Известно, что характер и направление деятельности общественных органов во многом зависели от их руководства, на которое законом 13 июня 1867 г. возлагалась ответственность за действия общественных собраний⁶⁶. Поэтому, естественно, важное значение придавалось персональному составу института городских голов. Обязательное утверждение городских голов и их заместителей административной властью открывало правительству возможность влиять на их подбор.

Городовое положение 1870 г. просуществовало 22 года. Несмотря на все существенные недостатки, оно имело важное значение для культуры и хозяйства русского города.

Проникнутое либеральным духом и построенное на идее доверия к общественной самодеятельности, оно впервые вызвало наши отечественные города из той спячки, в которую последние были погружены в дореформенное время. «Положение» придало городам ту силу и значение, о которых лишь мечтали преобразователи XVIII века.

Существенной стороной реформы 1870 г. являлось предоставление городскому управлению широкой самостоятельности в ведении городского хозяйства и решении местных дел.

Огромное большинство дел, в том числе и годичные сметы, решались думою в окончательном виде не нуждаясь в чьем-либо утверждении.

Результаты реформы 1870 г. сказались уже к концу 80-х годов XIX в. Многие из городов совершенно изменили свой внешний облик, улучшили городское хозяйство, добились ощутимых результатов в области образования, медицинского обслуживания населения, общественного призрения, существенно развили свою культурно-просветительскую деятельность в интересах всего городского общества. Неудивительно, что города в конце XIX в. совершенно не походили на города николаевской эпохи.

Наиболее слабым местом реформы 1870 г. являлась избирательная система, которая была просто скопирована с наименее демократической из западноевропейских систем — прусской трехразрядной системы⁶⁷. Она оказалась тонким и остроумным способом устранения от направляющего влияния на городские дела большей части горожан, без лишения их избирательного права. Трехразрядная (или трехклассная) система в корне уничтожила широкое представительство общественных кругов, которое и без того было сужено лишением избирательного права квартиронанимателей, куда входили представители либеральных профессий, люди интеллигентного труда, чиновники, рабочие.

Однако, не зря говорят: наше прошлое и наше будущее едины. Страницы прошлого живительны и плодотворны. История учит, что только полное самоуправление, основанное на всеобщем избирательном праве, самостоятельности органов городского управления и широкой их компетенции, может преобразить наши города, сделать их здоровыми, благоустроенными и процветающими.

Самой радикальной из всех проведенных Александром II реформ считается судебная. Сущность ее можно легко понять, если сопоставить основные нововведения с существовавшими канонами прошлого.

История суда в нашей стране уходит своими корнями в далекую седую древность. В догосударственную эпоху правосудие в самой примитивной форме осуществлялось на собраниях жителей или советах авторитетных мужей, старейшин. С образованием государства суд становится частью его репрессивного аппарата.

В Киевской Руси суд творился князем и его представителями — посадниками и тиунами². В Новгородской феодальной республике судебную власть реализовывали вече (высшая судебная инстанция), князь, посадники, архиепископ, староста, братчины³.

Суд был состязательным и обвинительным. Доказательствами служили показания свидетелей, клятва, поединок, ордалии — «суд Божий» (испытание водой, огнем и т. п.)⁴. В Московской Руси XV—XVII вв. суд вершили великий князь (царь, начиная с Ивана IV), Боярская дума, некоторые приказы, а на местах — наместники, волостели⁵, вотчинники.

С конца XV в. основными методами ведения уголовного процесса становится обыск (в смысле — расспрос) и пытка⁶.

Важно подчеркнуть, что в России издавна суд вызывал горькие нарекания. Решения его в большинстве случаев выносились в пользу богатых и знатных, отчего в народе были в ходу пословицы: «С сильным не борись, с богатым не судись», «Не бойся закона, бойся судьи», «Законы святы, да судьи супостаты» и др.

Еще при первом царе из династии Романовых Михаиле Федоровиче⁷ правительство из-за обилия жалоб на неправосудие разослало в 1620 г. грамоты, которые под страхом жестокого наказания запрещали приказным людям брать взятки. Но эта мера оказалась тщетной. При правлении сына Михаила Федоровича Алексея Михайловича вопли народа о неправедном суде вновь дошли до царского престола. Алексей Михайлович приказал собрать все выпущенные прежние царские указы, а в тех случаях, о которых нет указов, написать новые. При подготовке этого кодекса было велено для совета призвать дворян, купцов, посадских и смышленых людей⁸.

Новый кодекс законов Русского государства был опубликован в Соборном уложении 1649 г., в котором вопросам судопроизводства посвящалась самая большая глава X («О суде», статья 287)⁹. Уложение стало классическим правовым актом русской инквизиции. Однако оно не принесло большой пользы правосудию. Поэтому живший во времена Петра I идеолог купечества И. Посошков¹⁰ в своем сочинении о скудости и богатстве, отмечая многие недостатки и дурные привычки народа, горько сетует на отсутствие у нас в судах правды: «У нас вера святая, благочестивая и на весь свет славная, а судная расправа никуда негодная; какие его императорского величества указы ни состоятся, все ни во что обращаются; но всяк по своему обычаю делает, и пока прямое правосудие у нас в России не устроится, то никогда мы не будем богаты и доброй славы себе не наживем»¹¹.

При Петре I предпринимаются попытки отделить суд от администрации. В 1713 г. в губерниях учреждается должность судьи (ландрихтера), а в 1718 г. — обер-ландрихтера. Тем не менее компетенция этих судей четко не была определена, и для решения наиболее сложных дел они вынуждены были обращаться в юстиц-коллегию. Также были созданы военный суд и духовный суд. Во главе всех установлений стоял Правительствующий сенат, являвшийся ревизионной инстанцией по отношению ко всем судебным органам.

Судебная реформа, проведенная Петром I, не ускорила решение проблем правосудия. Наличие многоступенчатых судебных инстанций замедлило судебное разбирательство. Петровский суд не поборол волокиту и неустойчивость судебных приговоров — эту двуглавую гидру, с которой пробовал справиться еще московский суд XVII в. Грубые люди и грубые нравы превращали самый суд в шумный базар, где все кричали о своем и никто никого не слушал¹². Не удивительно, что дочь великого преобразователя Елизавета Петровна¹³ в конце своего царствования, говоря о внутренних врагах государства, особо выделила беззаконие.

Екатерина II, пламенная почитательница знаменитых мыслителей своего века — Вольтера, Дидро, Монтескьё¹⁴, пыталась водворить в русском государстве правосудие, обеспечить каждому защиту под сенью закона. Имея дело с обществом, разделенном на сословия, императрица и суду придала сословный характер. Главная мысль, которая легла в основу судебных учреждений Екатерины II: каждый судится себе равными, т. е. людьми своего сословия.

При «либеральной крепостнице» создается судебная система, в которую входили уездные и земские суды — для дворян, городские и губернские — для горожан, нижняя и верхняя расправа — для свободных крестьян¹⁵. Зная о злоупотреблениях в судах, Екатерина II предприняла меры для сочинения нового судебного уложения. С этой целью 30 июля 1767 г. начала работать комиссия. Однако ее работа была вскоре прервана под предлогом войны с Турцией¹⁶. При Павле I наступила необузданная, взбалмошная реакция против всех екатерининских реформ, заподозренных в вольтерианстве и в революционных тенденциях¹⁷. Судебная реформа была подвергнута кардинальным переменам, но при Александре I она была восстановлена. Александр Павлович в одном из указов обратил внимание на существующие неправосудие и лихоимство. Но дальше этого дело не пошло¹⁸, хотя радикальных предложений было немало. Так, непримиримый враг крепостничества А. Н. Радищев выступал против внесудебной расправы с неугодными помещикам и правительству лицами, настаивал на равенстве всех сословий перед законом, отмене допросов с пристрастием, введении судов присяжных¹⁹. Он был сторонником введения в российское судопроизводство принципа презумпции невиновности, согласно которому обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет установлена судом и в соответствии с законом.