И это было странно, ведь эти отродья так не рождаются. Они, как и все примитивные гоблины, появляются из яичных кладок, хотя и очень, «очень» редко. Данные же особи формировались иначе, а значит – дело было в искусственном вмешательстве. И свидетельством тому были три людских, иссушенных тела, лежащих под коконами и являющихся будто бы основами, из которых те проросли. Разорванные же груди в местах «пророста», татуировки на животах, содержащие ритуальные руны, и геометрические начертания на «бурлящей земле» – лишь дополняли этот вывод. Кто-то решил переродиться в инфернумскую «псевдо-жизнь». Кто-то решил получить силы, используя такой своеобразный, но, конечно же, знакомый мне метод.

…

#Удар, – не физический, нет…

Каждый из этих трёх гадов попытался нанести мне удар ментального типа.

Видимо, они спали лишь притворно и уже полно прочувствовали нахождение рядом с собой чужака…

Они пытаются защититься, стремятся проникнуть мне в голову и вмешаться в мысли. И, пожалуй, эта особенность трёхранговых монстров такого вида является самой важной причиной их опасности. Ибо они способны поглотить сознание своей жертвы и получить себе всё то, что до этого было её знаниями и мыслями, оставив после своего опустошения лишь безвольную «полутрупную» плоть. Иными словами, если дать им время и достаточное количество разумного ресурса, который они смогли бы «усвоить», противостоять им было бы очень сложно, ведь остановить развитие такого мыслящего монстра, способного обретать в короткие сроки воспоминания и умения нескончаемого числа жизней – задача, порой, непосильная.

…

Коконные жилы трепыхали, красноватая, блестящая плоть, демонстрирующая своё «живое» наполнение, еле сжималась и дрожала. Всё верно, эти отродья ещё не могли покинуть свои «резервуары», их тела были пока что слишком хрупкими и слабыми для самостоятельного сдерживания той инфернальной силы, что в них концентрировалась. Им нужно было всё ещё расти и развиваться, укрепляться. Но я, разумеется, не был с ними милосерден, а потому не собирался давать этим «поедателям пороков» такой возможности.

Мыслительный посыл своему доспеху, и металл на моих руках раскрывается, оголяя бледные ладони. Становящиеся заметными прожилки на них наливаются энергией золотисто-красного цвета – моей энергией. Я собираю её между двух ладоней в один трескучий, мерцающий шар, от которого нет ни жара, ни холода; от него веет лишь обречённостью. Недоразвитые кобольды чувствуют это, осознают свою скорую кончину и всё активнее пытаются пробраться в мои мысли; но никому не дано этого сделать, – Смерть против вмешательств в свою работу.

Энергетическая сфера, накалённая, будто маленькое ручное солнце, но не имеющая хоть какой-нибудь температуры, отпускается мною по направлению к центральному «недоноску». Достигнув его, она беспрепятственно врывается в желеобразную материю и внедряется в хилое, но даже сейчас опасное жилистое тельце, а затем вспыхивает в нём светом, не вызывая при этом взрыва. Но так и должно быть. Цель этого сгустка – поразить всю энергосистему этих химерических созданий и добраться по ней до «прорехи» между Метернумом и измерением инферны, откуда и производится выкачка этой энергии для снабжения аппетитов местных жадностных тварей.

И вот, взрывная световая волна, распространяющаяся по паутине инфернальных вен и несущая с собой смертную тленность, охватила своим потоком всё пещерное пространство, показав вокруг множественные сжигаемые энерго-линии, а затем, по ощущениям, достигла самого источника местной энергетики. И где-то дальше, в глубине этой большой пещеры, где ощущался самый насыщенный паразитический фон другой «реальности», произошла ещё одна вспышка, знаменующая «прижигание раны» этого мира.

В это же время начал быстро проявляться эффект принудительного некроза. Коконы и «псевдо-жизнь» в них стали усыхать и истлевать, ускоренно теряя краски, плотность и объём, а затем и какой-либо разум, пытавшийся бороться с тем, против чего бороться бессмысленно.

Кобольдовы собратья-сосёстры, что ещё оставались неубитыми мною, поскольку предпочли отступить или затаиться, в этот миг словно бы почувствовали гибель своих инстинктивных лидеров и судорожно, громко и пронзительно заорали. В одно мгновение в них потерялся всякий думающий интеллект, и они массово, в горящем безысходностью отчаянии, повально побежали на меня. Впрочем, я бы уничтожил их и без этого.

Снова мысленная команда доспеху, и по всему его корпусу открываются свободные от металлического покрытия малые фильтрационные отсеки, частично обнажающие мою кожу. Мгновение на концентрацию, и из образовавшихся пустот защиты выходит высвобождаемая, плотная аура некры, несущая лишь одно – смерть. А в следующий момент она просто разъяряется, укрывая собою всё, что ей встречается…

…Более в этой пещере нет ничего, связанного с «болезненной жизнью».

И только человеческие загоны, защищённые до этого моими магическими барьерами, остаются в безопасности. И только находящиеся в них, испуганные и потерявшие всякую веру в спасение и какое-то чудо, обездоленные и почти сошедшие с ума от здешних условий и атмосферы, несчастные люди остаются единственными свидетелями произошедших тут событий.

Шум, визги, неистовые крики, а ещё подавляющая мощь за спиной…

…Всё это ощущала последние несколько часов Дева, стоя возле входа в центральное логово монстров. Здесь было неприятно, некомфортно. Глубина была таковой, что подземные своды начинали угнетать не только всякую разумную жизнь, но и «остатки человечности» внутри неё самой.

Навязанная ей тройка людей, будто бы неосознанно ощущая недовольство своей надзирательницы, вела себя весьма тихо и крайне послушно. Это льстило златовласой особе, в каком-то смысле даже приносило ей удовольствие, ибо она любила чувство, когда перед ней склоняются и пресмыкаются, признавая её верховенство над собой.

#Импульсный толчок, – то, что сопровождает сильный выброс энергии, имеющей в данном случае специфически-сладкий оттенок разложения. Его донёсшийся до пещерного разлома остаток заставил всколыхнуться и ненадолго замерцать в нём зелёным цветом преграду энергетического поля. И, несмотря на то, что агрессивно-вредные эманации погасились, их остаточную волну, прошедшую сквозь всякую материю и плоть, не заметить и не уловить на себе было нельзя.

– «После этого там остались только трупы…» – в некотором роде с сожалением подумала женщина, любящая насилие. Ей вновь досталось не так много, как она хотела. А спустя около получаса, в её шлеме прозвучал сигнал вызова.

Для неё всегда было волнительно отвечать на звонки «правителя своего сердца», ведь, как и любая другая женщина, она хотела соответствовать своему мужчине во всём и каждый раз угадывать его настроение и желания. Для неё было важно находить к нему верный подход снова и снова, дабы неизменно оставаться прекрасной в его глазах и желанной. И, конечно же, такие «порывы добродетели» были очень сложны в своём исполнении, ибо семейная жизнь – это тяжкий труд, который требовал баланса во всём. А потому отвечать на входящий звонок сразу – было нельзя. Пусть её дорогой супруг понимает, что она «не всегда» является доступной для него.

По истечении нескольких секунд Дева прислонила обрамлённый в белый метал указательный палец к виску и этим самым активировала связь:

– В общем, я разобрался. Здесь кромешный ад, но остались спасённые люди, – раздался из шлемного наушника голос её Повелителя, безэмоциональный и безмятежный, но содержащий в себе властность и неприступную строгость. – Веди наших авантюристов, надо заняться эвакуацией; выход недалеко… – и связь прекратилась.

Дева даже ничего не успела ответить, а её вновь, как и в большинстве таких случаев, проигнорировали. Впрочем, супруг всегда поступал с ней так игнорирующе, когда был занят деловыми вопросами.

– «Всему своё время», – произнесла мысленно немного раздражённая женщина.