— И я тебя, солнышко… Будь осторожна, хорошо? В деле Шутника ты можешь оказаться следующей…

— Буду осторожна, — пообещала она. — Пойду наверх — надо ознакомиться с делом.

Эван подсказал:

— Папка лежит на столе у Алистера. Там показания Брока и Грега, результаты осмотра и прочее, кроме опроса леры Элизабет — сама понимаешь, ей пока не до этого.

Вик подхватила свою шинель из рук Эвана и понеслась наверх — её ждет новое, довольно непонятное, а потому увлекательное дело.

В зале было тихо и пусто. Портрет короля со стены сняли, новый не повесили — Эван твердо сказал: «Нет!». Его портрета тут не будет никогда. Вик повесила свою шинель на вешалку и подошла к столу сержанта — пока парни были заняты, можно было позвонить в Дад брату и поинтересоваться Ренаром Каеде. Она подняла трубку, попросила телефонную нериссу соединить с Дадом за счет принимающего. По времени Элайза и Чарльз еще должны были быть в номере — Элайза строго придерживалась правил лер и нер высшего света. У неё все всегда было четко расписано, разложено по полочкам и проверено на сотню раз. Одни только визиты расписаны на луну вперед, балы — на год, вот только лоа вмешался и сорвал все планы.

Трубку все же взяли — голос брата сильно изменился за прошедшую седьмицу. Лоа, собственное бессилие и психиатрическая больница вкупе с обследованием у инквизитора больно по нему ударили:

— Доброе утро, Хвостик. — прозвучало как-то обреченно и тускло.

Вик заставила себя лучиться энтузиазмом за двоих:

— И тебе доброе утро, Чарли! У нас сегодня замечательный солнечный день, а у вас как? Как Элайза? Как ведет себя моя будущая племяшка? — Элайза была в положении.

Чарльз устало произнес:

— Притормози, Хвостик. У нас все хорошо, насколько это возможно в данных условиях. Я бы не хотел разговаривать по телефону о семейном… Если тебе что-то нужно по расследованиям — позвони в Олфинбург Стивену, он тебе поможет. Если что-то еще — говори, я тебя внимательно слушаю.

Что-то Вик сомневалась, что Чарльз её внимательно слушает — в нем словно что-то сломалось. Может, отцу Маркусу его показать? Ладно, об этом потом, когда переговорит с Эваном.

— Я хотела спросить о королевских Ренарах…

Чарльз резко оборвал её:

— Тут нечего обсуждать. Мы к ним не имеем никого отношения. Мы однофамильцы, не более того. В те времена всем выходцам из Нерху давали это родовое имя. Только и всего.

Вик хотела настоять:

— Чарльз, это не так — я знаю! Я встречалась с Ренаром Кае…

Брат впервые за последние дни стал похож на себя прежнего — он веско и безапелляционно сказал:

— Забудь о нем и держись от него как можно дальше, Виктория! Я не шучу. Если тебе дорога твоя жизнь и свобода — держись от него подальше! Больше я ничего не скажу — ни по телефону, ни при встрече. Мы не кузены и не родственники с Каеде Ренаром — запомни!

Вик заставила себя спокойно закончить беседу и положить трубку. Она уже ничего не понимала: Каеде по запаху был одним из Ренаров. Раньше чутье её никогда не подводило. И что же скрывает Чарльз? Что скрывал от неё отец? Она снова решительно подняла трубку и попросила соединить с Олфинбургом — брат разрешил прибегать к помощи Стивена. Вот она и прибегнет, попросит его собрать все возможные сведения о Ренаре Каеде. Договорившись, что Стивен пришлет с курьером все, что сможет собрать на Каеде, Вик взяла дело Шутника и пошла за свой стол. Надо было ознакомиться с показаниями Брока о случившемся с ним ночью — показания Грега, которые он написал еще в Танцующем лесу, как и Элизабет, она уже читала. Вик потерла начинающий болеть висок и вспомнила: надо еще разобраться с показаниями по случаю с Элизабет, если парни их успели написать. Вик быстро пролистала бумаги — успели. Она, сплетя легкое лечебное плетение от головной боли, принялась читать.

Забавно, но Брок отметил в своих показаниях факт изменения прически, который подтверждали фиксограммы. Вик просмотрела приложенные снимки из «Веселой вдовы», прочитала особое мнение эксперта и отчет Алистера об осмотре заведения.

Входная дверь предупреждающе скрипнула, и Вик обернулась на направляющегося к ней Алистера. У него в руках была сияющая медью бульотка — все в управлении знали, что Вик предпочитает чай.

— Мне комиссар сказал, что ты будешь помогать в расследовании… Виктория, тебе помочь? Что-то пояснить, что-то подсказать? — Алистер поставил бульотку на стол Вик и направился к шкафу, где прятались чашки. — Чаю будешь?

— Буду, — согласно кивнула Вик — чай всегда полезен, когда надо хорошенько подумать. — Садись, серж. Мне тут кое-что принесли — важное для расследования.

Она достала из пакета фиксограммы и положила их на папку с делом. Алистер поставил чашки на стол и разлил чай. Запахло бергамотом. Жаль, молока не было. Аквилита была ближе к Вернии по традициям, чем к Тальме. Тут молоко в чае не понимали.

Алистер присел на стул, и Вик придвинула в его сторону фиксограммы. Он молча принялся их рассматривать, снова и снова возвращаясь к снимкам с длинными волосами у Брока. Все так же молча отложив снимки в сторону, он взял показания Брока и принялся их быстро пролистывать. Его палец замер именно там, где и думала Вик — на строчке, где Брок писал, что чувствовал, как ветер развевает его длинные волосы.

— Так… — Алистер схватил листы с показаниями Грега и торжествующе ткнул пальцем в один из абзацев. «Я заметил, что на мне мундир синего цвета и не понял, почему я переоделся. Подспудно я ожидал увидеть алый мундир». Вик бросилась просматривать показания Элизабет и расстроенно выдохнула:

— Бешеные белочки, Элизабет никто не спросил про цвет мундира Грега!

Алистер кивнул:

— Надо будет уточнить. Когда она почувствует себя лучше, конечно. — Он потер переносицу, отложил в сторону листы, откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, задумался.

Вик ждала его выводы — хотела сравнить со своими. Она грела свои пальцы о чашку с чаем и терпеливо ждала, когда же он чуть-чуть остынет. Можно было магией его остудить, но пока у Вик результат был непредсказуем — она и в лед могла превратить чай.

Алистер не был медлительным, он просто был молчаливым. Он потер в этот раз подбородок, поправил еще мокрые после душа волосы и резюмировал:

— Поиски галлюциногенов можно прекращать.

Вик согласилась с ним:

— Это не галлюцинация, как мы думали раньше. И не сомнамбулизм. Это мастерская иллюзия. Причем крайне сильная иллюзия, раз ей оказался подвластен Брок — он же гранд-мастер.

Алистер выпрямился, подался к столу и ткнул пальцем в слова Грега о мундире:

— Это противоречит твоему выводу.

Вик все же напомнила:

— Сперва надо уточнить у Элизабет, какой цвет мундира она видела… — она сделала осторожный глоток чая. — Хотя что-то подсказывает мне, если бы мундир на Греге в катакомбах изменился, то она бы это отметила в своих показаниях.

— Вариант, — согласился Алистер. — Исходим из того, что цвет не менялся. Почему?

Вик потерла висок, хоть головная боль уже исчезла:

— Самое просто объяснение случившемуся — наш Шутник только учится накладывать иллюзии. На Греге не получилось до полной достоверности. На Броке — он отточил свои навыки, но или Броку хватило сил противостоять, или Шутнику не хватило сил бороться с гранд-мастером. В общем, у кого-то из двоих проблемы с силами… Надо узнать, как было у Элизабет. Где, кстати, описание с места происшествия? Снимки когда будут готовы?

Алистер лишь вздохнул, порылся в бумагах и показал пальцем скупые строчки, где рукой Брока было написано, что опасное место ликвидировано.

— Бешеные белочки, серьезно?! — не сдержалась Вик. Брок каждый раз её потрясал своими возможностями и своими действиями. Она не могла его предугадать. Это же надо — он собственными руками уничтожил место происшествия. А вдруг там было что-то важное.

Алистер подтвердил её опасения:

— Увы, ни осмотра, ни самого места происшествия у нас нет.

— Вот же… Даже не знаю, хвалить Брока за талант или ругать за предприимчивость.