Андре цепко посмотрела на него, пытаясь понять, что происходит:

— В газетах пишут, что там все стабильно — атаки Ондура захлебнулись, и начались позиционные бои. Или… — она нахмурилась, складывая дикую заинтересованность принца в големах и позиционные бои. — Только не говорите, что проклятье ничейной земли снова просыпается.

Анри молча наклонил голову, а потом открывая дверцу паромобиля, улыбнулся:

— Вы поразительны. Умны, проницательны и честны. Такие девушки редко встречаются.

— Просто вы их не там ищете, — сперва сказала, а потом подумала Андре. Выбор принцев всегда сильно ограничен родами с королевской кровью. Выбор вернийского принца был ограничен еще больше — на свете мало желающих поссориться с королевским двором Тальмы. Анри повезло, что его невеста почти одного возраста с ним, а то мог и с колыбели ждать. Влияние Тальмы слишком сильно во всем мире. Андре извинилась: — Простите, я отдаю себе отчет, что я несдержана на язык.

— Ничего страшного. Это свободолюбие, а не несдержанность. — Он резко поменял тему: — площадку для сборки и экспериментов я скоро найду, мне посоветовали одного рунного кузнеца — я его все же переманю на службу вам. Проблема в одном — к моему отплытию не успеют доставить потенцит. Мне удалось купить порцию потенцозема с «Удачного» — там самое большое содержание потенцита в руде, но пока его доставят в Вернию, пока его добудут, пока доставят сюда — уйдет не меньше седьмицы. Если знаете, где ближе и быстрее достать потенцит, я вам буду благодарен и выкуплю его для вас, Андре.

Она не сдержала улыбки:

— Где же вы были последние лет десять, когда я отстаивала свое право быть механиком, Анри.

— Увы, болтался в Вернии. — он грустно улыбнулся в ответ, заставляя снова подозревать его во лжи. Пароэфирники и внезапная влюбленность слишком плохо сочетались или, наоборот, слишком хорошо. — Можно еще небольшую просьбу?

— Какую, Анри? — Андре крутила в руках ключи от «жука», стараясь не думать, откуда взялся второй комплект ключей у людей принца. Тот веско сказал:

— Не сбрасывайте с хвоста моих людей, как вчера. Не затрудняйте им службу по вашей охране.

— Вас забыли предупредить — лер Блек-старший сменил гнев на милость…

Он оборвал её:

— Я в курсе. Мой кузен был очень недоволен моей просьбой, но пошел мне навстречу. Но дело не в вашем брате. Дело в…

— …в големах, — поняла Андре.

— Можно и так сказать, — подтвердил принц. — Выезжайте через задний вход и будьте аккуратны.

Она не удержалась от вопроса:

— А через главный?

— А через главный, Андре, не получится — там засели в засаде репортеры. Они, не зная о големах, пытаются поймать меня на интрижке.

— Вот же глупые.

— Именно, — почему-то вздохнул Анри, наконец-то отходя в сторону и позволяя Андре сесть за руль. — Удачи! Телефонируйте в гостиницу о своем решении по поводу вечера — я буду ждать вашего решения.

Он захлопнул дверцу, и Андре видела в зеркало заднего вида, что он до последнего провожал её паромобиль своим темным, немного саркастичным взглядом, засунув руки в боковые карманы комбинезона. Впрочем, она понимала его. Если проклятье ничейной земли проснулось, то плохо будет всем. Это коснется и Брендона — его тоже, как служителя храма и инквизиции отправят туда, как и страдающего от головных болей отца Маркуса. Проклятье ничейной земли страшно, оно порождает нежить и опасно для обеих сторон воюющих. Анри только пожалеть остается: разгребать это придется ему, а ведь он не маг, у него в союзниках, кроме войска, только взбалмошная нерисса-механик, которая может его послать с големами далеко и прочно, игнорируя срочность разработок и военную направленность. Впрочем, в возможности использования големов на ничейной земле Андре была согласна — это не военная операция, а по сути спасение. Как должно быть страшно нести на себе такой груз ответственности, не даром Анри одинокой веточкой вишни намекал на это… Андре резко дернула кулисный механизм, тормозя паромобиль. Проигнорированные законы физики отмстили Андре — руль резко ударил по груди, которая тут же заныла от боли. Сзади раздался визг тормозов другого паромобиля — видимо та самая охрана.

Андре открыла дверцу и крикнула в пустоту гаража:

— Да! Я пойду с вами вечером! — она в состоянии поддержать принца перед тяжелым, если невозможным заданием. Она может его согреть, она хотя бы попытается.

— Йуууху! — донеслось из глубин гаража.

Андре захлопнула дверцу и горько рассмеялась:

— Ему точно очень нужны мои пароэфирники! — иных причин так недостойно кричать от счастья, она не видела.

Она вырулила на улицу, включая фары — седьмой час, солнце не встало. Улицы были пусты и сонны. Желтоватый свет фонарей отражался в мокром после поливального паромобиля асфальте. По светлеющему небу тянулись со стороны океана перистые облака. Свет фар выхватывал из полумрака росшие в городском парке вишни — они наконец-то зацвели. Оставалось надеяться, что Анри не тут сорвал ветку, которую подарил ей. После его абсолютно хулиганистого выкрика в гараже, Андре сомневалась в том, что понимает принца. Впрочем, Лиз была права, когда говорила, что их учат с младенческих пеленок выворачивать любую ситуацию в свою сторону. Андре видела, как воспитывали Грегори, а ведь он не королевской крови, он всего лишь из высшего рода Тальмы.

На железнодорожном перекрестке у инквизиции зажегся красным светофор — шлагбаум еще не опустили, но Андре не стала рисковать, как вчера: притормозила, пропуская длинный грузовой состав. Сзади остановился мотор охраны — парень в обычном черном костюме делал вид, что он оказался тут случайно. Андре вышла из теплого салона, чуть подергивая плечами на ветру — солнце еще не поднялось, согревая воздух. Она оглянулась на темные окна инквизиции, подумывая, может, стоит навестить отца Маркуса и Брендона? Впрочем… Они, наверное, уже были на утренней службе богам. Длинный, сиплый гудок паровоза поплыл в воздухе, заставляя сонных птиц взметаться в небеса. Андре напомнила себе, что сейчас важнее Лиз и Грегори — они семья. Хотя и Брендон, важен — скорее всего он скоро будет на ничейной земле, а у него все рунные цепи заблокированы инквизицией. И отец Маркус важен — ему будет больно слышать мысли мертвых. И Анри важен — ему нужны големы. Значит, придется больше и плотнее поработать сегодня с рунами и чертежами, только и всего. Наверное, выбор платья, и впрямь, стоит отдать на откуп Анри. Андре подошла к паромобилю охраны и постучала костяшками пальцев по стеклу, привлекая к себе внимание:

— Передайте, пожалуйста, принцу, что платье на вечер с него.

Парень лишь понятливо кивнул, и Андре вернулась в свой паромобиль — показался хвост состава. Красные фонари болтались на последнем вагоне в такт движению локомотива. Андре медленно переехала железнодорожные пути и поехала в сторону госпиталя.

Андре, прихватив два саквояжа из салона и проигнорировав помощь охранника, направилась в уже кипевший жизнью госпиталь. Из открытых дверей вырывался теплый воздух с запашком еды и лекарств. Андре не любила его со смерти матери, но что поделать, любишь-не любишь, боишься-не боишься, надо идти и выполнять свой долг, хотя бы сейчас перед Лиз и братом. Придумать бы, где взять потенцит, ускоряя процесс испытания голема. Впрочем, его самого пока даже не было — только чертежи, но если учитывать напор Анри, то за несколько дней первый голем может стать реальностью — в Вернии почти нет магов, а голем с щитом Фидеса — сила против проклятья ничейной земли.

Андре толкнула дверь палаты Элизабет, прогоняя неожиданную мысль: Анри же не стал бы лгать о проклятии ради големов? Или стал бы? Как бы еще понять этих венценосных особ! Она заставила себя улыбнуться — ради бледной Лиз, полусидевшей на кровати, и ради сонного, помятого, заросшего щетиной Грегори:

— Всем доброе утро! — она поставила на стул один из саквояжей. Второй, с вещами брата, тут же протянула ему: — Солнце мое, марш на службу — тут твой набор для бритья и чистое белье. Приводи себя в порядок, а то тобой можно пугать незаконопослушных жителей города. «Жук» на площади — он под парами, так что смело езжай на нем.