И все же реальное продвижение вперед было незначительным.
Лед тронулся в октябре 1857 г. В Петербург приехал генерал-губернатор Виленской, Ковенской и Гродненской губерний В. И. Назимов56, который представил императору обещанный еще во время коронации адрес от дворян с ходатайством «о применении к западным губерниям положения о крестьянах, действующего в соседней Курляндской губернии», где крепостное право было отменено в 1816—1819 гг., а земля осталась у помещиков.
Комитет охотно пошел на это предложение, но царь настоял, чтобы при освобождении крестьян они наделялись как усадебной оседлостью, так и землей для обработки.
Александр II ответил дворянам 20 ноября 1857 г., опубликовав знаменитый рескрипт на имя Назимова57, ставший началом подготовки крестьянской реформы.
«Это обнародование, — пишет А. И. Кошелев, — произвело сильнейшее действие во всей империи: одни страшно перепугались, были, так сказать, ошеломлены; другие обрадовались; многие и весьма многие просто не поняли значения этого события58.
Рескрипт содержал первую правительственную программу отмены крепостного права. В ней предусматривалось уничтожение личной зависимости крестьян при сохранении всей земли в собственности помещиков. Для обеспечения быта крестьян «и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком» им должно быть предоставлено «определенное количество земли», за которую они платят оброк или отбывают барщину, а со временем предоставляется право выкупа усадеб. Вотчинная полиция оставалась в руках помещиков.
Для разработки проектов реформы рескрипт предписывал создать в каждой губернии по одному комитету, а затем для всех 3 губерний одну общую комиссию в г. Вильне «по улучшению быта помещичьих крестьян»59.
Рескрипт сопровождался пояснительным циркуляром министра внутренних дел С. С. Ланского. Копии этих документов по распоряжению министра были отпечатаны типографским способом и отправлены в количестве 75 экземпляров в течение одной ночи с 23 на 24 ноября для рассылки на Николаевскую железную дорогу всем губернаторам «на случай, если бы дворянство вверенной вам губернии изъявило подобное желание»60.
Ланской боялся, отметил писатель П. И. Мельников (А. Печерский) , что наутро члены Секретного комитета могут одуматься и отказаться от этой меры. Так оно и случилось, но рескрипты были уже в пути61. Как говорится, «поезд уже ушел».
Через 15 дней поступило прошение от петербургского дворянства о дозволении ему приступить к составлению предложений об улучшении быта крестьян62.
В ответ на это прошение 5 декабря 1857 г. дан был на имя С.-Петербургского генерал-губернатора П. Н. Игнатьева63 высочайший рескрипт такого же содержания, как и рескрипт 20 ноября. Таким образом, от слов и слухов правительство переходило к делу.
«Кесарь переступил через Рубикон. Честь и слава нашему царю и государю!» — так приветствовал появление рескриптов известный Кошелев в своем письме к князю В. А. Черкасскому. «Давно ожидаемое сбывается — и я счастлив, что дожил до этого времени», — писал И. С. Тургенев Л. Н. Толстому 17 января 1858 г.64
Первым после петербургского отозвалось дворянство нижегородское, а за ним, в течение более полугода постоянно поступали из всех остальных губерний прошения дворян о разрешении им открыть губернские комитеты об устройстве быта помещичьих крестьян. В ответ на подаваемые дворянами прошения были даны также рескрипты, по каждой губернии отдельно и последний из них последовал 15 октября 1858 г. Все эти рескрипты содержали в себе те же начала, какие были высказаны в первых двух, с незначительными изменениями вызванными местными особенностями65.
Обсуждение проектов реформы
18 февраля 1858 г. Секретный комитет был преобразован в том же составе в «Главный комитет по крестьянскому делу для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии» под председательством императора. Теперь это было гласное, законодательно оформленное учреждение, на которое было возложено высшее наблюдение за ходом всего дела66.
Затем 4 марта 1858 г. при Министерстве внутренних дел, в составе Центрального статистического комитета учрежден был Особый земский отдел67, на который возложили обязанность предварительного обсуждения и обработки всех дел по вопросам, касающимся земско-хозяйственного устройства в империи.
В течение 1858 г. избирались и назначались члены губернских комитетов. В конце года 45 губернских комитетов и две общие комиссии — одна для Северо-Западного края, другая для Юго-Западного — напряженно работали над составлением проектов положений.
С открытием губернских комитетов возникло множество вопросов, которые немедленно же разъяснялись циркулярами министра внутренних дел, а в особо важных случаях представлялись на высочайшее разрешение.
Работа губернских комитетов, в которых оказались люди разных взглядов, потребовала создания для всех них одинаковой программы. Такая подробная программа, по поручению Главного комитета, была составлена одним из его членов Я. И. Ростовцевым и опубликована в № 48 Московских и № 85 С.-Петербургских ведомостей. Подписали эту программу: князь А. Орлов, вел. кн. Константин, граф В. Адлерберг, князь Павел Гагарин, Сергей Ланской, граф В. Панин, князь В. Долгоруков, Михаил Муравьев, Константин Чевкин, Яков Ростовцев, Александр Княжевич и Государственный секретарь В. Бутков68.
Губернским комитетам при получении этого документа был определен для разработки своей программы шестимесячный срок. Пока в комитетах шла упорная борьба между сторонниками и противниками реформы, Главный комитет учредил 15 июля 1858 г. особую комиссию в составе 4 своих членов: графа Панина, Муравьева, Ростовцева и Ланского для первоначального рассмотрения работ губернских комитетов69.
Со времени создания Главного комитета эмансипация крестьян приковала к себе внимание всей легальной печати. Наряду с ранее основанными журналами — «Русским вестником» либеральных западников и «Русской беседой» славянофилов возникли новые: московский «Атеней»(1858—1859), издававшийся либералами Е. Ф. Коршем70 и Б. Н. Чичериным, «Журнал землевладельцев» (1858—1859), служивший общей трибуной для выражения помещичьих требований, «Сельское благоустройство» (1858—1859), выпускавшееся славянофилом А. И. Кошелевым, «Экономический указатель» (1857—1861) и «Экономист» (1858—1865) профессора-экономиста И. В. Вернадского71, являвшиеся рупором промышленных и торговых кругов.
В развернувшемся обсуждении проектов реформы в печати и на заседаниях комитетов нашел отражение широкий спектр мнений дворянства. Разброс мнений зависел от многих факторов, в том числе от местных условий: плодородия почвы, особенностей климата, развития товарно-денежных отношений, близости рынка; и от позиции каждого. Во взглядах и спорах землевладельцев и публицистов явно или скрытно проявлялась борьба двух лагерей, двух партий: освободителей и крепостников.
Борьба на местах велась, как справедливо отмечает Л. Г. Захарова, за различные варианты реформы (сохранение всей земельной собственности и вотчинной власти за дворянством, т. е. обезземеливание крестьянства, или же обязательный выкуп части надельной земли крестьянами, отмена вотчинной власти дворянства, проведение ряда преобразований, закладывавших основы правового государства)72.
Взгляды помещиков, стоявших за отмену крепостного права, выражали в своих проектах К. Д. Кавелин, А. М. Унковский73, Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев. Особенно яркую и осмысленную критику правительственной программы высказал в своей «Записке», представленной Александру II в декабре 1857 г., близкий друг М. Е. Салтыкова-Щедрина, тверской губернский предводитель дворянства А. М. Унковский74. Он выражал интересы помещиков нечерноземных промышленных губерний, где широко был развит отход крестьян на заработки и преобладали оброчные и смешанные имения, большую ценность для дворян представляла сама личность крестьянина. Унковский предлагал в записке Александру II освободить крестьян с землей без какого бы то ни было переходного состояния, с вознаграждением помещиков как за землю, отходящую в надел крестьянам, так и «за самих освобожденных крестьян»75. При этом выкуп земли осуществлялся самими крестьянами, а выкуп личности крестьянина возлагался на государство.
