Лео, чуть покачиваясь от слабости, еле слышно сказал:

— Нерисса Идо, лгать полиции последнее дело. — Он, вцепившись рукой в перила, осторожно, приставным шагом, словно боялся упасть, принялся спускаться.

Идо тут же сказала — Брок уже понял, что не с её нравом промолчать:

— Прошу заметить: Лео Байо добровольно сдался полиции! Я проверю, чтобы вы это внесли в протокол!

Лео снова отозвался:

— Нерисса Идо, это неважно… Старший инспектор Мюрай, нерисса Идо и обитатели этого приюта не знали, кого укрывают. Я, угрожая убийством обитателям дома, ворвался сюда и потребовал, чтобы меня укрыли от полиции.

Брок только и смог прошипеть:

— Лео, не дури! — он сделал шаг к лестнице, но Идо снова перекрыла ему путь:

— Не пытайтесь применить к нему силу. Я оказывала ему ночью первую помощь и смело свидетельствую, что на нем не было ни одной гематомы. Я найму адвоката для Байо, осмотр на предмет пыток будет регулярным!

Брок заставил себя улыбнуться:

— Нерисса Идо, вы все не так поняли. Лео — мой друг. Слово чести!

Алистер обогнул Идо и подхватил Лео под локоть:

— Не дури, все хорошо! Кстати, поздравляю… — он помог Лео опуститься на стул, спешно выдвинутый Идо, а не Броком. — Ты стал мастером. Я на тебе пять ройсов заработал — все ставили, что ты станешь учителем по эфирному рангу.

Лео поднял на Брока виноватые глаза и все же протянул руки вперед:

— Наручники, рыжий… Ты забыл сообщить о правах и надеть наручники.

Брок поднял глаза вверх, давясь ругательствами. Алистер снова пришел ему на помощь, вместо тысячи слов накидывая на плечи Лео его мундир.

Брок пояснил смущенному парню и застывшей, как кобра перед броском, Идо:

— Вчера при содействии полиции по указанию леров Игнис был проведен праздник для детей площади Воротничков. Праздник приурочен к открытию детского приюта в целях повышения престижа района.

Идо сложила руки на груди — судя по все еще сведенным на переносице бровям, его словам она не верила ни на грош.

— Для престижа района проще пустить огненного петуха, — мрачно предложила она. — Это сожжет все трущобы и прогонит прочь бездомных. А уже на пустыре будет проще построить новый, дорогой квартал. Обычная практика.

Брок сжал челюсти, проглатывая первые просящиеся на язык слова. Продышавшись, он все же выдавил:

— Мы все же пойдем другим путем. И это еще не трущобы, нерисса Идо. Вы не видели настоящих трущоб. Тут живут еще не до конца опустившиеся люди.

— Именно, — подтвердила Идо. — Они еще не опустились до того, чтобы отказываться от своих детей. Так вы никого тут не спасете. Это надо выше в горах собирать одиноких детей — там в трущобах таких полно. Вот для них и надо открывать приюты. А тут нужно иное.

— И что же?

Она спокойно сказала, словно не раз сама все обдумывала:

— Тут нужны ночлежки. Причем бесплатные ночлежки — люди предпочтут заплатить четверть летты за еду, а не за крышу над головой. Тем более, что холодный период заканчивается. Тут нужна столовая. Тоже бесплатная. Тут нужна школа для детей. Да-да-да, бесплатная! Я Вилли в платную-то еле отправляю — он все на устричную ферму бежать пытается. Тут нужно… — она посмотрела Броку прямо в глаза и впервые смутилась: — впрочем, зачем это вам. Вас это не волнует. Вас волнует лишь то, что тут толпы бывших преступников.

Он мягко поправил её — почему-то ему стало важно, чтобы она поменяла свое, абсолютно ложное мнение о нем:

— Вы неправы, нерисса Идо. Меня волнует этот город, как волнует он и леру Игнис. Могу я вас попросить обсудить проекты по открытию ночлежек и столовых с лерой Игнис? Она будет рада с вами поговорить сегодня в Управлении. Вам же все равно туда нужно… — заметив неприкрытый скепсис в глазах Идо, он сделал новое предложение: — Или сегодня в полдень на площади будет небольшое объявление от лица лер-мэра или даже герцога в присутствии репортеров о будущем района. Вы можете прийти туда и помочь замять вчерашнее…

Идо горько рассмеялась:

— Эти проекты абсолютно убыточны. Они ничего, кроме головной боли, не принесут. Вы так легко рассуждаете, словно подпольный миллионщик.

Брок не сдержал смеха, вместе с ожившим Лео и Алистером:

— Не поверите, я он и есть. И даже не подпольный.

Идо равнодушно пожала плечами:

— Рада за вас. Раз все разрешилось с констеблем Байо, прошу покинуть мой дом.

Брок сдержал удивление, признавая её право прогнать их. В конце концов они изначально предвзято отнеслись к неё. Он вышел, подпирая Лео своим плечом:

— Сейчас поедем в управление, с тебя кофе как малость — все парни до сих пор на ногах со вчерашнего дня… Вот же надо так сглупить, Лео! — он поднял руку вверх и пустил сигнал: «Конец операции!»

…Когда полиция покинула её дом, Идо без сил опустилась на стул, на котором до этого сидел Лео. Опершись локтями на столешницу, она сцепила пальцы в замок. Подавив в голосе любые нотки чувств: гнева, слез, обиды или обвинения, — она сухо сказала:

— Насколько я сейчас поняла, молочник не лгал, когда отказался поставлять нам молоко, заявив, что не получил денег за прошлую седьмицу. Насколько я поняла, зеленщик и мясник не обвешивали вас. Насколько я поняла, никто из них не поставлял нам дурной товар.

Девочки, сплотившись в стайку, молчали.

Идо продолжила:

— И обвинение в пропаже носовых платков из галантереи тоже не было облыжным. И словам, что вы никто не в курсе, что случилось с Джоном, теперь нет веры. Надеюсь, ради ваших душ, никто из вас не причастен к его смерти. Заклинаю богами, если вы что-то знаете, куда направился в то утро Джон, если вы знаете что-то о его планах, если вам известно, кто мог ему угрожать, то сообщите… — она все же повернулась к девочкам: — Не мне, полиции. Это важно, чтобы найти убийцу.

Она резко поднялась со стула, оглядывая девочек:

— Планы на сегодня немного поменялись. Сейчас я направлюсь к нашим поставщикам — мне нужно извиниться перед ними за случившееся. Потом я буду в полиции: опознание Джона и разговор с инспектором Одли. Приду к полудню. Прошу, не ходите на площадь — не портите своим присутствием репутацию констебля Байо. Не представляю, как они собираются замять случившееся вчера, ведь это была кража, но удачи им.

Ирма ткнула в спину Тину, заставляя её выходить вперед:

— Тина вообще хорошая! Она никогда не крала и ни в чем не замешана. Мы все уйдем, но Тина и Вилли ни при чем.

Идо обвела всех больным, усталым взглядом — она всю ночь не спала, ухаживая за Байо и боясь, что он отдаст душу богам:

— Я уже сказала: отбывший свое наказание считается в дальнейшем невиновным. Я никого не гоню, но впредь буду строже относиться к деньгам и не подвергать вас искушению.

Эмма прошептала:

— Я верну камею. Я найду деньги и выкуплю её!

Идо вздохнула:

— Опять украдешь?

— Нееет… — смешалась Эмма. — Заработаю… Как-нибудь.

— Камея неважна, — смирилась с потерей Идо. — Боги с ней. Важно иное. Доверие подорвано. Я понимаю, что подозреваю вас зря, но ножи… Я теперь думаю, кто из вас мог… — она осеклась. — Простите. Я неправа. Я не полиция, я не имею права осуждать и…

Ирма снова влезла:

— Я говорила Джону, что не стоит переться на тот завод! Я предупреждала его, что про его хозяина ходят всякие плохие слухи, но он уперся рогом, что обязан вам помогать! Только ж… — она поперхнулась словами, и Идо твердо сказала:

— Ирма, ты должна об этом рассказать полиции.

— Да кто мне поверит! — дернулась девушка. — Я же воровка, мне солгать, как плюнуть…

— И все же, хотя бы попытайся. Если боишься офицеров, я пойду с тобой, — предложила Идо. Она обвела взглядом всю плотную стайку своих воспитанниц: — еще раз… Прошу прощения за недостойные мысли о Джоне. Я никого не гоню. На улицах опасно, а вы все еще дети. И не надо так гневно смотреть: пока вам нет восемнадцати — вы дети. За вас отвечаю я — я пустила вас в свой дом и взяла ответственность за ваши жизни. Только прошу — больше никаких неприятных сюрпризов.