— Зеур, — прорычал из последних сил митар, схватив мага за руку. — Она же жива.

— Её тело живо, а душа уже перешла грань, — отозвался он. — Роар, оттуда не возвращаются.

— Она меня вернула, — Роара разрывало на части. — Возьми мою жизненную силу. Ты мне должен, ты Рэтару должен, я тебе заплачу сколько скажешь, Зеур… чтоб тебя!

— Роар, — маг был отвратительно спокоен и бесстрастен. — У тебя жизненной силы чуть больше, чем у неё. Давай я лучше тебе помогу! Роар, послушай…

Но митар уже не слушал, он точно знал, что сейчас надо вернуться в Трит. Несмотря на дружбу или приказ второго человека в Изарии, Зеур не будет ему помогать, заупрямится, но можно отдать приказ иначе, можно заставить мага сделать свою работу — это мог только один человек.

— Портал убьёт тебя и старания ведьмы по твоему спасению будут напрасны, — крикнул Зеур вслед своему митару.

А Роар почти без сознания свалился с площадки портала в Трите.

— Достопочтенный митар, — привратник опустился перед ним на колени и помог привстать.

— Позови ферана, — прохрипел митар.

Привратник непонимающе заморгал.

— Чтоб вам… Рэтар! — крикнул он со всех своих оставшихся сил. — Рэ-та-ар!

За дверью засуетились и в комнату влетел феран, бронар и ещё несколько стражников.

— Роар, ты что, — он опустился на колени перед таном, на рубахе которого расползалось кровавое пятно. — Ты был в портале? Ты из ума выжил? Тащите его к нему.

Но Роар схватил ферана за рукав.

— Нет. Иди к Зеуру. Сейчас. Иди. Я тебя очень прошу. Иди.

И митара поглотила тьма.

Глава 25

Рэтар был зол. Он устал и вымотался. О ранение Роара узнал случайно и его невероятно злило то, что, судя по всему, никто не собирался об этом сообщать.

Феран вернулся, состояние Роара было хорошим и его жизни ничего не угрожало, но уже то, что тан мог погибнуть из-за какой-то стычки с шальными, приводило Рэтара в едва сдерживаемый гнев. И спасло всех вокруг только то, что Роар был в сознании и цел.

Но теперь, когда тан вывалился из портала с открывшейся раной, теряя сознание, да ещё и с навязчивой идеей, что Рэтару нужно к Зеуру, ферана снова стала заполнять ярость.

И уже без просьб было понятно, что надо к магу, раз Роара опять надо приводить в порядок.

Рэтар порталы ненавидел. С детства. Всегда чувствовал себя в них мерзко. Они нервировали и раздражали. Сейчас, выйдя из портала в доме Зеура, феран недовольно передёрнул плечами.

— Зеур? — позвал он, проходя в беспорядочно заставленную всем чем только можно комнату.

Рэтар проморгался, привыкая к полумраку, что властвовал в жилище Зеура. В нос ударил мерзкий запах сырости, гари и разложившейся плоти. Но в домах магов всегда пахло отвратительно — колдовские изыскания дело такое, дурно выглядящее и пахнущее.

Феран огляделся и на столе увидел тело.

— Опять мёртвые, Зеур? — проворчал себе под нос Рэтар и сделал шаг к столу.

Трупы его уже давно не трогали и не задевали. Каких он только не видел за свою жизнь: мужчины, женщины, старики, дети… Иногда бывало, дёрнется что-то, но в остальном — смерть была для ферана Изарии обыденной и привычной.

— О, всё-таки прислал тебя? Надеюсь не помер там, как из портала вышел? — усмехнулся маг, спускаясь с верхнего яруса своего жилища. — Но тебе скажу тоже самое, что и ему. Нельзя её вернуть. Дайте ей умереть. Жаль, конечно, понимаю. Вторую такую наверное и не найти, но что ж делать…

Рэтар нахмурился и опустил глаза на стол.

Окаменел.

На столе лежала Хэла. Хэла… Грязная, мокрая, даже просто стоя рядом, он ощущал исходящие от неё сырость и холод.

Взгляд пробежал по её телу. Сознание спуталось, разум не верил — нет, это не может быть Хэла, не может. Как? Он зацепился взглядом за рану во весь бок, грязную, мерзкую, с кишащими в ней паразитами, рваным мясом и костями наружу. А потом — платье… изорванный подол…

“Ничего, на мой век и этого хватит”, — её голос всплыл в голове и выдержки хватило, чтобы не взвыть в голос.

“Хэла… Хэла… — внутри скрутило злой болью. — Да чтоб тебе, ведьма, не смей умирать. Не смей оставлять меня. Я же так хотел вернуться к тебе…”

— … я сам найду вам чёрную, — а маг продолжал, как ни в чём ни бывало. — Если хочешь, можешь потом со мной расплатиться, ну или, я всё равно тебе должен. Призову в счёт своего долга. Рэтар?

Никак не получалось оторваться от этого приводящего в панику вида. Она была на себя не похожа. Бледная, ледяная, грязная… хотелось… чего ему хотелось?

Перед глазами, которые предательски застилали слёзы, стоял её образ. Тот в поле. Мягкие черты лица, тёплая улыбка, приводящие в безумие глаза.

Рэтар забыл, что умеет плакать. Но он никогда больше не увидит этого взгляда? Он большего никогда не был достоин.

— Достопочтенный феран Изарии? — позвал его Зеур. — Ты меня сейчас своим гневом убьёшь. Я понимаю, что хороша была ведьма, но всё умирает. И она вот умирает. Бывает. Забери её, если очень хочешь, но… а давай, ты мне её оставишь и это будет плата за призыв новой? Отличное же предложение.

— Ты сказал она мертва, — глухо проговорил Рэтар с трудов вытаскивая из себя слова.

— Нет, я не говорил, — мотнул головой маг. — Пока жива, огонёк ещё горит…

— Тогда лечи, — приказал феран.

— Всесила, Рэтар, — возмущённо воскликнул маг, опуская ладони на стол. — Огонь горит. Могу починить тело, но душа ушла за грань. Всё. Понимаешь? Оттуда почти нельзя никого вернуть.

— Ты мне должен, Зеур. И это приказ. Я хочу, чтобы ты её излечил. Нужна моя сила? Бери, — Рэтар выставил вперед руку, — но вылечи её.

— Пффф, — гневно фыркнул маг, ругаясь про себя. — Вы Гораны все не в себе, безумные. Зачем мне тратить силы на лечение той, которая умрёт всё равно? Твоя жизненная сила? Ты просто растягиваешь её страдания. Неужели не ясно? Лечить надо было два дня назад, или когда её ранили? А теперь это просто…

И он рыкнул, понимая, что не может ничего поделать с приказом ферана, отошёл, но быстро вернулся с мотком небесной нити. Потом намотал её на ладонь Рэтара, другой конец намотал на ладонь Хэлы:

— Прям брачная обвязь была бы, нет? — Зеур был зол, но феран Изарии на это внимания не обращал. — Если бы не моё скромное вмешательство.

Маг взял нить, связывающую ферана и ведьму, посередине и намотал себе на ладонь.

— Если станет плохо, скажи, — буркнул он и закрыл глаза.

— Не станет, — глухо отозвался Рэтар.

Самым главным достоинством достопочтенного Рэтара Горана всегда было хладнокровие. Это в нём ценили окружающие, это помогло ему достичь того, что имел. Он всегда мог усмирять свой гнев, давить свою ярость, держать себя в руках несмотря ни на что.

Война и смерть были с ним с самого детства, которого, впрочем, наверное у него и не было. Военные обозы, бой за боем, война за войной, потери за потерями…

Он научил себя не чувствовать, не сходить с ума, укрощать внутреннего зверя. Хотя бывало иногда, очень редко, когда давал себе возможность терять контроль, когда безумный гнев разливался ядом в крови и убивал в нём человека, делая чудовищем.

И вот сейчас он чувствовал, как теряет себя, как кровь перестаёт быть холодной, вскипает, отпуская наружу его звериную ярость. Каждое слово давалось ему с трудом, мысли стали вязкими и топили, не давая вздохнуть.

Хэла умирает…

И тени прошлого потянули в Рэтару свои липкие пальцы, начали обнимать и утягивать за собой во тьму. А голос разума стал едва различимым, захлёбываясь в этой вязкой тьме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он взял руку ведьмы в свою.

И почему Рэтар раньше не замечал, что она у неё такая маленькая? Почему он дождался пока эта рука станет мертвенно ледяной? Как ему отчаянно хотелось, чтобы она провела ею по его щеке.

И он не понимал, всё равно не понимал, чем была для него эта женщина? Что в ней его так задевало, что было тем, без чего он чувствовал пустоту и становился словно обречённым на смерть, что толкало его в бездну? Это было простой прихотью? Просто желанием обладать или всё же чем-то большим?