Я, конечно, понимал заботы Поташника, и его попытки вдолбить в меня ненужность излишнего привлечения к себе внимания, да и не пытались меня «ёжиком» сделать, но… короче, задавив негодование по поводу нарушения данным винтиком тоталитарного режима:-) моего личного пространства, таки «вник», но после посещения парикмахерской, куда меня в приказном порядке отправила душа поэ… начальника отдела, целых три дня откровенно крысился на тогда «последние дни кэпа» и разговаривал со всеми в отделе это время исключительно по делу. Доставив чекистам и чекисточкам:-) отдела, прекрасно знавшим причину моего состояния «воротит нос». Говоря языком сети некоего возможного (или теперь не очень?) будущего - энное количество лулзов от наблюдения моей недовольной физиономии.

Как раз им настроение то ли подпортил, то ли улучшил, к годовщине великого, с их точки зрения, революционного переворота. Впрочем, «святые имена», к концу осени трогать мне уже в речах так надоело, ибо новизна от столкновения взглядов и эпох давно уже прошла, так что ничего вслух с нейтрально-кирпичной, но по сути гадостной физиономией, к дате они от меня тогда не дождались.

После, конечно, немного отошёл, но тепло в моих интонациях отсутствовало ещё пару дней. И, заодно, дал тогда себе зарок - в следующий раз снова устроить данную проблему начальнику отдела и согласиться на его требования на день-другой позже.

Так, глядишь, и буду расширять рамки возможного:-)

Кстати, сам такой заурядный акт, как стрижка меня любимого, вылился в то ещё представление. Уж не знаю, почему меня завезли по пути в самую обычную московскую парикмахерскую - то ли припёк кого-то типа Поташника или самого ЛПБ мой внешний вид, то ли уже просто пофиг, лишь бы не видеть меня с волосами почти до плеч! В СССР, в 1940, на Лубянке! Числясь там в качестве сотрудника… короче, одна нога здесь, другая - там!

Поскольку меня туда, где стригут, отвезли, как и везде, под охраной, вышло то ещё зрелище.

Было это посреди рабочего дня. Зал мужских стрижек как раз покинул крайний клиент - предположительно, скромный совслужащий, а в помещение, точнее в ту его часть, где обычно ожидали в случае очереди, имея возможность наблюдать процесс, ввалилось четверо видных молодых людей. Трое - в очень известной форме. А четвёртый, вкупе со своим примечательным ростом, имел на голове нечто… скажем так, редко наблюдаемое по длине в это время.

Я не знаю, как можно было обозвать мой ирокез, но самому он чем-то напоминал те достаточно популярные прически, что бывали у молодых людей из СССР в 70-х, особенно у тех, кто не комплексовал по поводу «всего западного», а местами и наяривал на «тлетворную» сторону света.

Пожилой дядечка-паркмахер, с некоторой даже артистичной небрежностью, вкурив сюр сцены - где очень специфичная троица вроде как «при исполнении» расслаблено стала ожидать четвёртого, явно его потенциального клиента, сделал вальяжный жест.

- Доброй день товарищи… А вам, я вижу, могу помочь. - последнее было уже мне. Ибо на фоне снявших головные уборы представителей «компетентных органов» очень чётко было ясно, кому только требуются его услуги.

Не мудрствуя лукаво, я хмуро продолжил его речь:

- …Да, с выбором. Что нибудь… эдакое, не слишком короткое.

Он, слегка оценив запрос клиента и, видимо пристраивая «кто ты» в свою головную табличку «кто есть кто в жизни», мгновение соображал, что предложить.

Рефреном от… коллег прозвучало довольно двусмысленное пожелание.

- Никит, да ты не стесняйся, наголо! Тебе долго сюда не понадобится!

Впрочем, оценив дружеский стиль общения и расслабленный вид явившихся со мной, парикмахер, видимо сделал какие-то свои, похоже, положительные для меня выводы.

- Вам, попроще… или… - поколебавшись мгновение, извлёк из выдвижного ящика стола несколько фотокарточек. - Вот, взгляните, товарищ.

Критически осмотрев предложенный набор, очевидно советских и каких-то заграничных, судя по типажам (морду одного так уверенно идентифицировал как какого-то голливудского идола 30-40-х, точно где-то его ранее видел связанным с кинематографической темой в сети!) актеров, я проинформировал спеца по резке волос тоном, не допускающим возражений.

- Под этого, что ли? Который крайний? Слишком коротко. И без этой… после чего блестят… как соплями намазаные. Мне такого не надо. Срежьте просто везде длины, сантиметров по пять. Толщину убирать по минимуму.

Раз так товарищам чекистам надо, мог бы и вообще «под горшок» постричься.

Посмотрев на мою недовольную морду, парикмахер, сражённый моими, контрастирующими с внешним обликом, пролетарскими замашками, несколько растерянно пробормотал:

- Ну как можно, товарищ… у вас хорошие, хотя и… чрезмерно длинные волосы. С ними можно… - тут, оценив мой сохранившийся покерфейс, он пробормотал - э-э-э… понял вас, товарищ.

И занялся делом.

Уже будучи подстриженным, согласно моих ЦУ (которые выдал, уверенно поставив на то, что густота моей шевелюры сгладит любые недостатки высокохудожественного запроса), и уходя, я, как мне кажется, понял - человека с явно дореволюционным стажем лишили редкой возможности сделать что-то неординарное.

Ибо подобных мне длинноволосых чуваков, потенциально способных стать объектом парикмахерского эксперимента, в СССР-1940 практически не было.

Вообще, уверенно утверждаю, что вся эта ситуация произошла потому, что чекисты именно что «тупо недоглядели, пока дела такие вертеться начали», «не до того было», «глаз замылился за месяцы рядом», пока попаданец Рожков ежедневно рядом тёрся. А после кому-то (какбэ не самому Берии? Чёрт его знает…) в голову стукнуло - чего это тип с подобным внешним видом славные ряды советских чекистов позорит…

Все эти бытовые неприятности попадания в 1940 начались практически с тем, как моя судьба утряслась в виде попадания в систему НКВД, с целым отделом, «выстроенным вокруг» моей драгоценной тушки. Т.е. от неприятностей глобальных сие решение ИВС/ЛПБ (ха, кого же ещё?) меня избавило, зато сполна окунуло, как «принятого в советское общество» в мелочи житейские.

Замечу, что «врастание в СССР-1940» вызывало у меня сложные и противоречивые чувства. При всём том, что по меркам подавляющего большинства советских людей я жил, наверное, «в шоколаде».

Сразу за жалобой насчёт стирки и её относительного приемлемого решения в виде амерской стиралки этих лет, в квартире появились и холодильник и электрический утюг.

За все агрегаты я расписался в какой-то ведомости и внёс из своей зарплаты деньги. Чуть ли не «за ручку» ходил с Поташником в энкаведешную бухгалтерию. Социализм - это порядок и учёт:-)

Холодильник советский. ХТЗ-120. Ничё так, шкафчик немаленький, и даже работает. Как выяснилось в обсуждении покупки днём позже, в завершавшемся году их выпустили уже несколько тысяч, а производство разворачивали на Харьковском тракторном заводе с 1937 года. Я ещё в тот день, когда привезли незаменимый агрегат, включая его первый раз вечером, задумался - наверняка, производство было прервано в «моей истории» войной. А после ВОВ уже пошли иные модели…

Город попал под оккупацию, а многие из людей, конструировавших, налаживавших производство и разворачивавших выпуск, погибли в войне. Документация и оборудование сгинули в пламени сражений… схватил листок и настругал очередную записку… о необходимости копирования техдокументации с производств, перечитал и скомкал. Наверняка, и без меня подобные вопросы рассматриваются. Нормально изложить вопрос я не смогу, а благих пожеланий «за всё хорошее, против всего плохого» и так хватает. Просто упомянул на следующий день в беседе с Поташником, он, знаю, об о всём, что я говорю, стуч… пишет докладные.

Утюг оказался импортным и… какая «неожиданность»:-) амерским. От «Дженерал Электрик», даже с термостатом. Необходимый местным гламурным фифам и красавцам 1940-го и вообще всем (в чугунных вариантах?) инструмент, мне, в моём времени, был совсем не нужен. Вот вообще. Предпочитал всегда одежду, не требующую гладёжки.