..Огромный грузовик назывался Mercedes-Benz type L 10000 (он же Typ N 56). До начала новой мировой войны этой, самой грузоподъёмной (10 тонн нагрузки) модификации, с огромным, выдающимся далеко вперёд капотом, было выпущено всего около сотни штук. И, разумеется, они все были с 1939 — го мобилизованы в вооружённые силы. Нашли применение в наземных войсках и люфтваффе. А также в ремонтных и транспортных подразделениях. В одном из которых, в Баутцене, и забрал подобный грузовик командир 4 — го мотопехотного полка, который, в соответствии с распоряжением с верхов СС из укрытия в берлинском метро, занялся лично операцией с атомной бомбой большевиков.

В самой Германии, как охранная полиция (контролировавшая большие города), так и жандармерия (отвечавшая за сельскую местность и мелкие населённые пункты), в отличие от полевой жандармерии в вермахте, подчинялась СС. В который входил и 4-й полк «Фюрер» (и сама дивизия «Рейх», оказавшаяся в момент «атомного рейда» в Германии, на восстановлении).

СС-вская структура замкнула всю информацию о русской бомбе на себя. И решала вопрос с её вывозом силами своих подразделений. Отчего сведения о ней получило малое количество людей. Большинство из которых даже точно не знало, чем занимаются.

К упавшему недалеко от края лесного массива самолёту силами военнослужащих одной из рот моторизованно-сапёрной роты полка была прорублена просека и проложен дощатый настил, по которому с трудом проехал грузовик-гигант. На который, с помощью полиспаста, была погружена сама атомная бомба.

В целом, операция была очень рискованной, но у немцев не было выхода. Ковыряться в бомбе, не имея никакого понимания о принципах её действия, они не рискнули, просто рассудив так — «не взорвалась при падении, может и выдержит перевозку».

Бомба была доставлена в Баутцен. Где вскоре, на том же грузовике и отправилась на запад, причём с ней ехал и сам оберштурмбаннфюрер СС Отто Кумм.

Командир 4 — го полка, единственный, знавший что именно в грузовике и куда он едет. С ним был иной, сменённый личный состав, не участвовавший в вывозе из лесного массива бомбы и не знавший что везёт и охраняет.

Целью перевозки была секретная, недавно построенная силами СС штольня в районе одного из холмов около плато Мюнхберга с одноимённым городком в Баварии. Она намечалась как промежуточный пункт, но события, связанные с падением существующего в Германии режима, не позволили продолжить дальнейшее движение грузовика, как и осуществить изучение того, что было в нём..

В окрестностях «текстильного городка» Баварии, в резервном заглублённом складском укрытии, построенным летом 1942 — го, в рамках множества мер «тотальной войны Германии», как резервный пункт снабжения для войск СС в данной местности, была спрятана не взорвавшаяся и целая советская атомная бомба, предназначавшаяся Дрездену..

И именно в августе 1943 — го бывший командир мотопехотного СС-ского полка всё размышлял, как поступить с бомбой.

Специальное задание, «свалившееся» ему на голову, вылилось в то, что он, мало того, что был вдалеке от своей части в момент решающих событий, когда Германия, под угрозой нового «атомного рейда» большевистской авиации и новых ужасающих последствий, признала свою капитуляцию, так ещё и сложилась целая цепочка случайностей.

Находясь в штольне с десятком самолично отобранных, самых лучших бойцов своего полка, он тщетно ожидал прибытия группы учёных и специалистов всю зиму и весну. О которой, уже прибыв в складскую штольню, получил информацию в последнем радиораспоряжении из Берлина. Складские продовольственные запасы и обустроенный бункер с водой, электрогенератором и топливом позволили пережить зиму и весну, никак не выходя наружу. Анализируя отсутствие новых приказов, которые тщетно ежедневно на определённой волне и в определённое время выслушивал радист, оберштурмбаннфюрер сделал вывод, что, возможно, те, кто отдавал ему последний приказ, погибли или были арестованы.

То, что они слышали по радиопередачам, удручало и обессиливало.

Германия была оккупирована советскимим и английскими войсками. В зону последних и попала та местность, где они прятались с бомбой.

Соваться к ней, так и продолжавшей ждать неизвестно чего в грузовике, стоявшем в штольне, тоже не было смысла. То, что их никто не обнаружил и имевшиеся приличные запасы консервированной еды в бункере, позволяли даже летом 1943 — го делать ему вывод о том, что дисциплина среди его подчинённых оставалась пока на высоте.

Но вечно так продолжаться не могло.

Выводы Отто Кумма были недалеки от истины. Слишком мало людей знало о том, что именно спрятали его подчинённые. Трое в Берлине умерло от последствий облучения, один, возглавлявший научную часть, попал под «обычный», но весьма массированный авианалёт британской авиации, добавившей Германии ощущений в тот момент, когда она размышляла о капитуляции после «атомного рейда».

А тот чин СС, который единственный, среди ехавшей «к бомбе» уже после объявления о капитуляции группы специалистов, знал о точном местонахождении, был убит при случайной перестрелке охранявших группу с учёными СС-цев с одним из передовых патрулей английских войск, спешно прорывавшихся вглубь своей, согласованной с СССР зоны оккупации..

Все, за пределами бункера знавшие, где именно он находится, были к лету 1943 — го давно мертвы. А перед Отто Куммом, уста подчинённых которого, как и его собственные, были замкнуты дисциплиной, неправедными идеалами и орднунгом, всё равно стоял вопрос — что делать?

И то, что они находились не в советской, а в английской зоне оккупации, навело его на одну, отчаянно пробившуюся в разряд «возможно, это — разумный выход из ситуации?» мысль.

Спецслужбы СССР и Великобритании, уже получившие от пленных СС-вцев, участвовавших в операции в Daubanerwald-е и ударившихся в бега после капитуляции в разные стороны оккупированной Германии, кое-какие сведения, усердно искали следы бомбы.

Теоретически, между ними даже было «союзническое взаимодействие», наведённое после аккуратно зондажа советскими представителями в июле 1943 — го, когда стало ясно, что следы грузовика с бомбой ведут в английскую зону оккупации.

«Верные союзническому долгу» британцы в рамках контрольного совета межсоюзной комиссии, управлявшего повседневной жизнедеятельностью и прочими делами оккупированного третьего рейха, пообещали всяческое содействие советским представителям..

Летом 1943 — го Отто Кумм решился. Война была всё равно проиграна. Желание увидеть жену и двух малолетних дочерей было нестерпимым. Он ничего не знал об их судьбе и надеялся, что они пережили «атомный рейд» большевиков. Отдав приказ своим подчинённым забыть обо всём, что они знают и отправив их самостоятельно добираться до родных и близких, он остался в бункере один.

После чего, убедившись, что все его солдаты побрели в разные стороны, ночью, переночевал в бункере последний раз. После чего, закрыв вход известной ему процедурой, которая вновь активировала две минные ловушки около склада и отправился сдаваться англичанам.

Ему предстояла процедура денацификации, которую организовали и согласовывали несколько месяцев заправлявшие ныне всем в Германии оккупационные администрации СССР и Великобритании.

Но Отто решил рискнуть… и сорвать большой куш.

Разумеется, в заражённые радиацией зоны он даже не совался. И пока ничего не пытался выяснять о судьбе своих близких. Оберштурмбаннфюрер СС полагал, что за исключением самой принадлежности к войскам СС, за ним не числилось никаких военных преступлений.

Условия программы денацификации он уже знал из радиоэфира, который они слушали и в котором до сих пор звучали призывы к функционерам НСДАП и скрывающимися членам СС и других особо преследуемых организаций третьего рейха, о добровольной сдаче в плен. Принадлежность к НСДАП с середины тридцатых за плечами, конечно, в сложившихся условиях была тяжким грузом на плечах, как и звание в войсках СС, но он рассчитывал на сделку.