Выражение лица Алеминрии не изменилось. Всё то же безмятежно-вежливое. Зато синие глаза мгновенно сверкнули ледяным блеском.

Дамиан же посмеивался, присаживаясь на ближайшее кресло, и растирая пальцами лоб.

— Опять будешь зубки показывать? — не без усмешки нахально предположил он, стоило закрыться двери. — Или это такой умный ход снова остаться со мной наедине?

— Я не приму от тебя ничего, прекращай, — холодно, ровно ответила Рия. — И даже не вздумай заставлять и устраивать представление перед госпожой Алай или её помощницами.

— Что здесь предосудительного?

— Для тебя ничего. Для позиции любовницы, подруги, родственницы — тоже, можешь и дальше сражать их своей щедростью, водя в этот салон, — отвратительно равнодушный голос. — Мне же такое внимание не нужно, благодарю. Я в жизни не надену вещь, удостоившую с высокопоставленного плеча.

— А ты ещё что-то про мою гордыню говорила, — хмыкнул Дамиан. — Ладно. А что насчёт того камня? Солценина, кажется? Я помогу тебе разыскать мастера.

— Нет, спасибо, — куда более миролюбиво отказалась девушка.

— А в этом что уже тебя смущает?

— Не люблю одолжения. Если мне нужна помощь — я прошу.

— Так попроси. Ты сама будешь лет пятьдесят искать нужного ювелира.

— Значит, пятьдесят. Не попрошу, поскольку тебя это не касается. Не вопрос жизни и смерти, быть должной за него мне не хочется. Сама разберусь.

— Для кого хоть медальон? — Прищурился он. — И почему именно солценин? Откуда такая важность?

Рия еле заметно улыбнулась:

— Медальон моей матери. Незадолго до гибели, она подарила его сестре. Я его случайно… утратила. Можно сказать, что он дорог как память.

— Я сделаю тебе медальон. Только расскажи детали.

— Тебя это не касается, — спокойно повторила девушка. — Я рассказала, потому что ты все равно будешь донимать. Но это слишком личное, чтобы я посвящала тебя в детали, касающиеся моей семьи.

Дамиан неудовлетворительно клацнул зубами. Желваки на скулах нехорошо дернулись.

— Тьма!… Выстраиваешь между нами очередную стену? — немного повысил голос наследник Дархэнаатра, стараясь звучать как можно менее грубо. — Что уже случилось? Откуда это желание свеженькой дистанции?

— Говори тише, здесь полно посетителей.

— И что?! — Неприятно скривился Дамиан. — За те суммы, что от меня перепадают, они все не только глаза и уши закроют, даже дышать перестанут, если захочу. Тебя так задело, что я водил сюда своих женщин? Что считал в порядке вещей одарить очередную любовницу блестящей безделушкой?

— Нет, — честно и прямо ответила Рия, отодвигая от себя коробочки с украшениями, прислоняясь к обитой светлой тканью стене. — Это нормально, многие мужчины так поступают. Меня скорее раздражает то, что ты почему-то решил аналогично поступить со мной. Словно… расплатиться. Не забывай, что мы друг другу никто. Меня не надо поощрять и цену я себе не набиваю.

— И часто те, кто никто, так сидят друг на друге в ближайшем укромном местечке?

— Причём здесь это? — Её, судя по всему, произошедшее между ними мало заботило.

Дамиан с некоторым раздражением фыркнул:

— Серьёзно?! Минри, мы только что целовались. Сидя прямо тут. На этом фарховом кресле.

— И что? — Она перевела на него задумчиво-равнодушный взгляд.

Мужчина выругался.

— А то, что ещё минута — и ты бы уже сидела на моих коленях голая. И вот не отрицай, что не понимала! А сейчас просто так стоишь и высказываешь мне… хрен пойми что?

Рия бесстрастно приподняла изогнутые брови. Какая самонадеянность, однако. Да ей до нагого состояния было дальше, чем до ближайшего немагического измерения. Прикусила нижнюю губу, всей мимикой выражая абсолютную безучастность.

— Знаешь, если бы я каждый раз после долгого поцелуя или сидения на чьих-нибудь коленях голой теряла нить логики в разговорах, то вряд ли бы достигла хоть половины своих нынешних целей.

У Дамиана даже в глазах потемнело от такого сравнения. Кажется, девушка это также заметила, потому что превентивно шагнула по стене чуть вбок. Подальше хотя бы на десять сантиметров.

— Ещё раз услышу подобное — сядешь голой на кое-что другое так, что уже не встанешь, — от леденящего кровь тона вдоль позвоночника пробежали легкие покалывающие мурашки. Не совсем от предвкушения, если честно. — Контролируй фразы, Алеминрия, если не хочешь узнать, как я могу наказывать.

Вскинутые брови придавали красивому лицу теперь скорее несогласие. И заметно вялое недовольство брошенной репликой.

Девушка смерила его отсутствующе-раздражённым взглядом.

— Опять это странное представление, что я буду подстраиваться под посторонние прихоти. У меня нет заморочек, Дамиан, и я не собираюсь угождать чужим.

— Знаю, — на удивление спокойно ответил демон. — Но и ты знай, что я не терплю соперничества. Ни в постели, ни в мыслях, ни в чём. И ни в отношении тебя. Я умею сажать в клетку и если посчитаю нужным, не стану даже вслушиваться.

Рия устало выдохнула. Запрокинула голову чуть вверх, прислоняясь затылком к тканевой обивке стены смотровой. И обреченно закрыла глаза.

— Надоело… Мы всегда будем спорить. Будем срываться друг на друге, провоцировать, дразнить. Это никому не нужно, Дамиан.

— А, может, мне нужно. По крайней мере, так не скучно.

Она слабо, отрицательно качнула головой.

— Не строй из себя того, кем никогда не был. Не вписывай меня в рамки того, что хочешь видеть сам. Не надо. Будет только хуже.

— Понимаю. Но это ради твоего блага. Я бы предпочел, чтобы тебе было легче принимать меня.

— Будь тем, кто ты есть. Веди себя так, как считаешь нужным. Остальное не твоя забота, — лучистые синие глаза утомлённо уставились в полоток. — Я либо приму, либо нет. Менять я тебя не намерена.

Дамиану сложно дался следующий вопрос. Но интуитивно мужчина уже хотел поскорее задать его и избавиться окончательно.

— Твои слова в тот день… ты ведь никого не любишь, Минри, разве не так? — медленно, отчётливо проговорил демон. — И печати шиаале, даже той импровизации её сейчас на тебе нет.

Она не ответила.

— Араана ты не любишь, — ещё раз произнёс Дамиан. — Какая шиаале после получения метки станет ночевать в одиночестве? Но и другого мужчины у тебя нет. Хорошо понял, кто ты такая, чтобы быть уверенным в том, что не станешь за спиной любимого играться в иные отношения.

Алеминрия все еще предпочитала молчать.

— Ты никого не любишь, — повторил, словно убеждая и себя, и её. — Ты… никому ничего не должна.

— Последнее предложение самое верное, — она наконец-то опустила подбородок, встретившись с чёрным потемневшим взглядом. — В последнее время сама его часто себе повторяю. Нет, не люблю. Но я никого любить и не стремлюсь, Дамиан. С меня достаточно. Кому, как не самому наследнику Дархэнаатра, будут понятны мои слова?

— У нас много общего, к сожалению, — губы скривились в неком подобии разочарованной усмешки. — Может не прошлого, но в убеждениях. И что? Так ты счастлива?

Синие лучистые глаза не отображали ничего.

— Я спокойна. Это лучше любого счастья.

В дверь раздался робкий тихий стук. После лёгкого скрипа, в образовавшуюся щель просунулась голова одной из помощниц ювелира.

— Лорд-демон Вефириийск, леди ИуренГаарских… — аккуратно протянула юная мастерица. — Госпожа Алай хотела поинтересоваться нужно ли предоставить ещё больше экземпляров? И, может быть…

— Нет, ничего, — резко оборвал её мужчина, подымаясь со своего места. — Мы с миледи уже собирались прощаться. Больше ничего не нужно.

Девушка нерешительно кивнула, напоследок склонив голову и с прежним скрипом прикрыв дверь. Дамиан же вопросительно глянул на боевого мага:

— Поужинаем?

— Уже поздно, — не без усталости в мелодичном голосе. Рия действительно чувствовала себя измотанной этим вечером. — Давай в другой раз, пожалуйста. Я хочу к себе.

— Тогда, пообедаешь со мной завтра? — огненный демон не стал настаивать. — Хочу показать тебе одно место.