Первоклассными источниками для изучения внутренней и внешней политики России, деятельности ее органов государственного управления, общественно-политической и культурной жизни страны являются мемуары таких высших царских сановников, как П. А. Валуев, Д. А. Милютин, Е. А. Перетц, С. Ю. Витте и др. Большой интерес представляют дневники П. А. Валуева¹³, занимавшего в 60—70-е годы крупные министерские посты империи и игравшего видную роль в проведении политики правительства. В дневнике, который он вел с очень раннего времени почти до смерти, собран громадный исторический материал, созданы психологические портреты многочисленных политических деятелей. Валуев критически, достаточно полно освещает последний период подготовки освобождения крестьян, проведение и ход других либеральных преобразований, особенно земской реформы.

Удивительно, что он строго осуждает деятельность высшей администрации за стеснение мысли, бюрократизм, излишнюю централизацию, как раз за то, в чем сам был повинен в значительной степени. Важно подчеркнуть, что автор не ограничивается изложением официального обсуждения проектов в тех или иных государственных инстанциях, но и приоткрывает закулисную сторону разногласий внутри правительственной сферы по поводу готовящихся преобразований, приводит интересные суждения Александра II, императрицы и близко стоящих к ним высокопоставленных лиц.

Величайшую ценность для исторической науки и для изучаемых нами вопросов представляют воспоминания и дневники военного министра Д. А. Милютина¹⁴, написанные с совершенно других позиций. На протяжении 96-летней жизни Милютина уместилось как бы несколько эпох. Он был свидетелем пяти последних царствований. Являясь крупным военным и государственным деятелем, стоявшим на либеральных позициях, Милютин активно участвовал в преобразованиях Александра II, непосредственно руководил военными реформами 1860—1870-х гг. Дневник велся Милютиным с апреля 1873 по 1899 г. В нем он отмечает массу интереснейших фактов о всех событиях государственной жизни, подробно излагает внутриполитические события, раскрывающие потайную сторону жизни придворных и правительственных сфер, дает подробную характеристику Александру II.

Для понимания эволюции романовской монархии, развития экономики, железнодорожного транспорта страны большое значение имеют «Воспоминания» графа С. Ю. Витте¹⁵.

Свои воспоминания он писал в период 1907—1912 гг., находясь в отставке, формально оставаясь членом Государственного совета и председателем Комитета финансов Российской империи. В воспоминаниях Витте нельзя искать «бесстрастного фотографического пересказа» важнейших исторических событий русской истории, в которых он был и творцом и участником. Зато его уровень понимания, широкая эрудиция, близость к правящим сферам дают нам возможность ощутить «дыхание эпохи» преобразований. Мы узнаем много нового о кавказских наместниках, об университетских порядках, о железнодорожных королях России, о самом Александре II и его окружении. С. Ю. Витте не просто рассказывает о той или иной ситуации, но выявляет внутренние пружины и психологические мотивы поведения ее участников.

Существенным источником для изучения исхода царствования Александра II и перехода власти к Александру III является дневник государственного секретаря Е. А. Перетца¹⁶, когда он стоял ближе всего к правительственным верхам и был не только свидетелем, но и участником борьбы различных тенденций и группировок в этих верхах. Среди других вопросов в дневнике нашли отражение деятельность Государственного совета, министра внутренних дел М. Т. Лорис-Меликова, назначение А. А. Абазы министром финансов, покушение на Александра II.

Живо и убедительно звучит «Дневник» выходца из крепостных крестьян, академика, историка русской литературы, деятеля цензуры А. В. Никитенко¹⁷, записи которого претерпели небольшую правку и сохранили живое своеобразие XIX в. А. В. Никитенко вел дневник на протяжении 60 лет, начиная с 14-летнего возраста. Скрупулезно отражая в своих записях великое множество событий литературы, общественных и политических явлений, он заносил в «Дневник» все, «чему свидетель в жизни был», и факты, и общественные отклики на них, и собственные размышления, вызванные ими. Последние 15 лет в дневниках Никитенко настойчиво звучит тема неподготовленности России к революции, опасности и ненужности социальных экспериментов в стране.

Живой и наглядный комментарий целой эпохи в истории русского самодержавия представляют воспоминания государственного деятеля, литератора и историка Е. М. Феоктистова¹⁸, охватывающие время с конца сороковых до девяностых годов XIX в. В течение нескольких десятков лет он был своим человеком в правящей среде, сотрудничал в ряде центральных журналов. В 1883—1896 гг. являлся начальником Главного управления по делам печати, был ревностным сторонником Д. А. Толстого, К. П. Победоносцева и М. Н. Каткова. Воспоминания писались им около десяти лет, с 1887 по 1896 г. на основании дневников, писем, документов, записей особо примечательных бесед, злободневных острот и анекдотов. Перед нами разворачивается настоящий калейдоскоп событий и лиц, очерченных тонко, с большой достоверностью, нередко безжалостно, даже зло.

Серию биографических портретов изучаемого нами периода оставил потомкам в своих «Петербургских очерках» публицист и историк князь П. В. Долгоруков¹⁹. Стоящие между мемуарами и памфлетом, эти очерки сознательно заострены в заранее намеченном политическом направлении и служат обоснованием для кажущихся автору бесспорных политических выводов.

Характеристики Долгорукова умны, проницательны, выдают хорошее знание людей, понимание государственного механизма, приводимого ими в движение. Однако в некоторых из них раздражение, переходящее в брань, сильнее правды. В них ощущается непомерное и неутоленное честолюбие человека, претендовавшего на пост министра и не получившего его. Эмигрировав за границу, П. В. Долгоруков становится ренегатом собственного класса, участвует в редактировании «Колокола» и развивает бурную изобличительную деятельность. Несмотря на разные идейные позиции, Герцен отдавал должное Долгорукову, который, «подобно неутомимому тореадору, не переставая, дразнил быка русского правительства и заставлял трепетать камарилью Зимнего Дворца»²⁰.

По темам судебной реформы и отмены телесных наказаний наибольшего внимания заслуживают воспоминания известного либерального русского юриста А. Ф. Кони²¹. Эти воспоминания ценны умением глубоко проникнуть в сущность сложных явлений, реалистичностью и непредвзятостью. Необыкновенная память, высочайший интеллект позволяли ему отображать в своих мемуарах с большой достоверностью факты общественно-политической и литературной борьбы XIX столетия, встречи со множеством разнообразных людей, быт и нравы минувших десятилетий. Большинство его воспоминаний может служить образцом мемуарного жанра, хотя некоторых государственных и судебных деятелей он незаслуженно восхваляет, а роль других преувеличивает.

Многие проблемы подготовки и проведения Польского восстания 1863 г. рассмотрены в мемуарах М. Муравьева, А. Мосолова, П. Черевина, И. А. Арсеньева, А. И. Дельвига и других²², каждому из которых был присущ свой стиль. Например, Муравьев освещал польские события как рьяный защитник твердой и неограниченной самодержавной власти. «Барабанный стиль» статей Арсеньева был наполнен советами властям, как следует бороться с национально-освободительным движением, что вызвало недовольство наместника. Мемуары Дельвига стилистически сухи, протокольно точны и детальны.

Яркие описания путешествий по Европе и Азии, предпринимавшихся с дипломатическими, торговыми, научными и туристическими целями отражены в книгах М. И. Венюкова, Н. П. Игнатьева, Л. Ф. Костенко, А. И. Кошелева, А. А. Татаринова, П. П. Семенова-Тян-Шанского, Н. А. Северцова, А. П. Федченко, Н. В. Ханыкова²³ и др.