Более общее значение для всего сельского населения Прибалтийских губерний имело «Положение о волостном общественном управлении 19 февраля 1866 г.»

Этим «Положением» общественный быт крестьян был устроен на самостоятельных и независимых от помещичьего влияния основаниях¹⁶⁴.

Кроме того, 25 апреля 1875 г. высочайше были утверждены Правила о сельских евангелическо-лютеранских школах и учительских семинариях Эстляндской и Курляндской губерний. Школы эти находились прежде в исключительном ведении местного дворянства и духовенства. На основании новых правил они передавались в ведение Министерства внутренних дел, которое назначало для надзора за ними правительственных членов. В школах вводилось обязательное обучение всех крестьянских мальчиков от 10 до 13 лет и устанавливалось обязательное преподавание русского языка¹⁶⁵.

Реформа имела свои особенности и на восточных «окраинах» России. По «Положениям 19 февраля 1861 г.» на территории Сибири из населения в 3 млн. человек всего было 3 701 крепостной (в том числе около 900 дворовых). Ввиду сопротивления крестьян помещики не смогли навязать им временные повинности и выкуп, и они были переведены на казенные земли.

Государственные крестьяне Сибири не знали крепостного права, они владели землей на основе захватного права, неся натуральные повинности и выплачивая подушную подать.

Из-за отсутствия средств на проведение землеустроительных работ на такой громадной территории правительство отложило их на конец XIX века. Затем, в начале XX в. был составлен проект передачи крестьянских наделов в Сибири в их частную собственность, но он не был утвержден Государственной думой в связи с началом Первой мировой войны.

Отношение современников к обнародованной крестьянской реформе еще раз доказало старую истину: нет закона, который был бы всем по душе. Объявление воли не вызвало в народе той «пугачевщины», которой крепостники пытались запугать правительство и общество.

Акт освобождения крестьян и спокойствие, с которым оно было принято народом, как отмечал один из членов Редакционных комиссий, «изумили не только Западную Европу, но и заатлантических соседей империи по Северной Америке»¹⁶⁶. Известный Кошелев писал, что крестьяне приняли дарованную им свободу очень благодушно и скромно — без всяких шумных изъявлений радости и без бурных попыток пользования волею¹⁶⁷. В большинстве западных государств крепостное право было отменено раньше, чем в России, но почти везде отмене его сопутствовали смуты и беспорядки. К тому же крестьяне освобождались там без земли, и часто их положение после освобождения ухудшалось: они попадали в полную имущественную зависимость от помещиков, поскольку собственной земли у них не было ни пяди.

Во многих местах Российской империи принимались постановления о сооружении часовен, икон, церквей, школ, богаделен, различных благотворительных и просветительных учреждений в память этого знаменательного события. 12 марта 1861 г., в Неделю православия, огромная толпа бывших крепостных крестьян собралась около Зимнего дворца благодарить императора. Выборные депутаты были допущены в самый дворец, а к остальным Александр II вышел на площадь...

5 марта весть об освобождении крестьян разлетелась по телеграфу практически по всем странам Европы, встретившей ее единодушным сочувствием.

13 марта Кельнская газета об этом событии проникновенно писала: «Редко или, лучше сказать, никогда еще смертному не доводилось совершить дело столь важное и благородное, как то, которое совершил благодушный император Александр II. Одним росчерком пера он возвратил 23 миллионам людей их права... Этот монарх занял теперь одно из самых прекрасных и почетных мест в истории»¹⁶⁸.

«Кант, Шиллер, Руссо.., — писал Погодин, — снимайте шляпы, творите земной поклон... Франция, Германия, Англия, завидуйте нам... Мы получили равенство и это «вдруг в одно истинно-прекрасное утро». И все это без революции. Что за «чудище Россия»¹⁶⁹. Лучшая часть образованного общества, большинство представителей либеральных кругов приняли реформу с одобрением и сочувствием, они приветствовали инициативу и твердость Александра II, хотя подвергали критике сохранение временнообязанных отношений и отсрочку выкупной операции на неопределенное время.

Некрасов приветствовал освобождение крестьян стихотворением «Свобода».

Но наряду с радостными чувствами Некрасов высказывает в этом стихотворении и грустные мысли:

Крепостническая партия — высшая аристократия, петербургские сановники, основная масса дворянства — открыто осуждали реформу и надеялись, что она будет «исправлена» в соответствии с их требованиями. Некоторую опору этим надеждам давала двойственная позиция самого правительства. В начале рескриптом от 17 апреля 1861 г. на имя министра юстиции графа В. Н. Панина Александр II за ревностные и полезные труды выразил свое особое благоволение всем членам Редакционных комиссий, а через министра внутренних дел С. С. Ланского — председателям, членам комитетов и общих комиссий, принимавших участие в подготовке крестьянской реформы: «Да перейдут в потомство имена верных мне в этом сподвижников»¹⁷¹.

В память о Великой реформе была выбита особая медаль для ношения в петлице на Александровской ленте. На медали был изображен портрет Александра II с надписью «Благодарю». Медали получили все участники крестьянской реформы, как сочувствовавшие, так равно и противодействовавшие ей¹⁷². Одновременно членам Редакционных комиссий, по настоянию крепостника В. Н. Панина, были пожалованы ордена св. Владимира III степени. Ю. Ф. Самарин¹⁷³ тогда же, в 1861 г. вернул данный ему орден, сославшись «на те неблагоприятные толки, которые могут вызвать среди дворян эти награды, и тем самым повредить его деятельности в качестве члена губернского присутствия». А. И. Кошелев, В. А. Черкасский и другие восприняли награждение орденами как оскорбление, но отослать «крестики» не решились. «Участие в таком великом деле само по себе величайшая награда на всю жизнь», — писал Н. А. Милютин великой княгине Елене Павловне. Спустя 5 недель после «Манифеста 19 февраля» С. С. Ланской и Н. А. Милютин, сыгравший ведущую роль в составлении проекта крестьянской реформы, получили неожиданную отставку и были заменены ставленниками крепостников.

Купечество и духовенство в основном оставались равнодушными, ибо реформа непосредственно их не затрагивала.

Резко отрицательно встретили освобождение крестьянства революционные демократы. Н. Г. Чернышевский, по всей видимости, еще до опубликования «Положения» написал прокламацию «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», в которой призывает крестьянские массы к восстанию против самодержавия. Он старается убедить крестьян в грабительском характере реформы, главным виновником которой является царь. «Ждали вы, что даст вам царь волю, — вот вам и вышла от царя воля»¹⁷⁴. А. И. Герцен и Н. П. Огарев отнеслись к реформе также неодобрительно, хотя под первым впечатлением от чтения Манифеста Герцен приветствовал Александра II как «царя-освободителя».