— Они должны были выдвинуться вчера, — ответил Роар. — Мирган ждал отряд из Картары.

— Хорошо. Тогда с Гиром, Тёрк, организуй усиленные отряды патрулей. Всех кто в корте служения есть, поднять на помощь и поставить охранять Трит на время подготовки и самих костров.

— Дом-то на костры отпустишь? — уточнил брат ферана.

— Посмотрим, как всё будет в эти дни, — ответил Рэтар.

В комнату влетел возбужденный и всклокоченный Брок.

— Ты чего малец? — нахмурился Тёрк.

— Там, — он тяжело дышал то ли от того, что бежал, то ли от возбуждения. — Там алаган.

Мужчины переглянулись.

Брок задыхался от возбуждения — все они видели последний раз алаганов около трёх тиров назад. Целая стая прекрасных и редких животных умерли от холодов, которые настигли их в окрестностях Кэрома, когда даже туда добралась нежданная холодная стихия. Выжило всего два — мать и её ребёнок. Сейчас они должны были находится в загонах в дальних границах Хэжени, куда Горанам пришлось отдать обоих, потому что в Изарии они бы не выжили.

Состригая прекрасные гривы погибших алаганов женщины Кэрома рыдали от жалости. Да и некоторые мужчины пустили скупую слезу. Поэтому теперь слышать, что в Трите появился живой алаган было странно и невероятно.

Когда мужчины вчетвером спустились вниз и вышли на улицу, они наткнулись на целую толпу — домашние, стража, наложницы, серые… все застыли и, как завороженные, смотрели на Хэлу, стоящую почти у самых ворот Трита и ласково гладящую алагана.

Чёрная шерсть, длинные стройные лапы, грива и длинный хвост цвета огня, тёплые на ощупь, острая морда, длинные острые с кисточками уши, сейчас внимательно слушающие то, что говорила ведьма, ласково поглаживая умную морду фыркающего в её руку зверя. Пара рогов, на лбу, ещё небольших, потому что алаган был явно молодым, так называемые крылья тоже были небольшими, пока не окрепшими, шерсть короткая, как помнил Роар, мягкая на ощупь.

Он, Рэтар и Тёрк продвинулись через толпу восторженных зрителей.

— Он не уходит, потому что боится хараг, вон они в поле залегли, — шепнул Тёрк, а Рэтар согласно кивнул.

— По сроку сейчас они должны выводить потомство, — отозвался Элгор, который стоял в первом ряду и как и все остальные восторженно смотрел на появившегося ниоткуда зверя.

— Может это тот, которого мы нашли? — предположил Роар.

— Хэла, — сказал Рэтар, так чтобы его слышала ведьма, но и чтобы не спугнуть зверя. — Посмотри, есть ли у него под ногой правой клеймо.

Женщина что-то ещё прошептала, погладила животное, потом аккуратно заглянула ему за ногу и повела головой давая понять, что клеймо есть. Понять отсюда какого пола особь было нереально, поэтому памятуя, что нашли они мать и её дитя, Рэтар задал ещё вопрос:

— А какого размера клеймо?

Хэла показала ладонь с растопыренными пальцами.

— Мелкий, — вздохнул Роар.

— Вырос как, — отозвался Тёрк.

— Сбежал наверное из Хэжени, — хмурясь предположил Элгор.

— Надо бы его в загон, — пробурчал старший мужчина. — А то уйдёт от нас и погибнет.

— Твоя правда, Тёрк, но как? — бронар уставился на ферана.

— Хэла, надо бы его в загон внешний, сможешь? — опять очень осторожно проговорил Рэтар.

Ведьма кивнула и улыбнулась, потом цыкнула и одна из хараг послушно поднялась со своего места и стала перемещаться так, чтобы дать возможность Хэле пройти с алаганом вдоль внешней стены Трита в сторону огромного внешнего загона, куда обычно сгоняли тоор, не живущих в доме.

Зверь шёл за ведьмой безропотно и спокойно, это было так невероятно красиво — грациозное животное, большое, сильное и идущая рядом с ним женщина, не держащая зверя, а просто что-то тихо ему шепчущая и иногда поглаживающая его тёплую огненную гриву. Наверное ни у кого не получилось бы загнать алагана в загон так легко, как это получилось у Хэлы. Животные и вправду любили её и Роар давно это заметил.

— Что с ним делать будем? — спросил митар.

— Можно приручить, — отозвался Элгор. — Думаю с Хэлой будет легко, нет?

Рэтар лишь нахмурился. Сейчас митар не мог прочитать своего тана. Почему-то стало тяжело понять, что с ним происходит, хотя обычно он чувствовал его очень хорошо. И причина была не ясна — дело было или в самом Рэтаре, то ли в Роаре.

Сейчас митар рассеянно слушал разговор окружающих его мужчин, но его мысли и взгляд исподтишка были обращены в сторону Милены, которая, как и другие серые, восторженно смотрела на алагана. Роара выкручивало, как же сильно хотелось прижать её к себе, ощутить волосы в пальцах, мягкость губ и кожи, тепло тела. Это сводило с ума и он не мог успокоиться.

Но как же сильно он был зол. На неё за то, что не доверяла ему, на то, что приревновала к спасшей его Хэле, и на себя… что не смог держать в руках, что позволил себе быть глупым мальчишкой, словно это его первая и единственная женщина. Он становился сам не свой каждый раз, когда слышал её голос или видел. Был готов провалиться сквозь землю.

— Реши с этим что-то, — тихо сказал Рэтар, когда они вдвоём остались стоять возле загона, в котором радостно резвился алаган.

Хэла ушла выгуливать своих хараг, с ней ушла Милена, а Роар стоя у загона с болью смотрел ей вслед.

— С чем? — спросил митар рассеянно, хотя конечно понимал про что говорит тан.

— Роар, — феран недовольно мотнул головой.

— Я не знаю, что с этим делать. Вот убей меня, но не знаю, — ответил митар. — Только хуже станет.

— С чего ты взял?

— Потому что… рваш… Рэтар, она… прости, может с Хэлой просто, потому что она мудрая, она чувствует иначе, а тут… я всё испортил! Не надо было в это лезть.

— Хэла здесь вообще не при чём, — ответил феран. — Ты начал, но закончить не закончил. И не говори мне, что не знаешь, что с этим делать. Мне не нужны твои метания, особенно сейчас — что-то плохое вокруг происходит, а ты тут устроил душевные муки, голову заставь работать, а не вздыхай дело — не дело. Это же не первая твоя женщина…

— А у меня чувство, что первая, — взвился митар.

— Если влюбился, тем более разберись с этим сейчас, пока есть возможность, потому что в суматохе, в бою, мне не нужно, чтобы ты внезапно осознал что-то, и твоё осознание будет стоить кому-то жизни.

Рэтар говорил спокойно, тихо, но при этом жёстко, словно заколачивал каждое слово. И был прав, и Роар знал, что прав, но боги, как же его это выводило из себя. Самоуверенность, с которой тан это говорил, раздражали и даже злили.

— А ты? — не выдержал митар.

— Я? — тан посмотрел на него прямо и спокойно, хотя вот сейчас к Роару вернулось понимание настроения своего ферана и то, что было внутри было опасно, но остановиться было уже невозможно.

— Да, ты. Ты решил для себя, что важнее? Вот сейчас ты мне это говоришь, а ты знаешь, что будешь делать, когда будет её жизнь с одной стороны и моя с другой? — и это были страшные и совершенно лишние сейчас слова, но митара уже было не остановить, как бывало, когда он переставал себя контролировать.

Рэтар ухмыльнулся, от этого его лицо стало зловещим и пугающим:

— Я знаю, что я буду делать. Сомневаешься во мне и моих решениях? Считаешь, что имеешь право? Пусть так. Но я этого права за тобой не признаю, пока в своей голове не наведёшь порядок, ко мне не лезь, ясно?

С этим феран развернулся и ушёл, оставив Роара наедине с его тяжёлыми мыслями. Где-то в полях пела Хэла, было слышно её голос, но слов было не разобрать, а алаган навострил уши и устремил взгляд туда, где по его мнению этот голос был.

Роару хотелось бы послушать, что именно она поёт, потому что это она тоже всегда делала очень к месту, как и утренние подковырки.

— Достопочтенный митар, — голос Найты вывел его из забытья.

— Да, Найта, — он повернулся к ней, такой простой и смущённой, и вздохнул… горушка же, точно!

— Я хотела вам горушку подарить, — она протянула ему ленточку и Роар улыбнувшись её взял. — Чтобы вы больше не были ранены до смерти.