Кулаки Нойманна постепенно разжались.

— Джон, ну почему ты такой строптивый?

— Не знаю, — пожал плечами Шеридан, — таким уродился. Таким и помру.

Еще никогда в жизни Джону не приходилось так напрягать серое вещество, испытывая сильнейшую головную боль. За два часа он начерно разработал новый план, который наверняка войдет в анналы истории спецопераций ЦРУ, как гениальный. Даже Пауль в конце концов был вынужден это признать. За окном начинался рассвет, колонна встала на ремонт одного из грузовиков.

Джон вернулся обратно в большой броневик, занял свое место и с облегчением выдохнул. На какое-то время Пауль оставит его в покое, можно немного подремать. Увы, ничего не вышло, рядом на сидение опустился вконец обессиленный контрразведчик.

— Как дела, Джон?

— Спасибо, все хорошо.

— Не поделишься, чего от тебя хотел Пауль?

Джон едва не заскрежетал зубами, тезисы для общения с контрразведчиком он еще не успел подготовить. Опять придется импровизировать.

— Пытался вербовать в свою команду, — не стал скрывать он.

Хотя особист был еще молод и неопытен, нюх у него уже развит. По мелочам и без нужды лучше не врать. Тем более, что это и не требуется.

— Ну и как успехи?

Джон непроизвольно усмехнулся:

— Пауль был весьма близок к цели.

— И что же ему помешало?

— Отсутствие такта, выдержки и самообладания.

— Не смог подобрать нужный подход?

— Не совсем верно. Скорее, не смог показать истинное искусство дипломатии и не сумел грамотно оформить презентацию собственных предложений. Выражаясь вашим языком — пёр, как танк через лощину. Нахрапом. Для некоторых людей хамство — триггер, вызывающий защитную реакцию психики. Но Пауль — деревенщина, ему никогда не понять всю широту и изящество словесных изысков, используемых для полемических приемов вербовки полевых агентов.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Стивен, — в демагогии и я не силен.

— Стив, поделись, в чем твои затруднения, может быть, подскажу решение. Чем меньше будет недомолвок между нами, тем больше будет взаимопонимания. Разве не к этому мы оба стремимся?

Стивен озадачено почесал затылок.

— Я расследую убийство Быкова. Есть подозреваемый, есть труп, есть орудие преступления, но нет самого главного — улик.

— Все-таки надеешься загнать Пауля в западню?

— Было бы неплохо.

— Это событие маловероятно, — немедленно парировал Джон.

— Почему? — искренне удивился Стивен.

— Пауль слишком хороший агент, чтобы оставить следы, которые помогут упечь его за решетку или посадить на электрический стул.

— Мы в таком случае говорим — «поставить к стенке».

— Зачем это?

— Приговоренных к смертной казни расстреливают около стены, чтобы пули не зацепили посторонних.

— Скажи, Стив, а ты точно американец?

Стивен усмехнулся, пожал плечами и произнес:

— Скорее всего, нет.

— Я обещал тебе помочь. Как правило, я стараюсь держать слово. Давай переформулирую твою проблему другими словами, и ты поймешь свою ошибку.

— Попробуй.

— Сначала вопрос. Ты хочешь сместить Пауля с должности и, как это… поставить к стенке… за то, что он все это время работал на ЦРУ, или потому, что он мешает тебе самому занять вакансию начальника экспедиции?

— Хм… — Стивен задумался, — Пауль должен понести наказание за свои преступления. Он виновен в многочисленных диверсиях, смерти Быкова, Геймана и многих других людей. Измена Родине тоже не на последнем месте.

— Какие красивые и напыщенные слова, — усмехнулся Джон, — а что есть Родина?

— В каком смысле?

— Давно стерты границы государств, остались только невнятные территориальные объединения с невразумительными границами. Нации и языки перепутались. Кто и за что воюет — непонятно. Ты думаешь, эта игра в шпионов, как в старые добрые времена, меня самого не раздражает?

— Этого я не знаю, — пожал плечами Стив.

— Да она меня просто бесит! Кому все это нужно? Горстке старых генералов в тайных бункерах, из последних сил цепляющихся за власть. Ни мне, ни тебе, ни Паулю от этого нет никакой личной выгоды. Когда речь идет о жизни и смерти, деньги перестают иметь значение. Мы все трое, наоборот, заинтересованы в том, чтобы экспедиция благополучно завершилась как можно быстрее.

— Ну при чем тут это? — отмахнулся Стивен, — я говорю о преступлениях Пауля, за которые его ждет возмездие. Сейчас не имеет смысла рассуждать о великой миссии во имя человечества и невероятных усилиях, прикладываемых шпионам разных стран для достижения этой цели.

— Пауль — всего лишь исполнитель. Он выполнял мои приказы. Все это время. Неужели ты еще не понял?

Стивен растерянно поднял глаза.

— И я тоже исполнитель, вот в чем дело. Я выполнял приказы генерала Макферсона, упокой Господь его душу. Мы все и всегда кому-то подчиняемся, Стив. Макферсон — министру обороны, а тот, в свою очередь, — президенту США. Каждый выполняет свою работу. Ничего личного. Понимаешь, о чем я толкую?

Стивен помотал головой:

— Нет.

— У тебя есть главная задача — завершить миссию. Открыть врата. Подготовить плацдарм для приема беженцев с Земли. Верно?

— Ну да, как-то так…

— А возмездие и торжество справедливости в эту задачу не укладываются. Они ей мешают.

Стивен вскинулся.

— Я не позволю этому ублюдку и дальше руководить экспедицией, потому что знаю, сколько крови у него на руках.

— Это все вторично, Стив.

— Какая разница, кто ведет конвой, если он едет в нужном направлении, — едва слышно пробормотал Стивен.

Джон рассмеялся:

— Можно сказать и так. Слова не важны, на первом месте — выполнение задания и ответственность перед командованием, а уже потом — справедливость, правосудие и служебный долг.

— Пауль слишком опасен. А находясь у власти, он опасен вдвойне. Я не могу ему доверять.

— А никто и не говорит о доверии. Используй в собственных интересах до тех пор, пока это тебе выгодно, и ликвидируй без страха и сомнений, когда выгода от сотрудничества устремится к нулю.

— Ничего не понял, — Стивен помотал головой, — как это?

— А вот так, — рассмеялся Джон, — теория контролируемого хаоса.

— Но ведь ты же сам сказал, что у Пауля крыша поехала и он вышел из-под контроля.

Джон снова улыбнулся.

— Я сказал именно то, что ты хотел услышать. И не более того.

Стивен побагровел, кисти непроизвольно сжались.

— То есть, ты меня и сейчас используешь?

— А ты — меня, — парировал Джон, — кто совсем недавно предложил альянс на сутки, чтобы избавиться от Пауля?

— Но я… но ты…

— А я — согласился под давлением обстоятельств непреодолимой силы. Вспомни, где я был совсем недавно?

— В будке сидел…

— Вот-вот. И чем сейчас я по-твоему занимаюсь? Растолковываю на пальцах прописные истины, из которых состоит жизнь разведчика. А ты, словно с Луны свалился. Сидишь передо мной, краснеешь, как девчонка, да кулаки потираешь…

— Давай начнем сначала, — тяжело вздохнул Стивен, — а то я совсем запутался.

— Давай, — усмехнулся Джон, — ты не ответил на мой вопрос. Что для тебя важнее — успешное завершение миссии, или должность эмиссара?

— Успешное завершение миссии, — снова вздохнул Стив, — а на втором месте — торжество справедливости.

— А раз так, — подвел итог Джон, — не будем торопиться. Выработаем совместный план действий.

Джон потер рукой лоб, и словно от прикосновения накатил приступ слабости.

— Вот черт, — непроизвольно выругался он, — извини, Стив, что-то мне нехорошо…

Частота пульсаций головной боли усилилась, подкатила тошнота. Стивен вскочил с озабоченным лицом:

— Может, Лидию Андреевну позвать?

— Не надо, сейчас пройдет, — отмахнулся Джон, — уже почти прошло…

Он безбожно врал, боль не отступала, но хотя бы тошнота слегка ослабла.

— Спровоцируй его на решительные действия.

— Как ты себе это представляешь?