровяку и недвусмысленным жестом кивнул головой на выход. Помощник немедленно повиновался.

В голове шумел прилив, не давая сосредоточиться. Прячущаяся за тоненькой шторой боль слегка пошевелилась, напомнив о себе. Джон закрыл глаза и отвернулся, однако мысленно подметил, что китаец назвал его по имени.

Впрочем, а чему я удивляюсь? Асур наверняка сообщил хозяевам не только мое имя, но и всю подноготную разговора с Джарвалем. Иными словами, проклятые китайцы и так знают обо мне почти все.

Зачем тогда допрос?

— Что вам от меня нужно? — скривившись, процедил Джон.

— Мне нужны ответы на вопросы.

— Предпочитаю сдохнуть, оставив вас в полном неведении.

Седой нахмурился.

— Ваше упрямство мне вполне понятно, Джон. Вы — сильный духом человек и достойный соперник. Мои подчиненные убеждены, что могут сломить вашу волю. Но я склоняюсь к обратному утверждению.

Джон ухмыльнулся.

— Тогда к чему вся эта комедия?

Он снова отвернулся и равнодушно уставился в угол.

— Хочу вам предложить, — задумчиво протянул Седой, — а давайте поступим так: я кое-что расскажу, а вы просто послушаете. Вас ведь не сильно затруднит просто слушать? Не вступит это действие в противоречие с вашими убеждениями?

Джон ухмыльнулся.

— А после рассказа, если у вас будет на то желание, мы поговорим. И тогда, если вы захотите, конечно, то сможете переменить собственное решение. И никто вас за это не осудит.

— Говорите, — не стал спорить Джон, — заткнуть уши я не могу — руки связаны. Так что у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — назидательно произнес Седой.

— Азиатская философия, — отмахнулся Джон.

— Это у Западного мира философские доктрины, а Восточная мудрость — совокупный жизненный опыт многих народов. Жизнь полна боли и страданий, но именно благодаря им мы понимаем, что все еще живы. Не так ли, Джон?

— Чего вы от меня хотите? — прохрипел Джон. — Покаяния? Не дождетесь! Подчинения? Тем более!

— Не нужно грубости, Джон. Ваши эмоции вызваны причиненным насилием. Я мог бы извиниться за действия своих людей, но ведь это их работа и служебные обязанности. Они их исполняют в четком соответствии с моим приказом. Ничего личного, Джон, только бизнес. Кажется, так у вас на Западе говорят?

Шеридан скривился, но промолчал, желания спорить не было. Внезапно захотелось выбраться из собственного тела, уползти в самый темный закуток этого подземелья, свернуться калачиком и там спокойно умереть.

Китаец не унимался:

— А если вы сопоставите факты, то придете к неизбежному выводу, что сами поступили бы точно так же. Необходимость владения информацией, толкает на совершение определенных действий.

— Хватит оправданий, — простонал Джон, — меня уже тошнит от ваших сентенций. Хотите что-то рассказать? Валяйте! Но не нужно промывать мне мозги. Вы только зря тратите время.

— Меня зовут Ван Лю. Я — командир спецподразделения войск специального назначения народно-освободительной армии Китая. Моя группа специализируется на разведывательно-диверсионных операциях за пределами страны. Мое звание — шансяо, по-вашему — полковник.

Шеридан ухмыльнулся, но комментировать не стал.

— Вы, Джон, прибыли на африканский континент в составе немногочисленной группы боевиков с целью захвата артефакта, который везет конвой Метрополии. Мы также знаем, куда и с какой целью они направляются. Наши люди в Метрополии хорошо поработали: китайская разведка –лучшая в мире.

Шеридан снова ухмыльнулся.

— Слишком много пафоса и мало действительно ценной информации.

— К сожалению, — Седой слегка нахмурился, — нам не удалось внедрить своего человека непосредственно в состав экспедиции, поэтому пришлось самим отправляться в Африку. Поверьте, это было нелегко, но мы справились с поставленной задачей.

Джон не выдержал, закашлялся, а потом грубо перебил:

— А от меня что вам нужно?

— На пути у нашего отряда встал Джарваль, — продолжил Седой, нисколько не смутившись тому, что его прервали, — это очень сильный лидер с большим количеством преданных наемников, выходцев из разных стран. Шейх контролирует почти пятую часть Африки — все восточное побережье. Без его ведома ни один автомобиль с грузом не может покинуть пределов Чайна-тауна. Все колонии, так или иначе входившие в конфронтацию с шейхом, были уничтожены и разграблены.

Африка всегда была неспокойным местом, но последние десять лет период активных боевых действий между поселениями практически сошел на нет. Жесткой рукой Джарваль навел порядок и установил хоть и непрочный, но так необходимый всем мир. Однако жизнь в этом мире не всех устраивает. Наемники шейха берут мзду за любой чих. В последнее время налоги и поборы стали совсем неподъемными. Но срываться с насиженного места и эвакуировать Чайна-таун просто некуда. На всем африканском побережье жизнь примерно одинакова. Где-то чуть лучше ловится рыба, а где-то чуть мягче верховный диктатор. Но в среднем уровень жизни…

— Что дальше? — перебил Джон.

— Как видите, мы знаем о вас почти все.

Джон зарычал:

— Ближе к делу, Ван! Сколько можно тянуть кота за хвост?

— Сегодня Джарваль захватит колонну и заполучит артефакт. Увы, наших сил недостаточно, чтобы бросить вызов одной из самых могущественных группировок в Африке. Предсказать дальнейшие действия шейха я не берусь, но то что он уже не выпустит артефакт из рук, это я могу гарантировать. Экспедиция Метрополии будет сорвана, конечная цель не достигнута. И ваше, и мое задания будут провалены.

Джон от злости заскрежетал зубами и задумался.

В какой момент времени мы перестали контролировать Джарваля? Когда араб выполнял последнее задание для ЦРУ? Пятнадцать лет назад? Двадцать?

И когда это он успел так лихо развернуться аж на пятую часть Африки?

Впрочем, мертвым континентом перестали интересоваться уже очень давно. Лет десять назад — точно. Потому что больше половины территории — пустыня, а войны и стычки между колониями из разных стран сделали Африку не самым благоприятным местом для проживания эмигрантов из США. Города уничтожены бомбежками, промышленность в упадке, дорог нет, питьевой воды мало, собственного судоходного флота нет. Одним словом — мертвый континент.

Если бы не конвой Метрополии, о Джарвале и сейчас бы никто не вспомнил. Оружия у него навалом не без нашей, кстати, помощи. Наемников в Африке всегда было с избытком.

Вот и получается, что монстра мы породили собственными руками.