Глубокий вдох и такой же выдох, закрытые глаза, выроненный меч, ожидание. Секунда потекла за секундой, словно патока по дереву жизни. Незримо настала минута, а за ней и другая, и потом следующая… Но конца этой истории и гибели её героя почему-то никак не случалось; про него будто бы все позабыли и бросили здесь, во тьме, посреди отчего-то не дающей ему упасть в себя, бедственной пропасти.

Трясущиеся, зажмуренные веки недвижимо стоящего, дрожащего человека медленно открылись, и свет ненадолго их ослепил. Всё по-прежнему было так же. Вокруг, как и прежде, лежали бездыханные тела тех, с кем он был «знаком». Кровь, сочащаяся из них, продолжала спокойно изливаться на пожухлую, невысокую траву, впитываясь в чернозёмную почву, а ветер, как и до этого, был беззвучен и спокоен. Однако что-то было не так, и удаляющиеся к своим статуям вражеские механизмы, сотворившие этот ад, отчётливо давали это понять.

– «Бежать…»

Чужие мысли промелькнули в разуме Аллягэ.

– «Бежать.!!»

Незаметное безумие с чужими словами прокралось в сознание жреца.

– «БЕЖАТЬ!!!»

И всё его естество охватил ужас, смешанный с неподдающимся объяснению, тревожным и спасительным, неконтролируемым желанием жить. И он побежал, бросился назад, прочь от этого места, где не было ничего кроме смерти и погибели; сорвался бежать, не останавливаясь, не щадя бьющейся исступлённо груди своей. А затем, когда минуло так несколько часов, упал без сил и провалился в беспамятство…

…

– Вх-а-а-а..! – резко открыл свои серые глаза священник, вначале не понимая, где находится, и кто сидит рядом с ним. Однако же уже через мгновение этот эффект от помутнения рассудка спал, и воспоминания – свои и чужие, аккуратно разделились между собой, возвращая былое, очищенное здравомыслие.

В конце концов, в отличие от простых обывателей, кои после подобных сеансов, направленных на просмотр заёмной памяти, могли потерять своё «Я» и измениться, став гибридом из нескольких личностей, он был достаточно натренирован за множество прожитых жизней, хотя и не являлся признанным менталистом.

– Значит, всё-таки выжил..? – с усмешкой и тоской спросил риторически Энисхютэс, скалясь своей клыкастой, звериной мордой. – Ну что же, молва о навыках Первожреца действительно не лыком шита, – он обвёл его своим изучающим взглядом. – Скажи, твоё «божество» ведь тоже всё видело..?

Несмотря на весь свой жестокий нрав и маниакальный образ мыслей, Энисхютес был умён, если не сказать, что порой даже чересчур; а хитрость и подлость его, подобно тайным личинам, и вовсе пугали. Репутация изверга, не прощающего ошибок, садиста, охочего смотреть за тем, как жертвы выдуманных игр сами себя убивают; всё это произошло не с пустого места. И за множество тех циклов, что он ходил по этой полнящейся чужими грехами земле, действия его и бездействие погубили сотни, если не тысячи жизней. А потому не стоило обманываться его диким и невместным внешним видом, что так рьяно и открыто вещал о нём, как о простом и глупом, несдержанном звере.

– Да… – всё ещё восстанавливая дыхание и оттого не подняв своих серых глаз, кратко проговорил в ответ мужчина. – «Она» лицезрела всё вместе со мной…

Император, что прежде всё это время наблюдал за трансом своей «левой руки», параллельно вспоминая ту рукописную и краткую сводку информации, которую ранее получил от шпионской службы, был в раздумьях. Чересчур много обстоятельств в ней не давало ему покоя, и слишком невозможной казалась та картина, которую они рисовали в его старой голове. Впрочем, эту же информацию получила от него лично и Фюляхто, ибо являлась одной из самых значимых имперских фигур и выступала той, что была ему преданнее любого имперца, кои находились подле него. Что же касается Перворжреца, то стоит сказать, что он неспроста имел всё своё огромное и обширное влияние в громадном человечьем государстве, а также абсолютно для всех в нём был первым и главным лицом Богини людской и вторым доверенным лицом непосредственно самого Диадохоса Катактэтэ. В конце концов, именно его слуги-шпионы сообщили ему эти сведения; именно его наставления в образе почтенного, давно почившего старца позволили выжить тогда ещё глупому ребёнку среди дворцовых интриг и встречать сейчас, возможно, новую эпоху для всего мира, прозванного на всех трёх языках величественно «Террой»; и именно его покровительство, как втайне бессмертного «серого кардинала», помогало удержать власть над Империей в престарелых, уставших руках некогда могущественного, древнего рода, и иметь возможность передать её своим потомкам.

– Аллягэ, – обратился к нему Император, не поворачиваясь налево, где тот сидел, – видения из воспоминаний… – между своих пальцев он перебирал необычные бусы из мелких, костяных дощечек и хрусталя. – Они соответствуют раннему докладу..?

Священник коротко кивнул:

– Верно, Ваше Величество, – а на его обычном лице, мрачном от здешних теней, было согласие. – Это, действительно, оказалось правдой…

Фюляхто Стэмма, единственная женщина из сидящих здесь людей, она же – личная охранница императорской жизни и Маршал всех имперских войск, безэмоционально взглянула из-под своих вьющихся волос на медвежьего оборотня, который всё это время презренно разглядывал её:

– Озвучь подробности данных обстоятельств, Энисхютэс, – борьба мех их глаз, что возникла сразу же, могла продолжаться вечно. – Всё, что тебе известно на сегодня, – но воительница холодно оборвала её, вновь став безынтересной к своему оппоненту.

Медведь усмехнулся:

– Предварительный анализ таков, – начал он насмешливо-рычаще свою речь. – Вражескую территорию по всему её периметру окружают некие механо-магические сооружения-форпосты, в которых содержатся боеспособные, вероятно разумные, артефактные машины, не уступающие своими навыками нашим искусным бойцам, – его хищные глаза окинули всех взглядом. – По прикидкам моего отдела аналитики, уровень их сил примерно равен второму этапу развития энергетического источника. При этом, если соотносить их с имеющимися у нас мастерами, то друза энергии должна являться исключительно законченной в своём росте, то есть быть в состоянии прямо перед границей следующей ступени эволюции, – в голосе его бархатно-зверском всё более сквозила издёвка над человеческими ресурсами, что смешивалась однако, между делом, с каким-то странным восхищением перед таинственным врагом. – Только в таком случае их скорость и мощь будут более-менее соответствовать друг другу…

– И это всё, что удалось выяснить о вражеском вооружении..? – спросил Аллягэ, что в этот миг массировал свои пульсирующие от недавнего напряжения виски.

Энисхютэс на это лишь тяжело вздохнул:

– На данный момент никто из развед-групп не смог пройти дальше границ, – хотя звериное нутро оборотня жаждало и требовало жестоких вызовов пред судьбой, всё-таки он умел ценить свою собственную жизнь, а потому отчётливо понимал и то, что если человеческая Империя падёт, сгинет с большой вероятностью и его народ. Поэтому приоритеты он расставлял выверенно, правильно и оттого сейчас, всё же, говорил только правду, без всяческих выгодных ему утаек. – Что происходит «по ту сторону завесы» пока что практически неизвестно, так как… – его широкая пасть приоткрылась и наигранно зевнула, показав всем отчасти короткие, но беспрецедентно острые клыки. – Помимо обозначенных подле неё форпостов, имеется и магическое поле, блокирующее всяческие следящие артефакты, божественные талисманы и какие-либо заклинания, – он лукаво, играючи приощерился. – Об «Апостолах Тьмы», как их прозвали в массах, смысла говорить не вижу, ибо пока они себя больше не проявляли. Ну а, касаемо ситуации с новыми «героями»… – медвежьи скулы странно напряглись. – Там всё весьма мутно и неразборчиво; вы все и сами хорошо об этом осведомлены…

Император, слушая доклад, действительно не узнал для себя ничего нового. Картина, которую он собрал ранее из отдельных неровных пазлов, хорошо ложилась на те факты и доводы, которые обстоятельно и по-своему озвучил сейчас непокорный гильдейский глава. Однако же оставалось ещё одно незакрытое тёмное пятно, бросающееся в глаза, и потому взор его коснулся второй, нетронутой ранее сферы, хранящей воспоминания почти погибших, обезумевших оракулов, что почувствовали и пожелали пронаблюдать за событиями, случившимися несколько недель назад, однако о сути которых оставалось лишь только догадываться.