Роар перевёл взгляд на стоявшего за спиной великого Джэлта Дэялга. Военный советник был как всегда полон надменности и непомерной важности. Роар пытался понять действительно ли великий сказал правду. Эта неизвестность доводила его до безумия и он не верил, что Рэтару было всё равно. Единственно — может тан держался за то, что хуже умирать, зная, что любимая женщина в беде, а он ничего не может сделать, чтобы спасти её.

Феран повёл плечом:

— Нет, великий, — возразил он. — Нас обоих приговариваешь ты. И лишь ты здесь сейчас решаешь вынесут отсюда наши мёртвые обезглавленные тела или мы уйдём своими ногами, живые. Моей власти над твоим решением нет.

— Просто повинись, склони свою голову и отдай мне своих ведьм, — с нажимом проговорил эла.

Рэтар слегка повёл головой и даже не удостоил правителя своим “нет”.

— Не хотите спасти себя, достопочтенный Роар Горан? — обратился к изарийскому митару правитель.

— Спасти себя, предав своего тана? Свой дом? Свою совесть? Свою честь? — с трудом проговорил он. — Нет.

Великий хмыкнул, лицо его преобразилось и стало мерзко снисходительным.

— Даже если напомню, что ведьмы уже у меня? Ваше согласие нужно, чтобы не применять магию для разрыва связи крови. Своим отказом, вы обрекаете их на страдания, — он выдержал паузу, дав им возможность осознать свои беспомощность и глупость. — Но что если я дам тебе, достопочтенный Роар Горан, сейчас сделать правильный выбор? Что если тогда, ты заберёшь одну и уйдёшь отсюда живым?

И митар дрогнул и почувствовал, как дрогнул тан. Это было наверное самое отвратительное, мерзкое…

Роар может забрать Милену, если предаст Рэтара… и предаст Хэлу? Обменять двоих дорогих ему людей на себя и свою любимую женщину?

Феран, продолжая смотреть на великого, рыкнул едва уловимо:

— Согласись.

Это был беспрекословный приказ. Сделай так и будь счастлив. Всё.

— Прости, — с трудом мотнул головой Роар, надеясь, что уж сейчас сознание останется с ним. — Я не верю, что ведьмы у тебя, великий.

— Что? — взвился правитель, потеряв контроль. — Как ты смеешь?

Роар увидел, как на мгновение Рэтар перевёл на него взгляд, полный обвинения в сущем безумии. Тан словно пытался врезать ему, призывая к тому самому проклятому благоразумию. Но было поздно. Он сказал то, что может теперь уже точно будет стоить ему жизни.

Но признаться себе и быть честным — такой, как Роар, был не нужен великому эла живым. Он не ушёл бы отсюда. Это такая призрачная, невесомая надежда, что хвататься за неё можно только безумцу. А вот сейчас голова митара Изарии была трезва, как никогда.

Но тем временем двор пришёл в движение и оно испугало так сильно, как не пугали сотни врагов с оскаленными озверевшими лицами, несущиеся на него в пылу сражения, с обнажёнными мечами.

Стражники вывели во двор Милену. И Роар словно умер в этот момент. Взгляд девушки обратился к нему, полный непередаваемого страха, истерики, она была в слезах и, увидев его, содрогнулась, кажется потеряла способность идти.

Роару отчаянно хотелось отбить её от всех них, чтобы никто не трогал, защитить от всех здесь, спрятать. Кажется Рэтар даже попытался сделать жест, чтобы остановить своего тана от опрометчивого порывистого и уж теперь точно смертельного поступка.

Белая ведьма была растрёпанной и грязной, волосы кое-как собраны сзади. На ней было грязное, но слава богам, целое платье. Однако багровые разводы на нём приводили в леденящий ужас. И Роар чувствовал, как ужас сковал и ферана, стоящего рядом.

Милена была одна.

Жуткие мысли вихрем закружились в голове одна за другой.

Великий сказал, что у него обе ведьмы, а им показали только одну. В платье, на котором было очень много крови. Явно не крови белой ведьмы. Она шла сама, была заплакана и испугана, но цела. А значит… Роар словно задыхался.

Где Хэла? Неужели это её кровь? Она бы не могла сдаться просто так. Она бы сражалась. И если её не убили, схватили, то жестоко отомстили за сопротивление. Крови очень много и он, как опытный воин, понимал, если это кровь одного человека — то он не жилец.

Роар не мог оторвать взгляда от девушки, хотя ему отчаянно хотелось взглянуть на Рэтара, но казалось, что тогда Милена пропадёт. Её не будет, как и Хэлы. Бессилие душило, сводило с ума.

— Где вторая? — спросил эла, кажется громче, чем хотел.

Митар Изарии с трудом перевёл взгляд на правителя. Тот был недоволен и лицо его скривилось от раздражения. К нему нагнулся Дэялг и что-то тихо сказал. Мужчина был словно тоже озадачен, он казалось даже испытывал вину. Выслушав объяснения, правитель презрительно цыкнул и сделал жест рукой, чтобы советник встал обратно.

Роар успел глянуть на своего тана. Рэтар стоял словно каменный. Кажется он был мёртв — умер вот так стоя. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но и расслаблен он не был. Митар чувствовал невообразимое напряжение, которое испытывал его феран — вся жизнь перестала иметь какой-то смысл, невозможно передать это и даже представить о чём сейчас он думал.

Милену поставили лицом к эла прямо перед ними. Всего ничего — сделать шаг, протянуть руку и Роар почувствует её. Маленькая, в одном платье, несмотря на то, что на улице было достаточно тепло, было видно, что она дрожит.

— Что ж, — правитель перевёл взгляд с ведьмы на Горанов. — Печально. Я очень настоятельно предлагаю вам ещё раз подумать, достопочтенные Гораны. Ситуация немного изменилась. Увы, но если вы будете продолжать стоять на своём…

Великий изобразил скорбное лицо и развёл руками, выдержал паузу. Потом глянул на Милену.

— А может ваша очаровательная белая девочка-ведьма сделает всё за вас? А, ведьма? — он склонил голову, моментально изменив настроение, чем вывел из себя Роара, да и Рэтар кажется сейчас уже держался за пустоту и был на грани.

— Что вам надо? — всё ещё хриплым голосом спросила Милена, нарушая правило о том, что отвечать эла без разрешения нельзя.

Правитель снова недовольно цыкнул, пара советников, включая Яндэ, кажется попытались ринуться вперёд, чтобы наказать ведьму за дерзость. Роар был готов отдать жизнь в безрассудной попытке её защитить, но великий ухмыльнулся и сделал жест рукой успокаивая своих людей.

— Серые не имеют права говорить без разрешения, — напомнил он, обращаясь к девушке. — Ты знаешь, что эта дерзость может стоить тебе жизни?

— Глядя на всех вас, — тихо отозвалась она, — могу сказать, что смерть не самое ужасное, что может со мной случится сегодня.

“Что ты творишь?” — захотелось закрыть ей рот, прижать к себе, и оправдаться за глупую выходку.

Но, боги, как же она была права сейчас.

— Дерзишь? — великий сделал удивлённое лицо.

— Что вы от меня хотите? — спросила она достаточно твёрдо. — Что нужно, чтобы мы могли уйти отсюда?

— Только очень глупая девочка может так разговаривать с тем кому принадлежит её жизнь, — ответил великий, оживляясь. И это было плохо. Для Милены плохо, а для Роара просто безумным кошмаром.

— А кто вам сказал, что я умная? — ответила она и это и вправду было слишком.

Хотя митар понимал, что с ней случилось что-то плохое, она стала свидетелем чего-то ужасного — пыток? Может смерти? Неужели действительно Хэлы? Хотя он так отчаянно не хотел в это верить. Однако, если так, тогда вполне возможно Милена изменилась и сейчас уже не была белой ведьмой.

Правитель рассмеялся.

— Что ж, ладно. Ты кусаешься. Допустим. Надеюсь выделяешь не слишком много яда при этом, — и он снова посмеялся, теперь уже своей шутке, которую поддержали все присутствующие. Потом махнул рукой и все резко замолчали. — Дело в том, что я просил достопочтенных Горанов отдать мне их ведьм. Они отказали. Но ведьмы-то всё равно у меня. Если они оба лишаться голов, то мы потеряем их дом.

Роару показалось, что его ударили с такой силой, оглушили, выбили дух… Элгор…

— Было бы очень скверно их всех потерять, — продолжил правитель. — Правда, судя по их поступкам и словам, я зря был так уверен в их верности. Все трое оказались спесивы и заносчивы. Один уже поплатился жизнью.