— Ты ищешь мне хорошие руки, — понял Брендон, тут же напоминая: — только я не щенок, которого передают из рук в руки — то Виктории, то теперь кере Риччи. Я уже просил тебя относиться ко мне по-человечески.

Марк вздохнул:

— Именно это я и пытаюсь сделать. Именно это. Относился бы иначе — попросил бы меня прикончить до момента моего полного безумия, но ты не Кайл Гилл, тебя о таком нельзя…

Брендон хищно улыбнулся и подался к Марку:

— Как же ты меня плохо знаешь! Именно это как раз мне по душе — давно хотел прикончить одного наглого, зарвавшегося менталиста. Даже знаю как.

В голове Марка болью взорвались видения каких-то рун, татуировок, еще чего-то непонятного. Он вздрогнул — он старался как можно реже забираться в голову своего бессменного помощника и почти единственного друга, и потому признание Брендона стало для него неожиданностью. Действительно, даже лезть в память глубоко не пришлось — желание уничтожить менталиста было слишком ярким и сильным. Надо же, он, оказывается, не знал Брендона. Тот криво улыбнулся и махнул рукой в сторону перевязочного стола:

— Иди, тебя там заждались. Не забудь — потом тебе снова будут капать «Виту». Я сейчас займусь бумагами, потом заеду и заберу тебя домой, а потом поеду к лерам Ренарам-Хейгам, которым ты меня сдал в аренду… Не теряй!

Последние слова прозвучали почти как насмешка — Марку бы самого себя не потерять в общем гуле сознаний. Кажется, его время пришло — зря лера Виктория его тогда спасла…

Брендон поспешил прочь — состояние Марка его, если честно, пугало. После стазиса он невероятно изменился — стал раздражительным, не замечал очевидного, как сегодня с кольцами, хватался за голову, словно она раскалывалась от боли, чаще отказывался выполнять свою работу, как вчера, например. Брендон задумался: может, дело не в стазисе? Может, дело в лере Виктории и гри-гри, которым она воспользовалась, чтобы спасти Марка? И тогда, получается, все дело в том, что возможности Марка, как менталиста, многократно возросли? Тогда стоит поспешить со своей местью, пока вообще есть кому мстить. Зря, что ли, он столько лет готовился? Ему сейчас не до каких-то лер, нер и кер. Ему бы только успеть с местью.

Он свернул в боковой коридор госпиталя и с удивлением заметил, что кера Андре снова сидела под дверьми палаты. Она своими бросавшими вызов обществу короткими пурпурными волосами в белом холодном госпитальном коридоре со спешившими куда-то блеклыми больными и сиделками в тусклых серых униформах походила на экзотическую бабочку: слишком яркая, заметная и хрупкая. Последняя его мысль возникла зря — Брендон знал свою слабость: лезть со спасением куда не просят. Андре была хрупкой, но отнюдь не беззащитной, так что… Не бывать Марку свахой. Андре услышала его шаги, обернулась и расцвела улыбкой — у неё она была удивительно приятная и, главное, честная. И не понять, за что же теплую, как звездочку, Андре выставили за дверь? Он подошел ближе, напоминая себе, что звезды еще и весьма колкие, так что не надо обольщаться, и спросил:

— Могу я..?

Андре тут же пододвинулась на многократно крашенной, старой скамье, разрешая ему сесть рядом с ней:

— Конечно, Брендон.

— И за что же вас выставили за дверь?

Андре тихо рассмеялась:

— За несносный язык!

— Надо же… — обычно это было его проблемой.

Она спокойно положила свою руку поверх его пальцев:

— Вы точно черный колдун. Не стоит везде искать плохое. Грег направился в ресторан, а я решила дать Броку время поговорить с ней наедине — они давно знакомы, им есть о чем поговорить без свидетелей — только и всего. — Андре хлопнула ладонью по его пальцам и убрала руку прочь, резко меняя тему: — С отцом Марком все в порядке?

— Да, — коротко ответил Брендон, еще пытаясь прийти в себя — девушки, которых не отпугивали его татуировки, его смущали. Это очень редкие и неправильные девушки — он отдавал себе отчет: он выглядит пугающе. Даже на самом отпетом каторжанине не бывает столько татуировок. Брендону впервые пришла в голову крамольная мысль, что, вдруг, Марк в чем-то прав, пытаясь его заставить поближе познакомиться с Андре? Она его не боялась. Только интересовал её явно не он сам как таковой, а его рунные цепочки. Вот и сейчас задумчивый взгляд Андре переместился с его лица на шею, словно она пыталась угадать, какие руны прячутся под одеждой.

Он вспомнил слова Грега:

— Вы хорошо разбираетесь в рунах?

— Не совсем. — неожиданно честно призналась Андре. — Цепочки читать умею, просчитывать, к какому результату они ведут, могу. Умею составлять сама легкие цепочки. Тяжелые рунные цепи не для меня — тут мне помогает Грегори. Я не смогла сама рассчитать рунные цепочки для щита Фидеса в полосном варианте и до сих пор не понимаю, как сформировать частичные запретительные. Как-то так. Если вам нужна помощь — могу договориться с Грегори.

Брендон удивленно замер, оценивая «не совсем хорошие» знания Андре в рунных цепях. Она не прорвалась через полосной вариант щита Фидеса! М-да… Эти Блеки несносны в своей идеальности.

— Мне кажется, что вы серьезно недооцениваете свои знания, Андре.

— Увы, я предельно честно их оцениваю — для моей задумки мне не хватает знаний и умений, причем катастрофически. Так мне поговорить с Грегори?

— Пожалуй, с Грегом я переговорю сам.

Она неожиданно призналась:

— Элизабет сказала, что ваши руны периодически красиво пылают алым эфиром… Хотела бы я это хоть раз увидеть.

Брендон замер, не зная, что и сказать. Красиво. Его руны сияют красиво! Они прежде всего опасны! И ни в коем случае не красивы. Он сглотнул и с трудом вспомнил под мечтательным взглядом Андре, о чем говорил:

— Сейчас я буду занят документами о браке вашего брата, потом, часам к пяти вернусь сюда — за отцом Маркусом. Могу я надеяться на небольшой разговор с вами?

Она снова улыбнулась:

— Буду ждать! С вами очень интересно общаться.

Кажется, её улыбку надо вносить в реестр запрещенного оружия — даже Брендона проняло. Он вдруг почувствовал себя живым и важным в чьей-то иной жизни. Он, привыкший к одиночеству и всеобщему отторжению обществом.

Андре тем временем продолжила:

— Вас не затруднит заехать к капитану «Левиафана»? Я могу телефонировать Анри и попросить его о встрече. Было бы чудесно зарегистрировать брак сразу и по вернийским правилам. Я вам буду должна за эту услугу. Если хотите, я могу составить вам компанию — отвезти вас на своем паромобиле…

Брендон замер, не зная, что ответить. Привычное ехидство толкало на весьма необдуманные поступки — например, взять и согласиться. Только он знал — близкое знакомство с ним к добру не приводит, а помощь с рунным цепочками ему нужна, как воздух. Так что он заставил себя отказаться:

— Спасибо, но я и так собирался нанести визит принцу Анри.

Андре снова улыбнулась:

— Тогда я телефонирую ему. Он будет вас ждать.

— Вы очень наивная, Андре, — все же сказал Брендон, вставая со скамьи — ему надо заниматься делами.

Она легким наклоном головы подтвердила это, ничуть не обижаясь:

— Мне это часто говорят, особенно в последнее время.

Брендон удивился: говорить гадости девушкам — его прерогатива:

— И кто же меня опередил?

Андре легко сдала своего обидчика:

— Анри, когда я отказалась превращать один мой проект из чисто защитного в атакующий… Признаю — множество мужчин не может ошибаться, так верит наше общество. Пусть я наивна, а вот вы все видите в черном цвете.

Брендон развел руки в стороны:

— Жизнь научила. Это основа моего выживания. — Он поклонился: — прошу прощения, позвольте вас покинуть — дела.

— Еще увидимся! — Андре снова воспользовалась своим оружием, заставляя Брендона чувствовать себя живым и желанным. Проклятье, его мысли совсем не в ту сторону несутся, причем крайне быстро несутся.

— Еще увидимся, Андре! — он спешно направился прочь, чувствуя, что просто-напросто сбегает. Впрочем, он привык сбегать — простые человеческие привязанности не для него, он это давно понял. Хотя… Хотя, он же обещал себе измениться после истории с лоа. Может, пора? Они с Андре на одной социальной ступеньке, они оба керы, выходцы из низших слоев. Они оба хорошо образованны — что редкость среди керов. Им всегда отказывают в образовании, даже начальном, считая это глупостью. Они… Мысли Брендона споткнулись — по лестнице поднимался наверх Грег. За ним шел разносчик из ближайшего ресторанчика — он держал в руках поднос для чаепития с бульоткой и чашками. Вот оно — главное напоминание, что Брендон и даже Марк им совершенны чужды: их не позвали на чай, считая лишними на небольшом торжестве, которое, кстати, не состоялось не будь на то воля Марка — он сознательно лгал о неотвратимой смерти леры де Бернье, чтобы совершить таинство бракосочетания. Лгал несмотря на то, что документ о браке подтверждается эфиром, но даже берущий грех на душу Марк отказался лишним для простого чаепития. Некстати вспомнилось, что Андре — непризнанная Блек. Точно, хорошее такое напоминание, подсказывающее держаться от Андре подальше, как можно дальше. Хватит с него пока одной задачи — остановить менталиста. Брендон лишь кивнул, надеясь разминуться с Грегом, но тот, как на грех остановился, пропуская разносчика вперед и распоряжаясь: