– Будьте уверены, мой Владыка… – приклонился он на подогнутых лапах, обличающих походящие на лезвия когти, – Все они, без исключения, чётко поймут, что иного пути, вместо показанного вами, для них просто нет… – и сказанные слова, прозвучавшие преданно в царящем здесь пепелище, были, несомненно, правдой.

Теперь упали возведённые преграды,

Теперь мы унесём твой взор…

Твоя душа останется немая,

Но мы всегда поймём тебя без слов…

***

# Взрослый Мир / Терра /

захваченная Владыкой Тьмы область «Апокосмо» /

Всевышний Ковчег

Малый тёмный зал, освещённый слабо-светящимися продолговатыми лампами, излучающими красный свет, был абсолютно беззвучен, и лишь мониторы на стенах, показывающие диагностику, иногда издавали в нём краткие и пищащие звуки анализа.

Центром этого места являлась цилиндрическая, высотой от металлического пола до такого же покрытого металлом потолка, прозрачная инкубационная капсула, внутри коей находилось странное существо, ярко выраженные очертания которого, едва виднеясь в тусклом внутреннем освещении, казались поистине демоническими, сочетая в себе и мистическую Красоту, и неповторимую отчуждённость.

Внезапно ещё одна сенсорная панель на закругленной капсульной поверхности отобразила на себе какие-то неизвестные, сменяющие друг друга, витиеватые символы и окрасилась в мерцающе-голубой цвет, вместе с чем все световые приборы в зале, прежде укатанном в искусственный сумрак, активизировались в полную мощность, погрузив всё здешнее пространство в насыщенные алые оттенки.

Прочные двери замкнутого резервуара, подчиняясь заложенной программе, медленно раздвинулись в стороны; мутная и отчасти бордовая жидкость изнутри скоротечно и шумяще хлынула наружу, быстро утекая во вмонтированные водостоки; а следом за ней из прежде закрытого пространства начали своё движение потоки пара, что медленно и невесомо стали всасываться в незаметную потолочную вентиляцию.

– Х-а-а-а.!! – небрежно выпала из образовавшегося проёма гуманоидная фигура, грудь которой жадно вбирала в себя через впервые открывающийся рот весь воздух, что был поблизости. – Х-а-а-а.!! – повторяла она это уязвимое и сокровенное действо несколько десятков секунд, шатко упираясь в мокрые и холодные напольные плиты своими полузвериными, нечеловечьими ладонями, увенчанными чёрными остриями короткой величины.

По мере же того, как создание это начинало привыкать к окружающей среде, мысли в беспамятной голове его начинали обретать более связанный и единый вид, отчего сознание отрешённое стало постепенно проясняться и внимать собирающемуся разуму…

Картины прошлых событий замелькали в памяти его, причиняя собою боль, пронзающую все нервы и клетки тела, – народ, раса, цивилизация, космос, экспансия, рост, укрепление, развитие, блага, опасность, враг, вселенская война, сопротивление, бессмысленность, поражение, надежда, укрытие, консервация, стагнация, неожиданность, новый враг, вторжение, неминуемость, поражение, принятие…

– Обречённость… – прошептал он «своим – не своим голосом», а из глаз его, непроницаемо красных, но содержащих в себе веретёна чёрных, страшных зрачков, потекли ручьи таких же тёмных, подобных дёгтю, смоляных слёз.

Однако же эта сцена обретения своего «я» заново не продолжалась долго, ибо вскоре мифическое существо ощутило поблизости от себя чьё-то нескрываемое присутствие, которое до этого мига оставалось незамеченным.

– Вы наконец-то проснулись… – произнёс чей-то мягкий, женский голос.

– И ваши чувства быстро возвращаются к вам… – дополнил его голос-двойник.

Тэлеутайос, как он вспомнил своё имя, данное ему на хранимом им мире Гэрос, сквозь пелену растворяющейся парной завесы увидел приближение к себе двух фигур, похожих друг на друга как две половинки одной капли воды.

– Кто вы? – спросил он их кратко и напряжённо, скрывая свою опаску.

В ответ же в нескольких метрах пред ним предстали две одинаковые девушки, одетые в фиалково-белые платья и относящиеся по всем своим признакам к волчьему роду зверолюдей.

– Меня зовут Аммука, почтенный аколипт, – поклонилась ему рыжей головой, наделённой отчасти звериной, хищной мордой с острыми белыми клыками во рту, первая сестра.

Сразу за ней также склонила голову и вторая сестра:

– А я – Акумма, уважаемый мессир, – довершила она этим знакомство.

Он же, аккуратно и медленно кивнув им, попытался не показать своей слабости.

– И что будет дальше? – задал его болезненный разум вопрос вслух.

Красивые оборотни же, не удивившись этому, протянули ему белую одежду, воплотившуюся в их руках словно бы из воздуха.

– Дальше мы проводим вас в «вашу резиденцию», – сказала первая из них.

– Как и приказал нам Владыка, – докончила за ней её сестра.

Настоящее произведение искусства – Некрунумский Ковчег.

Многомерное пространство внутри этого великолепного, парящего сооружения простирается на немыслимые дали, проходящие в холодных лабиринтах его убранств, в ширящихся бесчисленно, искусно выполненных помещениях и безумных залах, в конечном счёте, во множестве этажей, воцаряющих торжество гротескной Красоты над простой и блеклой обыденностью, и сохраняющих в себе самые разные и дивные, потрясающие любое воображение, искусственно воссозданные, целые биомы природы, что населены как редкими зверьми и растениями, так и самыми необычными тварями, выведенными путём долгих и крайне сложных селекционных изысканий.

Обычный путник потеряется здесь, заплутает беспросветно в тёмных ходах, идущих в постоянно формирующихся, изменяющихся и перемещающихся коридорах, не найдёт ни единой двери, доступной ему для открытия, и будет чрезмерно удачлив, если умрёт от голода и жажды, а не от встретившихся ему в тянущихся переулках, вероятно, не имеющих конца и начала, бесчувственных и вечно снующих обитателей здешних неизведанных мест.

Однако же никто и никогда не пустит сюда постороннего гостя, никто и никогда, ни при каких условиях, не позволит находиться здесь тому, кто не является частью «семьи Создателя», и ни один из Великих Смотрителей не потерпит того осквернения, кое принесут с собой неизбранные посетители, ведь это обитель святости и непорочности, чистоты и смирения, единства и непреложной веры.

…

Тэлеутайос шёл сейчас медленно по затемнённому пути вслед за двумя девами, что вели себя с ним сдержанно, скромно и совершенно немногословно. Тени на стенах играли в его чувствительных глазах будто бы живыми и расступающимися бликами, барельефные, жуткие росписи на повсеместных и искусно сделанных поверхностях сопровождали беспрерывно компанию трёх существ, а холодная тишина и темнота, едва разбавляемая мерным, золотисто-зелёным светом артефактов, – отчуждали его, заставляя просто идти и ждать своей судьбы.

Постепенно движение их троицы замедлилось, и приглушённый цокот от копыт, что были на ногах древнего Хранителя аколиптовского народа, стал затихать сильнее. В конце концов, пред ними, среди отступившей тьмы, явились огромные ворота, узоры на которых до безумия походили на козий, фактурно-симметричный образ, кажущийся родным.

Неожиданно, ровные и строгие, выпуклые линии изображения задвигались, перемещаясь меж собой подобно червям в земле, и, спустя недолгое время, замерли, разделившись на две противоположные половины одного козлиного лица.

# ~ Тш-ш-ш-ш-шь.!! – шипяще зашумели какие-то скрытые механизмы врат, начав при этом медленно и одновременно открывать тяжёлые, толстые и массивные, их прежде закрытые створки, из-под которых сразу же стал просачиваться белый свет, заставляющий от непривычности сощуривать веки.

Две девушки обернулись к древнему, но теперь совершенно точно молодому, чёрному аколипту, красные глаза которого старались рассмотреть то смутное для него, что было за мешающим и пока слепящим, белёсым маревом.