«...Она была перенесена, — как отмечает А. Ф. Тютчева, — ко двору самому пышному, самому блестящему и самому светскому из всех европейских дворов»¹⁹².

Известно, что Мария Александровна с большим желанием училась русской истории и русскому языку. Она с «благоговейным прилежанием» изучала русскую церковь. Цесаревна, по отзывам современников, чем только могла, изо всех сил своего доброго сердца была при своем свёкре «ангелом-заступницей за всех несчастных, обращавшихся к ней. Никогда строгий царь не отказывал своей доброй невестке в том, что она просила для несчастных»¹⁹³.

Конечно, Мария Александровна могла оказать помощь и из своих средств. Ведь только на карманные расходы ей было пожаловано в год 50 тыс. рублей серебром¹⁹⁴.

От брака Александра с Марией Александровной родилось две дочери и шесть сыновей¹⁹⁵.

Следует отметить, что сохранились довольно любопытные характеристики Марии Александровны.

«В первые годы своего пребывания в России, — пишет П. Долгоруков, — (Она. — Авт.) пользовалась репутацией женщины необыкновенно умной... Ее отчуждение от всех, ее любовь к уединению приписаны были осторожности, глубокомыслию и, наконец, отвращению, которое, как полагали, внушал ей жалкий николаевский двор. Все это придавало ей в России огромную популярность. Наконец, муж ее вступил на престол, тут обаяние упало, всё обнаружилось, и популярность, какой пользовалась императрица в бытность свою цесаревной, совершенно исчезла»¹⁹⁶.

Интересную характеристику жене Александра дает фрейлина Тютчева: «...Когда я впервые увидела великую княгиню, ей было уже 28 лет. Тем не менее она выглядела еще очень молодой. Она всю жизнь сохранила эту молодую наружность, так что в 40 лет ее можно было принять за женщину лет тридцати. Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила на первый взгляд впечатление красавицы; но она была необычайно изящна, тем совершенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера... Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного на выкат, глаза, смотревшие кротко и проникновенно. Профиль ее не был красив, так как нос не отличался правильностью, а подбородок несколько отступал назад. Рот был тонкий со сжатыми губами, свидетельствовавший о сдержанности, без малейших признаков способности к воодушевлению или порывам, а едва заметная ироническая улыбка представляла странный контраст к выражению ее глаз». Далее она сообщает: «В своем окружении матери, жены, государыни она казалась как бы чужой и неосвоившейся. Она была нежно привязана к мужу и к детям и добросовестно исполняла обязанности, которые налагали на нее семья и ее высокий сан; она, по крайней мере, всеми силами старалась их исполнять, но в самом этом усилии чувствовалось отсутствие непосредственности в этих отношениях...»¹⁹⁷

Зарубежное путешествие имело, однако, судьбоносное значение не только в жизни наследника русского престола. Подобно своему питомцу, и седовласый наставник его В. А. Жуковский на 56-м году своей жизни встретил в давно знакомой ему семье художника Е. Рейтерна¹⁹⁸ то долгожданное, тихое счастье, которое сопутствовало ему последние одиннадцать лет жизни. Он стал женихом 18-летней дочери Рейтерна Елизаветы. В 1841 г. Василий Андреевич подал прошение об отставке и уехал в Германию, где обвенчался с Елизаветой¹⁹⁹ в церкви русского посольства в Штутгарте. В последующие годы Жуковский пытался возвратиться в Россию, однако жизненные обстоятельства его складывались так, что это намерение его не осуществилось. Болезнь жены, рождение дочери Александры и сына Павла²⁰⁰, собственный недуг задержали его в Германии до конца жизни. «Семейная жизнь, — писал Василий Андреевич другу, — лучшее наше сокровище, но это сокровище окупается дорогою ценою»²⁰¹. Жуковский скончался 12 апреля 1852 г., сохранив до последнего вздоха самые лучшие чувства к своему царственному ученику, пользуясь также со стороны царской семьи любовью и уважением.

Знаменитый поэт был похоронен в Баден-Бадене, затем его прах перевезли в Петербург и в присутствии цесаревича и великой княгини Марии Николаевны 29 июля того же года предали земле в Александро-Невской лавре рядом с могилой его друга и учителя Карамзина²⁰².

Как отмечалось выше, участие Александра в государственных делах началось уже со дня его совершеннолетия. С каждым годом отец все активнее вводит его в сферу гражданского управления и высших государственных учреждений. В день бракосочетания сына Николай I назначил его членом Государственного совета, а в течение двух последующих лет он становится членом Совета министров, Финансового и Кавказского комитетов и других высших правительственных учреждений империи. Эта деятельность его была довольно «знаменательна и разностороння»²⁰³.

Учитывая способности сына, царь не боится наделять его реальной властью.

В 1842 г., отправляясь на месяц в инспекционную поездку по югу и западу России, он впервые доверяет Александру заменить его в решении текущих государственных дел, что в последующие годы становится правилом. Император пожаловал его за это орденом Владимира I степени. Всеведущий английский посол в С.-Петербурге лорд Кланрикард, еще в мае 1841 г. вернувшись в Лондон, докладывал в Министерстве иностранных дел, что «в России как будто правят два императора»²⁰⁴.

Во второй половине сороковых годов и в начале пятидесятых цесаревич допускается к святая святых практической политики правительства. Он становится председателем особых комитетов, обсуждавших наиболее важные текущие вопросы государственной жизни, например, комитета по сооружению Николаевской железной дороги, комитета по вопросу о занятии Н. Н. Муравьевым устья Амура, Секретных комитетов 1846 и 1848 гг. по крестьянскому вопросу. В последних двух комитетах вырабатывались рекомендации по постепенному упразднению крепостного права. Однако радикальные шаги не были приняты.

Одновременно с гражданскими делами Александр занимался и военными вопросами, которые отнимали у него большую часть времени. В 1843 г. цесаревич был назначен генерал-адъютантом к его императорскому величеству, а в 1844 г. утвержден командиром всей гвардейской пехоты. В этой должности Александр посвятил много времени фронтовым занятиям войск и улучшению быта солдат. По его требованию были изысканы средства для улучшения их питания. Вместо прежнего порядка покупки продуктов от подрядчиков по установленной цене велено было покупать продукты на рынках по вольной цене. Была введена строгая отчетность расходования денег, и цесаревич каждый месяц сам просматривал отчеты.

Бурный революционный почти для всей Западной Европы 1848 г. прошел для России спокойно и мирно, если не считать страшной эпидемии азиатской холеры, которая разразилась тогда в С.-Петербурге. Особенно она свирепствовала в войсках, размещенных в столице и ее окрестностях. Все чрезвычайные меры по борьбе с эпидемией и установлению карантина осуществлял Александр.

В апреле 1849 г. молодой император Австрии и король Венгрии Франц-Иосиф²⁰⁵ обратился к Николаю I с просьбой о помощи против наступавших и грозивших Вене венгерских революционных войск. В июне Николай I двинул в Венгрию свои войска под руководством князя Варшавского генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича²⁰⁶. До 100 тысяч солдат наступали из Галиции и около 38 тысяч из Молдавии и Валахии. В заграничном походе участвовала и гвардия. В это время цесаревичу была определена должность командира гвардейского пехотного корпуса.

10 июня он выехал из Ревеля к вверенным ему войскам, находившимся уже в походе. Осмотрев их по пути в Риге, Вильне, Гродне и Белостоке, наследник прибыл в Варшаву, откуда император Николай I руководил движением своей армии, перешедшей Карпаты. Александр оставался при отце все лето, до того памятного дня 1(13) августа 1849 г., когда предводимая Гёргеем²⁰⁷ венгерская армия капитулировала под Вилагошем перед князем Паскевичем.