– Иванников, узнай, что там у уланов? – распорядился я.

У подполковника Новикова все должно быть в порядке, у них задача проще. Так что проблемка с поздно спохватившимся командиром гарнизона является нашей единственной загвоздкой. И разрешить ее необходимо как можно скорее.

Ратуша в Россоши была небольшая, под стать самому городку. Тем не менее видна она была издалека, ибо большинство окружающих ее домов вовсе не стремились тянуться ввысь. Ведущая к главному зданию города улочка была грязной и кривой, а неказистые домики через один то выступали на улицу, то отступали от нее – видимо, во время строительства никаких планов застройки не существовало в принципе, и каждый будущий домовладелец действовал по своему усмотрению.

Не доехав половины квартала до центральной площади, я остановился. С этого места уже можно было более или менее прилично рассмотреть здание ратуши – два этажа, узкие окна, местами облупившаяся штукатурка, опирающийся на две колонны небольшой козырек над главным входом, пристроенная к правому крылу колокольня, возвышающаяся над основным зданием еще на два этажа. Метров тридцать в длину и примерно пятнадцать в ширину. Не нужно быть экспертом, чтобы уверенно заявить о невозможности удержать такое здание неподготовленным к осаде гарнизоном численностью тридцать человек, включая гражданских.

Очень сомневаюсь, что ратуша Россоши является исключением из правил, следовательно, никаких оружейных складов там нет. Зала городского собрания, суд, кабинет бургомистра и канцелярия, архив, сокровищница и тюрьма – вот стандартный набор помещений и служб, характерный для местных ратуш, располагайся они хоть в Улории, хоть в Таридии, Силирии или Тимланде. За другие страны не скажу, там не был, но вряд ли стоит ожидать больших отличий.

То есть оружие и боеприпасы у засевших в главном здании Россоши в наличии только те, что они принесли с собой и никаких бочек с порохом там просто не может быть. Блефует начальник гарнизона, развести меня хочет на ровном месте. Ну-ну.

Прибежал командир штурмового батальона Дегтярев, подтвердил мои выводы относительно способности противника оборонять здание, но угрозы взрыва исключить не мог.

– Они и глазом моргнуть не успеют, как мы уже ввалимся в окна второго этажа, а еще через минуту все будет кончено. Но если у них есть бочонок пороха и решимость зажечь запальный шнур, то мы можем не успеть.

– Да, будет обидно проделать такой рейд и в последний момент лишиться половины людей, которых надеялись освободить.

– Большая-то часть в тюрьме да на рынке, в подвале торговых рядов, – огорошил меня майор, – здесь подвал совсем небольшой, в него больше сотни человек не запихнешь.

– Сотня не сотня, но люди все одно наши, надо выручать.

– Так я ж не спорю, ваше сиятельство, – здоровяк Дегтярев как-то совсем по-детски смутился, – дадите команду, так я сам на штурм пойду.

– Не надо, Василий Николаевич, твое дело задачи своим бойцам ставить и руководить боем, довольно уже самому под пули лезть, – здесь я сделал паузу, подумав о том, что сам собираюсь заниматься делом, обычно поручаемым специально подготовленным людям. Только вот людей таких у меня нет. Да и вряд ли они вообще есть в этом мире – не пришло еще время для них. – В общем так, майор, я пойду и поговорю с этим улорийским командиром. Как там его зовут?

– Тарновский. Капитан Хенрик Тарновский, – проявил осведомленность внимательно слушавший разговор Иванников.

– Как подам условный знак, начинайте штурм. Если посчитаете, что что-то идет не так, штурмуйте без сигнала.

Дегтярев умчался к своим штурмовикам, а я неспешно направился к ратуше.

Небольшая площадь перед резиденцией местного градоначальства была пока пустынна, но во всех прилегающих улочках толпились наши солдаты. Пушек с картечью у осажденных нет, пулеметов в этом мире пока не существует, так что в случае штурма они всего по разу выстрелить успеют, прежде чем мои бойцы достигнут стен здания. Никаких шансов у них нет, только шантаж жизнями пленных.

Я спешился и медленно пошел к главному входу. Сейчас меня наверняка держали на прицеле несколько человек, и, хотя выстрел в парламентера был невыгоден осажденным, чувствовать себя мишенью было неприятно. Собственно говоря, здесь и сейчас может закончиться занимательная история Сергея Прохоркина, замечательным образом превратившегося в князя Михаила Бодрова. Случайный выстрел не совладавшего с нервами солдата или горожанина может оборвать жизнь Князя Холода. Просто и нелепо, но история знает еще и не такие нелепости.

– Капитан Тарновский! – громко произнес я, остановившись метрах в двадцати от главного входа. – Ты хотел говорить с командиром, я пришел. Выходи, говорить будем!

Если он выйдет, значит, уверен в надежности своих соратников, и можно будет поверить в возможность взрыва. Не выйдет – значит, они там отчаянно трясутся за свои жизни и всеми силами стараются напустить побольше тумана, запудрить нам мозги.

Не вышел. Распахнулась створка второго окошка справа от входа, в проеме показалось испуганное лицо достаточно упитанного мужчины лет тридцати от роду.

– Ты кто? – хрипло спросил он, опасливо оглядываясь по сторонам.

– Князь Бодров, – ответил я, решив ограничиться титулом и фамилией.

– Тот самый, который Князь Холод?

– Ты слышал мою фамилию!

– А что же ты не наслал на Россошь снежную бурю? – раздался чей-то ехидный голос из окна второго этажа. – Заморозил бы город – и дело с концом!

– Будешь вмешиваться в переговоры с твоим командиром, заморожу твои мозги! – повысил голос я. Не хватало еще выслушивать всякий бред в момент, когда мне дорога каждая минута.

– Что-то больно ты неказист для Князя Холода! – с искренним сомнением в голосе произнес командир местного гарнизона.

– А ты у коронного маршала Курцевича спроси, каков я, – холодно парировал я. – Не разочаровывай меня, Тарновский! Если решу, что разговаривать с тобой бессмысленно, отдам приказ на штурм.

– Я тогда взорву ратушу! – нервно взвизгнул капитан.

– Да я разве против? Ваша ратуша мне совсем не нужна! Более того, я и сам склоняюсь к мысли, что спалить ее нужно. Но могу рассмотреть вариант и с взрывом. Только вот людей своих я должен забрать!

Эх, не умею я переговоры вести! Как там в фильмах делается? Нужно узнать его требования и торговаться по поводу освобождения части заложников. Сейчас самое время озвучить требования, но ответом мне служила тишина, свидетельствующая о растерянности, царящей в рядах неприятеля. Если и есть у них что взорвать, то сами они явно не готовы к роли мучеников.

– Тарновский, у меня такое предложение, – решил я взять инициативу в свои руки, – вы покидаете здание без оружия и присоединяетесь к своим товарищам в казармах гарнизона. Через пару часов мы уйдем из Россоши, и местные жители вас освободят. Вы сохраните свои жизни, мы – своих товарищей. Это хорошая сделка!

– Хочешь сказать, вы не убивали моих солдат?

– Убили только тех, кто оказал сопротивление. На войне так. Но большая часть заперта в казармах.

– А фрадштадтцы?

– То же самое!

– Мы тебе не верим! – ответил капитан после минутной паузы, явно вызванной совещанием с товарищами по несчастью. – Какие у нас гарантии?

– Гарантии у вас – только мое честное слово! Других не будет. И вариантов других не будет тоже!

– Нам нужно подумать!

– Тарновский! – меня начали утомлять эти бесплодные препирательства. – Если я уроню перчатку наземь, начнется штурм и вы все будете убиты!

И в целях наглядно продемонстрировать, что мое терпение заканчивается, я стянул перчатку с левой руки.

– У меня ваш генерал! – неожиданно заявил Хенрик Тарновский, видимо, для того чтобы добавить веса своим словам.

Ух ты! Какой поворот! Это что же получается? Судьба выкинула очередной фортель и решила отдать в мои руки моего же неудачливого конкурента? Да я без колебаний обменяю его жизнь на жизни остальных пленников! Только улорийцам знать это необязательно.