Будь у Луи с собой меч или арбалет, он бы не раздумывал. Захватить ассасина, доставить его к графу Анри Шампанскому (тем более, коль скоро граф, оказывается, не в Париже, а здесь, вблизи Лиона, и принцесса Алиса тоже!), а уж там пускай граф, о котором молодой рыцарь слыхал немало восторженных рассказов всё от тех же рыцарей, находит способ развязать язык поедателю хашшиша. Спутник этого негодяя, хоть он, по его же словам, брат знаменитого графа Анри, судя по всему, отменный трус и опасности не представляет. Однако, имея только кинжал, вступать в бой с двумя противниками всё же рискованно, тем более, если у одного из них мощный лук, а у другого, возможно, отравленный нож. И этот другой — специально подготовленный убийца. Всё это могло бы и не остановить Луи, не будь с ним рядом девушки — о ней он в любом случае должен был позаботиться. И потом, при всей своей отваге молодой рыцарь вовсе не был так уж бесшабашен, чтобы не сознавать, какую важнейшую тайну он сейчас подслушал и как необходимо предотвратить заговор ассасинов, то есть успеть предупредить двух великих королей...

«Как хорошо, — подумал Шато-Крайон, — что мои конь и сокол остались по другую сторону мельницы, и эти двое их не могли заметить. Не то моё присутствие было бы обнаружено сразу, а тогда они нипочём не стали бы вести здесь своих разговоров. Ещё чудо, что не догадались посмотреть за кусты! Кошачьи следы сбили их с толку...»

И тут, стоило только Луи вспомнить про кота, как тот сам о себе напомнил. Да ещё как! За время совещания заговорщиков Саладин успел отъесть солидный кусок от остатков колбасы, но переусердствовал и в конце концов выронил оставшуюся часть под ноги рыцарю. Это привело зверюгу в бешенство, и он испустил отчаянный вопль, снова принявшись царапаться и брыкаться.

Гийом в это время уже собирался покинуть развалины. Вероятно, он выжидал, чтобы дать уйти подальше смуглому, которого не без оснований побаивался. Пронзительное «мя-а-а-а-у-у» заставило негодяя вздрогнуть. Он начал растерянно оглядываться, с одной стороны, понимая, что это вопил всего лишь кот, с другой стороны, почувствовав нечто неладное: просто так и кошка не подаст голос, раз орёт, значит есть причина, и этой причиной может быть человек!

Весь напрягшись, оглядываясь по сторонам, будто застуканный воришка, заговорщик шагнул сперва к проёму, в котором исчез смуглый, затем метнулся в противоположную сторону — крик кота явно раздался из кустов жимолости.

— О, Боже, он увидел нас! — прошептала девушка, и Луи, хотя и не касался её, ощутил, как она задрожала.

Однако Гийом вначале не мог их видеть, а вот услыхать её шёпот мог вполне. И, вглядевшись, вероятно, заметил цветные пятна в зелёной завесе ветвей.

— Выходи! — завизжал он, выхватывая из колчана стрелу и стремительно натягивая лук. — Кто бы ты ни был! Выходи, или я выстрелю!

— Стреляй!

Луи выступил вперёд, и его грудь оказалась на расстоянии вытянутой руки от железного наконечника стрелы. Он понимал, что не успеет даже обнажить кинжал. Однако у него нашлось оружие не хуже. Замахнувшись, юноша со всего размаху швырнул прямо в лицо Гийому дико завопившего кота.

Саладин не подвёл ожиданий рыцаря. С лёту он вцепился в физиономию заговорщика всеми четырьмя лапами, то есть двадцатью острейшими крючками своих великолепных когтей.

— А-а-а! — заорал Гийом.

Стрела, сорвавшись с тетивы, улетела куда-то вверх, а сам заговорщик с отчаянными воплями рухнул и покатился по земле, изо всех сил пытаясь оторвать серое чудовище от своей головы. Впрочем, Саладин почти сразу его выпустил и с новым воинственным кличем взлетел по стене, откуда разразился целым залпом кошачьих угроз и проклятий.

Лишнее говорить, что «храбрец», падая, уронил свой лук, и рыцарь сразу завладел им. Он обнажил и кинжал, не столько опасаясь Гийома, сколько думая, что смуглый, уйдя не так далеко, мог их услышать и повернуть назад. Но ассасин не появился в проёме, а его сообщник, едва избавившись от кота, вскочил на ноги и, схватившись обеими руками за свою окровавленную физиономию, ринулся наутёк.

Луи никак не ожидал такого немедленного и позорного бегства. Впрочем, он мог бы попытаться догнать негодяя, но, во-первых, решил не бросать свою спутницу, во-вторых, не тратить времени на беготню по лесу.

— Улю-лю! — крикнул он вслед убегавшему.

И повернулся к кустам жимолости.

— Выходите, мадам! Мы с доблестным Саладином победили врага.

Девушка выступила на свет, и тут рыцарь увидел на её румяных щеках дорожки слёз. Она плакала не от страха, что-то иное было причиной её рыданий.

— Мерзавец, вот мерзавец! — повторяла она, всхлипывая и пытаясь вытереть слёзы рукавом рубашки. — Скотина, предатель!

— Вы об этом герое, что сбежал от кошки? — небрежно спросил Луи. — Он назвал себя не больше не меньше как братом знаменитого графа Анри Шампанского.

— Да он на самом деле только называется его братом, — пытаясь справиться с собой, сказала красавица. — Граф Эдмунд Шампанский был женат дважды. Он дал своё имя сыну первой жены, но почти все деньги и графство Шампань оставил Анри. Гийом старше Анри на десять лет и ненавидит его, как первого врага. Однако кто бы мог подумать, что он дойдёт до такой... такой... такой мерзости! Послушайте, нужно скорее послать кого-то в Париж! Этот страшный человек... тот, что был с Гийомом, ведь убьёт рыцаря, которого прислал Филипп.

— Не убьёт, — покачал головой юноша. — Не убьёт, потому что в Париже этого рыцаря нет. И не будет. Рыцарь здесь. И в настоящий момент перед вами.

— Вы?! — она была так поражена, что даже перестала всхлипывать. — Вы и есть тот, кто...

— Ну да, мадам, я и есть. Я ведь говорил вам в начале нашего знакомства, что еду с поручением от его величества. А вот кого и в самом деле нужно предупредить и как можно скорее, так это графа Анри и принцессу Алису, если они и вправду остановились где-то поблизости.

— Граф Анри остановился в замке Брюи, — голос девушки звучал уже твёрдо, и совершенно твёрдым стал её взгляд. — Если вы возьмёте меня к себе в седло, мы будем там меньше, чем за полчаса. Только нужно поймать Саладина...

— Попробуем!

И, подобрав упавший кусок колбасы, Луи поднял его как можно выше:

— Кис, кис, кис! О, повелитель магометан и сокрушитель заговорщиков! Идите-ка сюда: вы кое-что потеряли...

Кот перестал завывать, принюхался и с гордым видом слетел по стене вниз.

— Прошу, ваше высочество! — Луи низко поклонился. — Ведь я не ошибаюсь: вы — принцесса Алиса?

— Вы не ошибаетесь, — ответила она. — Думаю, нам стоит подождать, пока Саладо прикончит колбасу, а после поедем как можно скорее. Хотя... — и тут она презрительно сморщилась, — Гийом сейчас уж точно не вернётся в замок. Он — полное ничтожество.

Замок Брюи стоял так удачно, как только может стоять любой замок рыцаря. На небольшом, почти круглом островке посреди озерца, тоже очень небольшого, но глубокого, так что копать рвы вокруг цитадели баронов Брюи необходимости не было. Напротив, лет сто назад с восточной стороны замка была устроена насыпь, приблизившая берег к его воротам и позволившая соорудить подъёмный мост. До того и к замку, и от него плавали на лодках. Это было очень удобно, если цитадель приходилось защищать, и очень скверно, если нужно было преследовать отступающего врага — ну-ка, переправь быстро и без потерь, под возможным обстрелом с берега, полсотни воинов! А бароны де Брюи были воинственны и редко ограничивались тем, что просто давали своим недругам отступить...

У нынешнего владельца замка и окрестных земель, Жерара де Брюи, тоже была некоторая дружина, но она уже никак не насчитывала пятидесяти человек, да и половины того в ней не было: часть дружины взяли с собой в крестовый поход двое сыновей старика Жерара. Оба они были живы-здоровы, по крайней мере, таковые известия ему привозили уже пару раз, и барон клял себя на чём свет стоит, что не удосужился обучить наследников грамоте — могли бы ведь и сами написать отцу, но тот и другой едва умели выводить собственные имена. Ещё у барона было целых четыре дочери, и троих он уже удачно выдал замуж, а четвёртая, которой только-только минуло четырнадцать, жила пока при отце и считалась в скором будущем неплохой невестой — хоть богатства семьи и подтаяли, однако за Матильдой было что дать жениху.