Суждения 509 комиссий были обработаны в Министерстве внутренних дел и на их основании был подготовлен новый проект Городового положения, представленный на заключение II Отделения С.е.и.в. канцелярии. В соответствии с замечаниями этого отделения проект был переработан министерством и 31 марта 1866 г. внесен в Государственный совет. Здесь он пролежал до марта 1868 г., и в связи с отставкой из-за болезни глаз Валуева был возвращен его преемнику А. Е. Тимашёву.

Проект Положения снова был пересмотрен министерством в особой комиссии при участии нескольких губернаторов, оттуда передан в Совет министров и затем 28 марта 1869 г. опять был внесен в Государственный совет.

Но на этот раз Государственный совет посчитал неудовлетворительным чисто бюрократический способ выработки законопроекта и возвратил его министерству для пересмотра при участии лиц, «непосредственно участвующих в заведовании общественными делами городов и наглядно знакомых с условиями городского управления и хозяйства при различных степенях населенности и вообще развития городских поселений».

Тогда в январе 1870 г. была образована специальная комиссия под председательством главноуправляющего II Отделения С.е.и.в. канцелярии. В работе этой комиссии приняли участие городские головы из двух столичных и 6 провинциальных городов — Одессы, Харькова, Динабурга, Ельца, Череповца, Вознесенского посада и два столичных гласных.

Подготовленный этой комиссией проект 31 марта 1870 г. внесен был Тимашевым в Государственный совет. 15 и 16 апреля он был рассмотрен при участии двух столичных городских голов в Соединенных департаментах законов, государственных экономических, гражданских и духовных дел, а 11 мая в общем собрании Государственного совета⁵¹.

16 июня 1870 г. новое Городовое положение было утверждено Александром И, находящимся тогда в Веймаре⁵².

Таким образом, в течение 8 лет — с 1862 по 1870 г. — было подготовлено три проекта, которые постоянно совершенствовались, пока не приняли вид Городового положения 1870 г.

Городская реформа заменяла прежние сословные думы всесословными городскими Учреждениями. По Положению 1870 г. распорядительными органами являлись городские думы, а исполнительными. — избранные думами городские управы⁵³. Дума состояла из членов, называемых «гласными», избираемых через каждые четыре года. Состав гласных колебался в пределах от 30 до 72, в зависимости от численности избирателей в городе. В столичных думах гласных было значительно больше: в Москве — 180, в Петербурге — 250. Число членов управы устанавливалось думой. Обычно управа включала в себя 2-3 человека под председательством городского головы, который являлся одновременно и председателем городской думы. Половина состава управы должна была обновляться через каждые два года. Предельное число лиц нехристианского вероисповедания не могло превышать одной трети. На должность городского головы не допускались лица еврейской национальности. К участию в выборах допускались все русские подданные, достигшие 25 лет, из числа платящих городские налоги и сборы. Лично голосовать дозволялось только мужчинам. Право избирать имели купцы, промышленники и владельцы недвижимой собственности данного города. Женщины, обладавшие необходимым избирательным цензом, могли участвовать в выборах лишь через своих доверенных лиц. Не допускались к выборам лица, подвергавшиеся суду, отрешенные от должности, подследственные, лишенные духовного сана. Реально лишенными избирательного права оказались наемные рабочие, в большинстве своем не владевшие недвижимой собственностью, а также интеллигенция⁵⁴ — лица, профессионально занимающиеся умственным трудом: преподаватели, врачи, инженеры, чиновники, не имевшие собственных домов, а снимавшие квартиры. Таким образом, значительная часть жителей не допускалась к выборам. В 46 наиболее крупных городах в среднем избиратели составляли 5,6% от общего числа жителей.

Как установила В. А. Нардова, в течение всего периода действия Городового положения 1870 г. со страниц либеральной периодической печати не сходил вопрос о необходимости предоставления избирательного права лицам, снимающим квартиры определенной стоимости.

Обращалось внимание на парадоксальность положения, когда из-за отсутствия установленного минимального имущественного ценза избирательное право получили фактически неимущие владельцы хибар и лотошники, уплачивающие копейки за право торговли вразнос. В то же время достаточно состоятельные лица, снимавшие дорогостоящие комфортабельные квартиры, этого права были лишены, хотя многие из них благодаря образованию и профессиональным знаниям, могли бы принести реальную пользу обществу в качестве городских гласных.

Забегая вперед, отметим, что наблюдались попытки обойти закон или путем покупки рублевых «свидетельств на мелочной торг», или приобретения малоценной недвижимости. Так, например, известный ученый-правовед Б. Н. Чичерин постоянно проживал в Тамбове и имущественным цензом, необходимым для участия в выборах в Москве, не располагал. Однако, приняв решение баллотироваться на пост московского городского головы, он приобрел домишко-развалюху на краю города и в качестве собственника недвижимости получил формальное право на внесение в список столичных избирателей. Поскольку дело касалось такой известной личности, как Чичерин, его избрание в городские головы не осталось незамеченным прессой. При этом печать поспешила приоткрыть и завесу над тем, каким образом Чичерину удалось «внезапно и искусственно сделаться московским гражданином».

Если в крупных городах лишение квартиронанимателей избирательных прав устраняло фактически от участия в городском управлении больше половины населения, то в средних и мелких городах действие этой ограничительной меры было мало заметно. Здесь практически каждый чиновник, врач, учитель, ремесленник имел собственный дом. Даже чернорабочие, перебивавшиеся поденной работой, относившиеся в огромном большинстве к местным мещанам, проживали в собственных домиках и хатах.

Выборы в городские думы проводились избирателями в зависимости от размеров уплачиваемого налога по трем куриям.

В первой курии участвовали наиболее крупные плательщики, уплачивавшие треть общей суммы городских налогов, во второй — средние налогоплательщики, вносящие еще одну треть налогов, третью — все остальные, главным образом мелкие налогоплательщики.

Например, в Москве в 1871 г. при численности ее населения в 602 тыс. человек право избирать и быть избранными в городскую думу имели лишь 20,6 тыс. человек (т. е. около 3,4%), из которых 446 человек составляли первую избирательную курию, 2220 — вторую и 18 тыс. человек — третью.

Так как каждая курия избирала одинаковое число гласных в думу (по 60 гласных), то норма представительства у избирателей первой курии была в 8 раз выше, чем у второй, и в 40 раз выше, чем у третьей.

Так гарантировалось преобладание в городской думе крупной буржуазии и дворянства. Избранные в городские головы кандидаты утверждались для столиц министром внутренних дел, во всех других городах — администрацией. Члены же управы не нуждались в административном утверждении и могли быть думой в любое время отстранены от своих должностей и преданы суду.

Полномочия городского управления в общем были те же, что и земских учреждений. На городское общественное управление возлагалось попечение и распоряжение по городскому хозяйству и благоустройству. Сюда входило содержание в должном порядке улиц, площадей, тротуаров, городских общественных садов, водопроводов, сточных труб, каналов, мостов, переправ, освещение городов, а также меры по благосостоянию городского населения и обеспечению народного продовольствия, устройство рынков, базаров. Общественное управление отвечало и за противопожарную безопасность, за устройство пристаней, бирж, кредитных учреждений, за все, что касалось развития местной торговли и промышленности. Ему, кроме того, было поручено устройство за счет города благотворительных, образовательных и общественных учреждений: больниц, богаделен, библиотек, музеев, театров — и заведование ими⁵⁵.