Марк веско возразил — кажется, все же Эвану:

— Нет, даже не проси. Вы все не представляете, какая там помойная яма в головах Чандлера и Сайкса. Такие души не должны существовать! Такие души не должны вернуться обратно, воплощаясь в новые тела. Чандлер отдавал себе отчет, сколько душ загубит он своими подделками. Сайкс это тоже знал. А как они убили Мактира?! Есть более гуманные способы убий… — он замер от такого оксюморона: «гуманные способы убийства» и поправился: — …такого варварства! Не просите — они все должны исчезнуть. Я не хочу, чтобы потомки столкнулись с подобными гадкими душами. Это мое решение. Это мой грех, если я ошибаюсь. Только мне отвечать за него перед богами.

Эван напомнил, в этот раз вслух:

— А как же душа Верн? А как же другие женщины из ночной смены? О них ты подумал?

Марк криво улыбнулся:

— Они тоже виновны.

Брендон не выдержал, вмешиваясь и буквально впихивая в руки Марка чашку с кофе:

— Это моя обязанность — быть страшным и ужасным. Ты перепутал роли, Марк. — Кажется, он знал чуть больше, чем все присутствующие тут. Или доверял Марку больше них всех.

Брок вскинулся, понимая первым:

— Ты тогда откровенно плохо выглядел, Марк! Я помню! Ты после обследования Отиса, Сайкса и Чандлера отлеживался в моем кабинете. Тебя не ментальные обследования подорвали. Ты снимал клятвы, но не преуспел.

Инквизитор расслабился и откинулся на спинку кресла:

— М-да… Ты сама тактичность и…

— Или… Преуспел, да? — поправился Брок. — Ты снял снисходящие с Чандлера на женщин клятвы. Но почему ты промолчал?

Вик нахмурилась, быстро соображая — Марк никогда не уставал от ментальных чисток, даже когда это проделывал с ней, а в день допроса Отиса он по словам Брока был сам не свой. Марк считал себя сверхчеловеком, но он никогда не был тварью. Только она была согласна с Броком — она не понимала, почему же Марк промолчал про само существование клятвы.

— Есть хорошее чувство — доверие, Марк. — сказала Вик тихо. — Значит, снять клятвы с Чандлера и Сайкса не получилось?

Он сердито глянул на неё:

— Полагаешь, что с женщин это удалось? Я вот не уверен. Верн же погибла с развеянной душой. И, Виктория, не кричи так… Я не мог сказать про клятвы. Проклятая честь сутаны или, что для вас понятнее, мундира. Храм должен быть вне подозрений. Храм, несмотря на черных овец в своем стаде, для прихожан должен быть чистым.

Эван вмешался, напоминая:

— Верн дала показания еще на площади Воротничков и почти сразу же погрузилась в кому в госпитале орелиток. Тогда все решили, что это из-за фосфорного некроза… Её удерживали в стазисе до момента обнаружения исчезновения святого треугольника. — Он замолчал, собираясь с мыслями: — ты не знал о ней и не успел спасти. Ты снял клятвы с женщин чуть позже, чем Верн заговорила… Но спасти души Чандлера и Сайкса ты просто обязан. Хватит одного развеянного Отиса.

Марк прищурился и возмутился:

— Нет. Не проси. Они признаются во всем и потеряют души. Я так решил.

Эван лишь сказал вполне очевидное:

— Ты не бог, Марк.

Их взгляды пересеклись снова, и Вик поняла — Эван продолжает спорить с инквизитором. Может, зря. Может, нет.

Брок молчал.

Грег прочитал все бумаги и теперь пытался все сопоставить.

Одли кривился — кажется, он, насмотревшись на жестокость трущоб, в чем-то был согласен с Марком.

Брендон… Удивительное дело — Брендон доверял Марку и его выбору.

Лео думал и тоже молчал, старательно пытаясь не лезть своими мыслями в голову Марка, как и сама Вик. Получалось, что клятвы первого порядка, наложенные на Чандлера и Сайкса, Марку не удалось обойти, а клятвы второго и, возможно, третьего порядка, наложенные на женщин — ведь они не встречались с неизвестным каутельянцем, давая клятву только Чандлеру или даже Сайксу, поддались Марку.

Тот неожиданно сдался Эвану — еще бы знать, почему:

— Хорошо. Я сниму императив на признание. Только, по-моему, это зря.

Эван лишь снова повторил:

— Ты не бог.

Хотела бы знать Вики, чем Эван смог убедить Марка. Как бы это не осталось тайной.

Марк обвел всех своим алым взглядом и поменял тему:

— Хорошо, договорились, Эван. Я не бог, а ты принял решение, верное или нет. А теперь о неприятном. О Ренаре Каеде и его кощунстве над душами.

Вик не удержалась от кольнувшего её недовольства: значит, как Марк обрек души на развеивание, как это правильно и допустимо, а как Каеде спас души, так это сразу кощунство.

Эван опередил её, поясняя для Марка:

— Нет, ты не прав. Каеде спасал души. Спасать душу Форда не было необходимости, но видимо, у Каеде был свой резон. — Он потер висок и сказал странное, во всяком случае Вики его не поняла: — Ноа и, полагаю, Каеде, считают наш мир мертвым. Ноа говорила, что в мир, где нет добра, проползает зло. Метафорическое, конечно же. Полагаю, она имела в виду языческих мелких божков. Думаю…

Марк оборвал его, жестко сообщая:

— Душа Мактира страдает.

Эван согласно кивнул:

— Допускаю это. Оказаться неизвестно где и неизвестно почему, когда твоя душа уже почти развеивалась… Слиться с невероятным — с деревом… Страданий не избежать. Каеде именно поэтому скрывал обряд от всех, заставляя забывать о некромантах, которые могли помешать душам укорениться. Или… Укрепиться? Не знаю, как правильнее назвать такое. Нужно чуть выждать, давая душе стать хранителем этого места.

Марк от такой откровенной ереси приподнял брови вверх:

— То есть ты допускаешь страдания души?

Эван стал лапидарным, его рука сильнее прижала к себе Вик:

— А ты хотел развеять души.

Марк замер, делая глоток кофе и поперхиваясь от количества вина. Еле откашлявшись, он укоризненно посмотрел в гнетущей тишине на Брендона, а потом, явно взвесив все за и против, вынес свой вердикт:

— Даю луну. Если за луну ничего не изменится — Каеде ответит за свое кощунство, а душу Мактира придется развеять.

— Согласен, — кивнул Эван. Вик не была уверена в сроке «укоренения» души, а потом вспомнила, что Каеде снял свой запрет на воспоминания о Дрейке именно сегодня. Значит, что бы ни случилось с душой Мактира, это вот-вот закончится. Но тут другая, более болезненная мысль, заставившая сердце Вики пуститься вскачь, пришла ей в голову: судить ни Сайкса, ни Чандлера, ни тех же женщин, занимавшийся фальшивоамулетничеством не получится. И дело даже не в клятве, дело в том, что они все: ни Эван, ни Брок, сейчас скрипящий зубами, ни воспринимавший все отрешённо Грег, ни Одли, тихо ругавшийся себе под нос, — не подставят даже Чандлера под развеивание души. Дело не передать в суд — любое случайно оброненное слово приведет к смерти и утрате души. Так рисковать нельзя. Тупик. Стена, в которую они уперлись и которая не дает им возможности добраться до настоящего преступника, того, кто это все задумал. Им не продвинуться дальше — кто-то цинично все предусмотрел.

Вик нахмурилась и сказала вслух то, что сейчас думал каждый:

— Получается, мы проиграли. Дело о подделке амулетов никогда не будет раскрыто и передано в суд.

Одли старательно мягко заметил:

— Иногда удача отворачивается… Так бывает, Вики. Обидно, горько, особенно за закон, но…

Эван утешающе поцеловал её в висок, благо, что вокруг были все свои:

— Нет, солнышко. Это не так. Закон не имеет права проигрывать. — Он обвел всех серьезным взглядом: — напоминаю: дело полиции — найти всех виновных и собрать доказательства их вины. Полиция это выполнила. Дело об убийствах уйдет в суд, как и положено. Полиция не проиграла.

Брок сжал губы и все же процедил — этот тоже, как и Вик, ценил и уважал закон:

— Но дело о фальшивых амулетах…

Эван его оборвал:

— Дело об убийствах более тяжкое. Чандлер и Сайкс получат по заслугам.

Брок был упрямцем:

— А дело о фальшивых амулетах, где пострадавших в сотни раз больше, до суда не дойдет — это проигрыш.

Одли похлопал его по плечу: