Идею же глушителя я обрисовал Шепелю лишь в общих чертах, а он тут же принялся экспериментировать с новыми револьверами. Честно говоря, я не мог припомнить, чтобы мне доводилось где-то видеть револьверы с глушителем: неплотное прилегание барабана к стволу и, как следствие, неизбежная утечка пороховых газов должны были сводить эффект глушения к нулю. Но Петрович со своими мастерами умудрился соорудить модель с надвигающимся на ствол барабаном, практически купировав проблему. Что же, дымок пока присутствует, и звук, как мне думается, мог бы быть и потише, но начало положено.

И так уж получилось, что я распорядился отправить пару таких револьверов своему агенту на территорию Фрадштадтской Рунгазеи раньше, чем сам опробовал их в деле. У меня все мысли тогда были заняты подготовкой похода против хошонов, а тянуть с решением проблемы, для которого такое тихое и скорострельное оружие было страсть как необходимо, очень не хотелось.

– Впечатляет, Иван Петрович! Очень впечатляет! Я распоряжусь о премиях – и коллективу, и тебе лично.

– Так была уже премия перед Новым годом, – у польщенного похвалой Шепеля случился приступ скромности, что происходило очень редко.

– То за Новый год, а это – за дело.

Это в Таридии надо мной постоянно дамокловым мечом висела необходимость обосновывать дополнительные финансовые затраты. Здесь все проще, не зря же я специально оговаривал с Федором замыкание местных финансовых потоков на себя. По крайней мере, первые пять лет никто меня беспокоить с отчетами не будет, лишь бы результат был. А он будет, я для этого всеми частями тела упрусь, но дело сделаю.

Ну а дополнительное стимулирование подчиненных я всегда считал делом просто необходимым. Как бы хорошо человек ни зарабатывал, лишняя копейка к празднику или в награду за достигнутый результат никогда не повредит. И настроение личному составу поднимет, и авторитет начальства поддержит.

– Петрович, ты давай-ка полностью переходи на кураторство. Это вовсе не означает, что я запрещаю тебе самому над чем-то работать, но бога ради, оставь полеты на дирижабле специально обученным для этого людям. Для меня каждый человек дорог, но ты дорог вдвойне, потому не нужно более так рисковать.

В конце января мы потеряли один из дирижаблей. Эти мощные, внушающие восторг и трепет окружающим аппараты достаточно неуклюжи при маневрировании и очень капризны в плане парковки или, если выражаться точнее, причаливания. Не зря же на Земле строили для этого специальные причальные мачты. Мы тоже строим, но в тот раз что-то пошло не так – то ли слишком резкий порыв ветра стал неожиданностью, то ли ошиблись в маневре… В общем, грохнулся наш аэростат наземь всей своей немалой массой, сорок человек погибло. Вот так и произошла первая в этом мире катастрофа эпохи воздухоплавания.

– Михаил Васильевич, поймите, я принимаю и одобряю конструктивные решения, и кому, как не мне, опробовать их на себе? Я же должен показывать, что уверен в своих творениях!

– Ты, когда в шахматы играешь, в каждую пешку перевоплощаешься или используешь любые фигуры для достижения конечной цели?

– Но люди же не фигуры! – Шепель посмотрел на меня с испугом.

– Конечно же не фигуры, – жестко ответил я, – но как бы это цинично ни звучало, простых людей можно заменить, а нас с тобой нельзя. Энтузиастов летного дела сейчас хоть отбавляй, так что набирай новый экипаж, учи, воспитывай, а сам в небо не лезь. И Кипельникова образумь, скинь на него часть проектов, пусть тебе помогает.

Кипельников и Шепель не очень ладили промеж собой, но взаимоуважение у них присутствовало. Таким тяжело уживаться под одной крышей, зато если удается направить знания и энергию обоих в единое русло, результат практически гарантирован.

– Работы по глушителю засекретить! Это для специального применения, – я поспешил переключиться на другую тему, пока собеседник не нашел доводов для возражений. – А револьверы можно запустить в пробную серию. Посмотрим, что из этого выйдет. Кстати, перо с чернилами и бумага здесь имеются?

– Да-да, сей же час все будет! – Шепель сам бросился к выходу из тира, чтобы спустя минуту вернуться с бумагой и письменными принадлежностями. И глаза горят в предвкушении очередного моего озарения. Хорошо, что ему объяснять ничего не нужно: привиделось и привиделось, а вот иным ляпнешь вот так, не подумав, а они – жалобу в инквизицию! А те и давай изводить меня вопросами: молился ли я перед сном с этим видением, какой был голос, не кричали ли терзаемые грешники где-то рядом? Идиотизм какой-то, ей-богу!

– Если мы наладим производство единого патрона в гильзе, например, из латуни, – уложив бумагу на стойку тира, я принялся делать грубый набросок магазинного пистолета, – то нельзя ли нам заменить барабан револьвера на вот такую подачу патронов при помощи пружины из рукояти? Удобно ведь? После зарядки отводишь затворную раму, чтобы первый патрон попал в ствол, и стреляй!

– А гильзу-то как вытаскивать? – задал совершенно уместный вопрос Шепель.

– Ну, Петрович! Изобретатель у нас ты, а не я! В моем вот видении гильза сама выбрасывалась при обратном ходе затвора. А уж как, того я не ведаю. Но это все перспектива, а пока упор на револьверы делай!

Ну вот, теперь Иван Петрович загружен думами на много месяцев вперед, и теперь я знаю точно, что не только сам голову ломать будет, но и подчиненных озадачит. Направление задано, значит, рано или поздно и результат будет.

Эх, мне бы на всех направлениях таких людей иметь, как Шепель, да где ж их взять?

Вернулись мы из зимнего похода за два дня до наступления нового года уставшими, но вполне собой довольными. За месяц с небольшим отмахали по местным бескрайним степям огромные расстояния, доказав всем, а главное – самим себе, что таридийская армия на такое способна. Ну и хошонам неслабо по шапкам надавали, сорвав чью-то изящную комбинацию с нападением на Соболевск в финале.

Весной сделаю еще одну попытку договориться с этим воинственным племенем, но если и она не увенчается успехом, то я уже за себя не ручаюсь. Не хочется проводить параллели с противостоянием европейцев с индейцами в Америке, но куда ж от этого деться? И здесь, и там есть коренные жители, живущие на этой земле веками, и переселенцы с другого континента, пришедшие со своими традициями, устоями, культурой мышления и поведения. Но есть и отличия. Хотя бы в том, что туземное население мы еще ни разу нигде не потеснили – в Рунгазее и так земли предостаточно. И те же хошоны воюют с нами вовсе не оттого, что мы им мешаем, а просто так, у них это в крови, видите ли. Так что будущие поколения, может, и осудят меня за истребление большого количества жителей местных равнин, но никаких угрызений совести у меня на этот счет не возникает, потому как позволять кому-либо разорять наши селения и убивать наших людей я не намерен.

Досадно, на самом деле. Потому что я всегда за мир, даже с хошонами. Всегда ведь можно найти какие-то точки соприкосновения, взаимные интересы. Тем более что даже с учетом большой программы переселения людей из Старого Света земли здесь будет хватать всем еще долгие годы, а дальше я уже надеюсь, что все местные племена не исчезнут, а вольются в новое общество, став полноправными его членами.

Но это я так думаю, а уж как получится, никому сейчас неведомо. По крайней мере, к этому буду стремиться, а там посмотрим.

Оставив Ивана Петровича в глубокой задумчивости, я отправился в управление архитектуры, располагавшееся в соседнем с губернаторским дворцом здании. С весны должны начаться масштабные строительные работы, и мне самому приходится контролировать и утверждать решения по планировке. Специалистом в строительной отрасли я не являюсь, но гораздо лучше местных архитекторов понимаю важность нормального планирования будущей городской застройки. Местные же все время пытаются действовать в духе времени, то есть заузить улицы, придвинуть друг к другу дома, урезать парки и скверы. Удивляются моему желанию рядом с временными деревянными мостами сразу начинать возведение каменных и выделять части улиц под тротуары, исключительно для пешеходного движения. Слава богу, что мое намерение создать централизованные водопровод и канализацию было принято благосклонно, как перспективное и передовое, а вот за решение создать примитивную систему очистки сточных вод они явно за моей спиной возмущенно шушукались и крутили пальцами у виска. К счастью, их мнение по этому вопросу меня совершенно не интересует – я вкладываю в него свои собственные деньги и ни перед кем не собираюсь отчитываться.