И всё-таки сейчас, несмотря ни на что, передо мной стоял на коленях и, подчиняясь показавшимся инстинктам, кротко дрожал – представитель удивительного, давно изветшалого эпоса, – что, тем не менее, надлежало уважать, помнить и никогда не забывать. Ведь опыт прошлых свершений, наполненных борьбой, приведшей к поражению, был бесценен.

Мой взор прошёлся по источнику энергии этого создания, высшему очагу, сочащемуся витой. Однако, в силу своей ощущаемой и прослеживаемой в мелочах искусственной природы, источнику этому, к сожалению, было не суждено претерпеть свою структурную эволюцию, потому как он являлся её атрофированным «тупиком». Я мысленно вздохнул и без согласия, посредством духовно потока, исходящего из невидимого на материальном плане третьего ока в своей голове, погрузился в омут сознания данного существа. Мне требовались его воспоминания, его опыт.

И я увидел всё: рождение, рост и становление; связи, чувства и эмоции; рассвет чудесной эпохи, продолжительное развитие общества и явившуюся непреодолимой преградой – Пустоту. А затем ощутил лишь сожаление и покорность пред судьбой, кою так и не удалось победить…

– Ты проиграл, Хранитель, – произнёс я с сочувствием, разрывая связь между нашими абсолютно отличными друг от друга разумами. – Проиграл, сдался, но всё же хочешь видеть иной итог, – Аколипт молчал, не смел произнести сейчас ничего, а из его алых глаз, что были подобны древним камням, медленно текли тёмные слёзы отчаяния, что окропляли собою чёрствую, мёртвую землю. – Отчего же, скажи мне, ты ещё держишься за эту бессмысленную иллюзию, лелея несбыточный шанс на спасение своего народа?

Я смотрел на него, оценивал и хотел услышать то, что и так уже знал. И он, персона, без преувеличений, легендарная и мифическая, также отчётливо это понимал.

– До той поры, покуда жив хоть кто-то из «Племени» моего… – начал он, не блея на манер зверей, а проявляя твёрдость своего характера, тихо, но звучно. – До той поры война не закончена…

Чёрный козёл так и не поднял свою голову, не пожелал показать мне свою скрытую слабость, жалкую удручённость и подавленность от безмерной тоски по тому, чего уже никогда не сможет достичь. Хранитель – как столп своей прежней нации, от коей теперь остались лишь руины, покоящиеся в забвении, просто не мог посрамить то, что было основой его жизни. Защитник народа не должен быть побеждён, хотя бы без свидетелей, хотя бы перед самим собой.

– Война не закончена, Тэлеутайос с планеты Гэрос, – без изящества я спрыгнул со своего парящего над обугленной почвой трона и неспешно подошёл к нему, положив ладонь, обрамлённую в угольную металлическую перчатку, ему на голову. – Не закончена, но её развязка близка, – слегка надавив на затылок промеж витых рогов, поднял его взгляд на себя. – Однако же, мой Неотступник, чью стороны ты выберешь?

Красные глаза заблестели от нахлынувшей в них безропотной черноты. Мироустройство этого аколипта разрушалось, изменялось, пыталось найти свой путь, и он, обыкновенный и простой пред тем, с чем не мог совладать совершенно никак, дрогнул в последний раз.

– Я… – голос его с трудом произносил звуки. – Я выбираю… – давление росло на его душе и корёжило сам дух. – Я выбираю вас, – вся суть этого химерического существа агонизировала и выла, но всё было бесполезно. – Я выбираю вас, Владыка.!! – и труп его, забывая гаснущим сознанием боль, упал предо мной.

Мой взор поднялся на небо. Серая хмарь его застилала, и будто бы сам Мир скорбил по тому, кого сейчас лишился. Но у меня были иные мысли по этому обстоятельству, ибо смерть – это лишь шанс для нового начала. И кристаллическая, пульсирующая изумрудным светом основа этого несовершенного творения, его очаг, что покинул мёртвую голову и оказался в моей ладони, весьма чётко это подтверждал.

– Захватить поселение, – произнёс я, открывая портал в свою тленную обитель. – Мирных жертв избегать, воинов убивать, материал для исследований беречь, – ненадолго остановившись и оглянувшись на двоих Апостолов Тьмы, коротко кивнул. – ответственность будет лежать на вас, – и пелена пространства поглотила всего меня.

Сколько много потрачено времени,

И сколь мало осталось в душе…

Я стою в перепутии бремени,

Не желая меняться в себе…

***

# Взрослый Мир / Терра /

Столица человеческой Империи «Антроппа»

Тайные собрания проводились довольно часто. Всегда находились вопросы, требующие щепетильного отношения и не терпящие публичной огласки. Однако же, тайными такие интересные встречи были лишь номинально, ибо то, что обсуждалось на них, могло прямо или косвенно влиять на положение дел в обоих континентах данного мира. И потому, рано или поздно, по воле их же участников, некоторые части содержания скрытых разговоров, если те имели чрезмерно весомую значимость, затрагивающую простой народ, распускались в общественной массе, дабы банально подготовить ту к грядущим потрясениям.

Этот же разговор, проходящий сейчас в одном из секретных военных кабинетов, что располагались внутри глубоких, многоуровневых казематов под главным дворцом, был, несомненно, одним из тех, чьи будоражащие темы вскоре вызовут чрезмерный резонанс среди всех слоёв имперских жителей.

…

Здесь, в небольшом помещении, у дальней стены которого находился заурядный квадратный стол, сидели четверо необычайно важных для Империи человека, что, пожалуй, весьма отлично контрастировали своими одеждами на фоне посредственной и небогатой обстановки, окружающей их.

Во главе стола, поодаль от прочно закрытой и охраняемой двери, сидел старый, покрытый морщинами и сединой, уставший мужчина, одетый в аметистово-тёмный, строго расшитый рунными золотыми плетениями шёлковый камзол. На полу-облысевшей же голове его был водружён почти что неприметный, прозрачный обруч. И, тем не менее, несмотря на в целом непритязательный внешний вид, в этот дряхлом старике ощущалось зыбкое чувство власти и привычное от долгой жизни, пропитавшее саму изношенную душу, ощущаемое желание подавлять всех вокруг одним лишь своим присутствием.

Это был Диадохос из непрерывного рода Катактэтэ, тридцать третий Император, преемник завоевателей и тот, кто к концу своего бытия, пусть и не достиг чего-то особенного и выдающегося, чем мог бы похвастаться уже скоро «за гранью судьбы» перед своими могучими предками, всё же заслужил в народе уважение.

Грамотный, рассудительный, соблюдающий и заставляющий соблюдать закон; прощающий и умеющий не прощать. И сейчас, доживая свои последние года, он не испытывал сожаления о прошедшем через него времени. Всё когда-то закончится, и до конца, начертанного ему, он делал всё, что могло позволить его сердце.

По правую же руку от него, буквально символизируя этим своё сильное положение, сидела статная, облачённая в матово-фиалковый доспех, изящная женщина с глазами цвета кария и вьющимися каштановыми волосами, достигающими ворота из металла, что закрывал собой уязвимую шею.

Её звали Фюляхто Стэмма. И судьба у неё была незавидная.

…

Сирота, почти девяносто циклов назад найденная орденскими рыцарями на пепелище разграбленной деревни. Без родителей, без крова и без надежды на будущее житие. Однако воля Мира была на её стороне, а потому она заслужила к себе исключительное внимание, ибо аномальный источник энергии в ней неимоверно сильно излучал своё стремление к развитию.

За двадцать лет и зим, незаметно сменивших друг друга среди братьев и сестёр Ордена Светоборцев, опытные и мудрые настоятели смогли вырастить девочку достойно, привив той все необходимые качества, коими, по тогдашним нравам, должна была обладать «Истинная Слуга Империи». И, отправляясь в последующие сорок циклов на самые разные по опасности миссии, она с благодарностью лелеяла внутри себя всё то тёплое и светлое, что было даровано ей этими родными для неё учителями, многие из которых, к сожалению, ушли из-за старости на вечный покой.