И во всём этом Хэла, которая их спасала, жестоко и беспощадно. Так же как и все те мысли, что нещадно нападали и кусали, кололи, рвали, резали…

И Хэла хотела умереть! Он чётко понял слова, что она сказала у мага — она хотела убить себя, перед тем как попала сюда, но не успела… Но мысль… Почему? Что с ней случилось? Но многое стало в ней понятно и с пониманием пришла нестерпимая боль.

Но всё равно больше остальных мыслей разъедало осознание, что Хэла пошла на повязь кровью. Рэтар видел во сне именно это — Хэла и Тёрк.

Всё и больше, чтобы их спасти.

Когда Зеур и Роар с Миленой ушли, оставив их одних, стало невыносимо страшно. Она не вернётся к нему. Она не простит себе того, что сделала. Слишком хорошо он её знал.

Рэтар смотрел в любимые глаза и пытался понять, сможет ли он поймать её, сможет ли добраться? Осознание того, что Хэла теперь может просто исчезнуть, было леденяще ужасающим.

— Хэла, — проговорил он. — Иди ко мне, родная.

Она склонила голову на бок — такой привычный жест, который он так любил и который так сводил его с ума.

— Мне жаль, — отозвалась она едва слышно.

В ней была эта невыносимая пропасть, он чувствовал эту трещину, чувствовал. А сейчас она стала вот этим невыносимо непреодолимым расстоянием между ними.

Он не успеет добраться до неё. Рэтар видел это в её взгляде, чувствовал своим чутьём.

— Не надо, Хэла, не надо, — он нахмурился, протянул ей руку и двинулся в сторону лестницы.

— Я чувствую это так же, как и ты, — с сожалением прошептала ведьма. — Отсюда не будет возврата, родной.

— Нет, Хэла, — он запаниковал. Ни в одном сражении с ним такого не было, а тут… — Это всё ничто, родная. Я понимаю. И ты снова спасла мою жизнь. И сотни, тысячи жизней, любимая. Прошу тебя, иди ко мне.

— Тогда почему в тебе столько печали? — спросила она и его скрутило невыносимой болью.

— Всего просто очень много, — попытался он оправдаться. — Ничего из этого… Нет… Я сделаю для тебя всё, я всё прощу тебе, ты моя жизнь, моя кровь, родная. Прошу тебя.

— Мне так жаль, — скорбно проговорила Хэла..

— И Тёрк, — Рэтар решил, что должен это сказать.

— Тёрк? — вздрогнула она, нахмурилась.

Боги, это всё-таки был его старший брат. Но Рэтар верил, что смирится, потому что хотелось её тепла, ему было невыносимо пусто без неё. Он поднялся на верхний ярус.

— Это тоже не важно. Обряд повязи, близость, не важно, Хэла… просто иди ко мне. Дай мне руку.

Она вздрогнула. В глазах у неё появились слёзы, губ коснулась едва уловимая улыбка, лицо стало скорбящим, полным горя.

— Ох, Рэтар… — проговорила она едва слышно. — Я так сильно тебя люблю. До безумия сильно.

Хэла моргнула, слёзы потекли по щекам.

— Прошу, если можно, — и он понял, что она уходит, ринулся наверх, — не убивай моих хараг.

— Хэла, — рыкнул Рэтар, протягивая к ней руку, но не успел.

Ведьма исчезла.

— Нет, — взвыл он, падая на колени.

И проснулся. Тяжело дыша, пошевелился и осознал, что Хэлы рядом нет. Рэтар подскочил в испуге, огляделся. Он спал на полу, но был накрыт своим плащом, тем самым который был на ведьме. Она его укрыла и ушла… внутри всё снова сковал лёд ужаса.

Рэтар вышел наружу и с облегчением увидел Хэлу на берегу. Худая, бледная, она сидела на песке, ноги были в воде, она смотрела на гладь моря, на ней была одна лишь нижняя рубаха цвета ранры.

Рэтар осторожно, будто птицу спугнуть боялся, пошёл к ней.

— Сегодня будет очень тёплое море, — сказала тихо Хэла. — Хочешь ягод?

В подоле рубашки были ягоды янги, пара горстей. Рэтар отрицательно мотнул головой. Уже просто говорить с ней было невероятным счастьем.

— Будет много рыбы, — заметила она, отправляя в рот ещё одну ягоду.

Он присел рядом, на расстоянии вытянутой руки. Всё казалось сном — может Рэтар спит, может снова дурман, может она умерла и он умер…

— А ты можешь снять сети? — внезапно спросила Хэла.

— Сети? — переспросил Рэтар.

— Да, вон там, — ведьма указала рукой на рыбацкие указки сетей недалеко от берега. — Фред видимо поставил сети и помер, а когда вода тёплая, как сегодня, в них путается очень много рыбы. Это привлекает, эээ… равленик? Правильно сказала?

— Да, — он кивнул и улыбнулся. В глазах стояли слёзы, но Хэла смотрела на сети и не видела их.

— В общем, они иногда тоже путаются в сетях. Однажды одна молоденькая совсем равленка запуталась, и не могла выпутаться наверное пару дней, и мне было так её жаль, но помочь я ей не могла, — ведьма перевела на него взгляд, — там глубоко. Я попробовала водой, кое-как получилось и она выбралась. Это было таким облегчением.

— Хорошо, я сделаю. — ответил Рэтар. — А кто такой Фред?

— Арендодатель, — улыбнулась она, а он смутился непонятному слову. Боги, как же ему этого не хватало. — Ну, хозяин дома.

Она слегка рассмеялась и мужчина едва удержал себя, чтобы не обнять её, не сгрести в объятия, не расцеловать. Но было нельзя. Он сейчас не имел никакого права даже дотрагиваться до неё.

— Я когда сюда попала, — пояснила Хэла, — то внутри хижины были кости, точнее скелет. На них одежда мужская, ну и я назвала его Фредом, потому что мне песня вспомнилась.

"Чистил Фред колодец свой, и под мутною водой

В платье девичьем скелет обнаружил Фред…”

Пропела она слабым, тихим голосом, и вот этого тоже безумно не хватало.

Рэтара скрутило так, что наверное встать сейчас он бы не смог, даже если бы было очень надо. И слава богам, что можно не шевелиться, можно оставаться так, чтобы не спугнуть этот момент, в который он чувствовал себя снова живым.

— Очередная твоя безумная песня? — проговорил он, пытаясь держать себя в руках.

— Да, она, — рассмеялась ведьма.

И от её смеха стало совсем не по себе.

— Ты ходишь в одной нижней рубахе, — перевёл он разговор, хотя это было тоже плохо, потому что не имел больше права ей указывать, да и что там — не имел его никогда.

— Ревнуешь? — хихикнула она, прищурясь.

Рэтар снова поборол в себе желание обнять её.

— Просто это опасно, — ответил он и сразу отругал себя за то, что вообще об этом заговорил.

— Не переживай — тут никого не бывает, — ответила Хэла спокойно. — Кроме Элинки, девочки, что ты выдел. Да и она просто так не приходит. Если она мне нужна — я отправляю ей птичек. Она сказала, что они называются маянки. Вон в клетке.

Рэтар обернулся и заметил клетку с маленькими птичками, которые в Налуте использовали, чтобы доставлять сообщения.

— Обычно они такие шумные, трещат без умолку, а тут тебя наверное испугались — притихли, — заметила ведьма и снова перевела взгляд на море.

Они замолчали и это было невыносимо, Рэтар словно ждал, что она его прогонит, или что он проснётся от этого сна и будет снова без своей Хэлы.

— Хочешь поплавать? — спросил, чтобы только не молчать.

— Бесполезно — лодка дырявая, но если ты и лодки можешь чинить, — ответила она. — Впрочем я не удивлюсь.

— Нет, точнее — надо посмотреть, может и могу, — улыбнулся он, а ведьма захихикала. — Но я не про лодку.

— Я не умею плавать, ты забыл?

— Я помню.

Рэтар встал, снял сапоги, рубаху, остался в нижних штанах. Хэла нахмурилась, когда он протянул ей руку. Внутри всё безумно молило её протянуть руку в ответ.

— Я, — нахмурилась она. — Ты уверен?

— Давай, Хэла, — хотел поддеть чем-то вроде “ты что не доверяешь мне”, но вовремя остановился, сглатывая слова. Конечно она ему не доверяет больше.

Рэтар почти отчаялся, но тут она всё же подала ему руку. Даже в этом тепле Налута пальцы были прохладными. Любимая его рука, любимые пальцы, дарившие столько нежности и наслаждения. И он всё это разрушил, потерял.

Без труда он поднял её, руки Хэлы обняли его шею. Внутри билось это жуткое воспоминание о теле сестры, которое он держал в руках, когда относил в комнату матери.

— Только, если буду душить — скажи, — прошептала ведьма.