— Завтра утром, — ответил он. — А сегодня побудь со мной, хорошо?

Утром, когда Элгор провожал серых в отдельный дом, сверху от Рэтара прибежал всклокоченный Гент.

— Там, у достопочтенного ферана великий эла, — отчеканил он Роару.

— Из портала, — уточнил митар.

— Да, пришёл только что. Достопочтенный феран распорядился мне вам сообщить.

— Догони Элгора и скажи ему тоже, — отдал приказ митар, Гент кивнул и убежал вслед за бронаром и серыми.

А Роар нашёл Эку и, предупредив её, поднялся наверх.

Великий эла сидел напротив Рэтара в книжной и что-то рассказывал. Вид у ферана при этом был не просто напряжённый, было видно, что он держит себя в руках, но с трудом получается делать лицо подходящее для обычной беседы. Тан глянул на вошедшего Роара и было видно, что благодарен за приход.

— О, достопочтенный митар Изарии Роар Горан, — воскликнул их гость, переводя разговор.

— Великий эла, — склонился мужчина в приветствии. — Процветания и благости первому дому Кармии и тебе, правитель, здравия, стойкости и мудрости, — проговорил митар обычное приветствие правителю.

— Вы такие забавные, когда, после того как побреетесь на благословения Изара, и потом обрастаете все почти одинаково, — усмехнулся правитель.

— Главное, наши умения неизменны, — ответил митар.

— О, да. Девицы при дворе безумно скучают по тебе, Роар. И твоим умениям, — пошутил великий. — Не вздумай сказать мне, что ты тоже стал нелюдимым затворником, как твой тан.

Роар натянуто улыбнулся, надеясь, что получилось не слишком неестественно. В извинении склонил голову и подняв встретился со взглядом глаз грасцитового цвета.

— Нет, великий эла, не стал, — ответил он. — И приношу свои извинения, если расстроил вас и прекрасных представительниц двора, но сейчас не могу позволить себе оставить своего ферана и фернат ради развлечения.

— Можно и не ради развлечения, — эла перевёл взгляд на Рэтара. — В совете феранов, который так любил твой отец, Рэтар, по Горанам тоже очень скучают.

— Неужели? — феран приподнял бровь.

— Конечно.

— Не уверен, великий, — ответил глава дома Горан, — что по людям, которых зовут только тогда, когда надо кого-то убить или с кем-то повоевать, скучают.

— Ты преувеличиваешь, Рэтар, — улыбнулся гость и махнул рукой. — Не так всё плохо. И тебе я при дворе тоже всегда рад. Вокруг меня слишком мало верных людей. А Гораны одних из самых верных.

И он одарил Рэтара таким многозначительным взглядом, что стало понятно — нет, он не прибыл, потому что ему захотелось их навестить.

Феран выдержал этот взгляд. Гораны никогда не давали повода усомниться в своей верности. Половина их людей была в армии Кармии, отряды служили элату верой и правдой, защищали границы, были в самых опасных местах. Этот визит был вызовом, но причина была не ясна.

Великий эла пришёл один, при нём не было советников, не было охраны. Двор должен был прибыть к ним из Хэжени не раньше, чем через три-четыре мирты. Присутствие правителя одного невообразимо напрягало и озадачивало.

— И что может быть приятнее, чем провести время в обществе старых добрых верных друзей. Но для начала я бы хотел отдохнуть, — эла встал, с ним встал и феран, а Роар сделал шаг назад пропуская гостя вперёд, и в итоге занимая своё место за спиной своего ферана.

Они вышли из книжной, прошли в основную часть дома, там, а в гостевой части, по распоряжению митара, уже стояла стража.

— Кстати, — воскликнул эла и обернулся к Рэтару. — Мне помнится, что я тебе наложницу дарил, она у тебя? Не люблю спать один.

Роар видел, как Рэтар напрягся. Великий эла говорил о Шере. В Трите, узнав, что Рэтар её внезапно подарил, с одной стороны Роара удивило, но с другой — девица была назойлива, вспыльчива и глупа, а при том, что она натворила и какой скандал учинила, было понятно, что держать её при себе тан не станет. Да и Хэла…

— Она провинилась и я её подарил, — ответил феран спокойно.

— Подарил? — переспросил великий, глянув на хозяина дома через плечо. — Что она такого натворила?

— Врала, — пожал плечами тан.

— Врала? — на этот раз эла обернулся.

— Да.

— А вернуть ты её можешь, ради меня? — правитель подался корпусом вперёд и взгляд его стал едким и опасным. — Насколько я помню шикарная девица была.

— Не могу, она умерла, — ответил Рэтар так же спокойно и бесстрастно. Роар очень старался не удивиться услышанному, остаться безучастным.

— Так ты её подарил или она умерла, — уточнил эла.

— Я её подарил и она там умерла, — и митар не мог в очередной раз не подивится выдержке своего тана, который сейчас держал удар. — У нас слишком холодно, великий — горячка никого не щадит.

Эла посмотрел в глаза ферана Изарии, пристально, склонив голову набок. Было понятно, что он что-то знал, что-то, что позволяло ему сомневаться в словах Рэтара. Роар напрягся. Это было плохо.

— Печально, хорошая была девка, — улыбнулся гость.

Рэтар небрежно пожал плечами, выдержав выжидательный взгляд правителя.

— Послать за какой твоей или других наших предложить? — спросил он так же спокойно.

— Не надо усложнять, достопочтенный феран, — великий махнул рукой и пошёл дальше. — Подойдут и ваши.

— Рады услужить, — склонил голову Рэтар и пошёл следом.

Они дошли до самой дорого обставленной комнаты гостевой части дома, той, что когда-то принадлежала Эаргану Горану, когда хозяева здесь жили.

Зайдя внутрь великий эла издал восхищённый возглас:

— Твой отец несомненно знал толк в роскоши. Почему ты не живёшь здесь?

— Потому что для простого воина роскошь — это добротный меч и крепкая броня, кусок свежеприготовленного мяса и лепёшки, и выйти живым из боя, — ответил феран.

— Ты не меняешься, Рэтар, — ухмыльнулся правитель. — Столько тиров и всё такой же.

— Смею предположить, что это моё качество тебя всё же больше радует, чем удручает.

— Не сомневайся, — улыбнулся эла.

— Хорошего отдыха, великий, — Гораны поклонились и вышли.

Оказавшись в коридоре Рэтар повёл головой в раздражении, стал суровым и жёстким.

— У тебя есть наложницы, которые ему подойдут? — спросил феран у Роара, опережая вопрос про Шеру, который хотел задать митар.

— Есть, — ответил он. — И у Элгора есть.

— Соберите ему всех, пусть выбирает, или, если надо, со всеми разом спит, — сказал Рэтар и направился к себе.

— Я сделаю, — митар догнал ферана. — Но объясни, что с Шерой. Что значит умерла? Когда? Куда ты её отдал?

Тан развернулся резко, так, что Роар чуть на него не налетел. Лицо его было жутким, глаза ледяными. Ткнув в его грудь пальцем Рэтар угрожающе прохрипел:

— Не смей лезть ко мне с этим, — каждое слово он забивал, словно молотом. — Делай, что нужно. И быстрее. Если возникнут трудности — я у себя.

С этим феран развернулся и ушёл, а митар осознал, что только что был очень близок от того, чтобы пожалеть, что умеет говорить.

Направляясь в харн, он столкнулся с Элгором. Тот был взвинчен и непривычно сильно нервничал.

— Ты знал, что Шера мертва, — спросил Роар у младшего брата, разобравшись с наложницами и отправив эла несколько из них.

— Что? — нахмурился Элгор.

— Рэтар сказал эла, что Шера мертва, — пояснил митар. — Что она захворала там, куда он её подарил и умерла. Ты знал?

— Нет, — ответил бронар, отводя взгляд.

— А куда отдал знал?

— Нет. И что за допрос вообще, Роар? — возмутился брат.

— Потому что тогда вы от меня что-то скрывали, Элгор, — ответил он брату.

— Нашёл время выяснить это, — взвился тот. — Давай заканчивай! А мне надо ещё с Митой поговорить о том, чем всю эту толпу паразитов кормить. И главное его сейчас.

Роар видел, что все эти пустые слова и недовольство показные, но младшего брата отпустил.

Внутри было тревожное предчувствие, что всё не так просто. Этот вопрос был задан не случайно. И Рэтар не был удивлён этому. Но задело тана по-настоящему.