…
Магия жизни, её возможное соединение с магией смерти; изучение рун и их осмысление; создание новых заклинаний и составление доселе никем не виданных или забытых ритуалов, продвинутая артефакторика. Всё это было мной пройдено по дороге к цели, и во всём этом мной были сделаны открытия и взяты успехи.
…
Когда я был чуть старше тридцати циклов, герцогский титул обрамил собою моё имя, а отец передал мне роль главы семьи и рода. Сам бывший старший герцог скончался от странной болезни, ибо мне не нужны были помехи, а свою пользу он уже принёс. Пелена некры же в тот момент лишь счастливо заскулила внутри меня и облизала от радости и удовольствия моё сознание. Тогда я уже ощущал, что она становится всё более разумной и осмысленной, а ещё у меня было странное, казавшееся в то время уже забытым – чувство, которое в последний раз я держал в себе, когда моя истинная сестра, смутная память о которой до сих пор у меня оставалась, всё ещё была жива.
…
Когда я посчитал себя готовым к новому шагу, мною была начата война.
Мне были нужны земли, мне были нужны люди, и мне были нужны материалы для продолжения исследований и новых опытов.
Тогда мир содрогнулся, ведь таких быстрых и ужасный схваток уже давно или и вовсе никогда в нём не было.
Химеры, рождённые моими сёстрами, исчерпавшими себя для меня и ставшими большими и неподвижными родильными особями, рвали своих противников, практически не замечая никаких доспехов и оружия. Они были кошмаром для человечества, и они были моим клинком, что был готов выполнить любое повеление своего сотворителя. А ещё каждое из этих убийственных творений содержало в себе подобие моей пелены – артефактное хранилище, что впитывало в свой резерв так желаемую мной смертельную энергию и потом надёжно хранило её для меня.
Проблемой, конечно же, были маги, они убивали моих созданий, и они мешали мне. Но и с этой трудностью я стал постепенно справляться.
Выведение новых химерологических видов, специальная антимагическая плоть, совершенствование артефакт-разработок; в конце концов, растущий интеллект хищных, но изящных и прекрасных в своей охоте искусственных человеческих зверят. Всё это поспособствовало моему постепенному захвату территорий и власти над живым ресурсом, ибо противное соперничество – это не только не приятно, но ещё и полезно, ведь оно обличает твои недостатки, как гнойники, от которых нужно избавиться.
…
Нужна ли была мне корона? Разумеется. И это, в принципе, не могло рассматриваться как вопрос. Ведь мне было нужно больше… Больше всего того, что у меня уже было, а ещё мне нужна была непререкаемая мощь для изменения мироустройства и для обеспечения своей всесильной самодержавности. Ведь Церковь уже давно протестовала против меня перед Королевским Троном, и в скором времени мою персону должны были смести, если бы я уже давно всё не спланировал и не подготовил.
Знай своего врага – и ты никогда не проиграешь.
Первым делом я создал свою религию и распространил её.
Вторым именем для меня стало провозглашённое моими чудными тварями, простое, но многосвязное слово «Создатель», и люди приняли его.
Количество последователей веры в моё бескомпромиссное лицо кровавой бойни росло невообразимыми темпами, ведь помимо ужаса и смерти, я дарил противоположное этому – счастье и исцеление.
Народ многое был готов отдать мне за то, чтобы стать частью этого запретного протестантского общества и окунуться в «котлы преобразования». И я получал от него всё, что хотел, – получал любые ценные материи и даже его детей. А Церковь в ответ называла меня «Святопреступником» и «Бичом Человечьим», коего нужно устранить как можно скорее.
Что же касается войск, что шли на меня, то, несмотря на мои потери, все они редели и оставляли после себя лишь своё гниющее и гнетущее отчаяние. Ибо армии не бесконечны, а мои полки верных и не знающих сомнений созданных воинов и усовершенствованных магией и пропагандой рьяных солдат-поклонников, во главе которых стояли названные, но всё же родные для меня братья, прошедшие с моей помощью интересные изменения и метаморфозы, пополнялись с чуждой и устрашающей для любых армий скоростью.
…
На сороковом цикле своей жизни я стал королём, вырвав так желаемые мною жёсткие вожжи узурпаторства из цепких и терновых кистей сорняков, что звались правящей семьёй. И когда я им стал, то пошёл выжигающей и очищающей последней войной, вошедшей в историю как «Последний Поход Создателя», на оставшиеся теократические остовы, разрушая их и оскверняя. А после я уничтожил и центр всей прошлой религии этого глупого мира.
С тех пор у него был только один правитель, и правление его не могло претерпеть конкуренции. Все герцогства и входящие в них графства с баронствами приняли мою власть, и каждый житель в них теперь знал своего истинного хозяина, покуда их жалкие и порабощённые владыки обнажили свою никчёмность и по-покорному раболепно надели на свои конечности и шеи мои дарованные им оковы.
Паломники же и служители веры моей в следующие циклы лишь ещё туже закрепили поводки на подданных мне трусливых шавках, а жёсткие нормы поведения в меняющемся мире, где за малый проступок перед представителями Владыки легко могла произойти казнь главы любого аристократского рода, в том числе и одного из высшего эшелона, помогли им стать ещё боязливее и вернее.
Пролог – Фрагмент 4/5
Насаживая свои идеи на иглы разумов иных людей в течение долгих циклов, за которые сменялись десятки их поколений, я постепенно становился с ними одним целым и врастался в завоёванное мироустройство так полно и безвозвратно, что обращался в то, без чего оно уже не могло существовать – в подобие их любящего за послушание и карающего за неповиновение Бога.
За всё это время мои знания увеличивались, мудрость развивалась, а мастерство, как ему и подобает, естественно улучшалось. И за всё это время со мной происходили страшные и сложные, но, тем не менее, весьма медленные изменения в области обретающего могущество, но всё ещё слабо известного и трудно постижимого духа. Моя друза энергии постепенно, по-крохотному мало и незаметно, росла и занимала в мозге всё больше места; и, в конце концов, окончательно разросшись до черепного предела и полностью заменив мыслительный орган собой, она стала чем-то иным, или же близкой к чему-то будоражаще-иному. В то мгновение, когда последняя частичка моего сожранного и преобразованного «бывшего мыслительного средоточия» исчезла, я почувствовал, как что-то, сдерживающее мою волю и желания, растворилось и пропало, а пелена некры, как будто откликнувшись на это, подсказала без нехарактерных для неё слов, но посредством эмоций и движущихся вместе со мной желаний, разгорающихся всё ярче и опаляюще, что делать дальше.
И всем страстным существом своим я устремился к Красоте, и захотел тогда стать совершеннее и лучше, дабы иметь возможность хотя бы коснуться своей неуловимой призрачной мечты.
…
Я был без сознания год, и весь этот год я удивительно изменялся.
Вообще, вся жизнь характерна тем, что существа в ней постоянно претерпевают изменения. Рост, расцвет, старение. Всё вокруг всегда и непрерывно меняется. Но мои изменения были совсем не такими, какие характеры для жизни, и сама она сопротивлялась им, ведь то, что было заложено ею в нас всех, в каждое своё дитя, тогда нещадно было мной извращено и вновь, как и в случае с неуместной религией, осквернено. И если у жизни и был план на меня, то я охотно его менял, ибо я был другим, и мне он был не нужен.
Что же ещё следует отметить, так это поведение сжавшего мой источник энергии серовато-оранжевого «ореола тлена», что с самого момента рождения меня в этом мире был со мной и проявлял то, что я бы мог назвать хоть и странной, и корыстной, но в некотором роде – заботой. Во сне он вёл меня путями неизведанных дорог, вёл по хитросплетениям краткой, но новой информации об энергетической сути мироздания, вёл туда, где были новые открытия и моё раскрывающееся перед мысленным взором новообновляющееся бытие.
