– Что мое желание искреннее, я понял, – кивнул Рони.

– Перебивать не вежливо, юноша, – строго насупился профессор.

– Ах, простите, – без тени раскаяния усмехнулся Рони и сел на диван. Все же рана давала о себе знать и не позволяла стоять долго. – Присядьте, профессор, разговор не на пять минут, а у меня шея затекла.

– Ты наглее, чем был, – усмехнулся Рувин, но вернулся на диван. – Рассказывай.

– Вы правы, – стал серьезным кэтас и бросил еще один короткий взгляд на Лиранту. – В самом начале я действительно считал себя нормальным и полноценным, первое время даже хотел уничтожить Ксая, чтобы остаться единственным хозяином этого тела. Дескать, ты меня создал, ты ошибся, теперь спасибо-до свидания – выживает сильнейший. Я даже не собирался никуда идти, думал жить в лесу, а когда закончится запас «крови», как-то добыть его. Ксай навел на мысль, что это не сработает. Потом я и сам понял, что не сработает, и нужно идти к эльери за помощью. И тут я понял, что они… вы… не примите меня. Я даже себя особо эльери не считаю.

– Кем же ты себя считаешь? – тихо спросила Лира.

– Я кэтас. Вне расы. Просто кэтас, – в его голосе промелькнула нотка горечи. – В общем, я понял, что без Ксая мне даже не найти вас. Псионику он мне не оставил, если что. А по осколкам я ходил мало. И языков знаю меньше, чем он. Ну и пошли. А в пути нам начали сниться сны, – тяжело вздохнул Рони. – Оказалось, не просто сны, а сцены из прошлого друг друга. Вернее, Ксай видел мое прошлое, а я видел то, каким был до разделения. И тут я увидел разницу, увидел, что сейчас я не просто другая личность, я та же личность, только без некоторых очень важных качеств… – он нахмурился, очень тяжело оказалось облекать в слова то, что совсем недавно являлось лишь идеями. – Сначала подумал… ну подумаешь, мне и без них хорошо. А потом понял, что нет, совсем не хорошо. Я один, я никому не нужен. А Ксайрона любили, его ругали за промахи и хвалили за успехи. Его окружало… тепло… он знал, как поступать с друзьями и что делать с врагами. И так, чтобы не опускаться до их уровня. Он был… – Рони тряхнул головой, не находя подходящих слов. – Может, я идеализирую, но я хочу его возвращения, хотя и знаю, что того парня, что я видел, уже не будет. И при этом я все еще боюсь потерять того себя, кем являюсь сейчас. Но хочу стать Ксайроном все же больше, чем боюсь, потому что… потому что в нем все равно останусь я. И мои чувства, мои мысли никуда не уйдут… просто к ним присоединятся другие чувства, желания, – он понял, что все это время говорил, глядя в пол, и поднял глаза, полные тоски, несвойственной ему. – Так что не беспокойтесь, профессор Рувин, наши с Ксаем желания совпадают – мы оба хотим стать единым целым. Только не знаем как.

Профессор не перебивал, только внимательно наблюдал за Рони. По его лицу не считывались мысли и отношение к ситуации. Впрочем, как и всегда, подсказал Ксай. После того, как объяснения закончились, Рувин немного помолчал и кивнул.

– Я рад, что вы преодолели разногласия и теперь совпадаете в стремлениях, – наконец произнес он и покачал головой. – К тому, что вас там двое, еще нужно привыкнуть. К сожалению, у меня нет готового решения для такой проблемы, нужно думать. Постараемся решить в пути, но готовьтесь, терпеть до дома.

– Мы оба понимаем это, – вернулся к разговору Ксай.

– Хорошо. Тогда нужно решить, как поступать с агатарами. Вы уверены, что они тут, а не ждут где-то на другом осколке?

– Они вычислили наш путь на Аронакс. Это означает, что у них есть хороший аналитик, который знает, как думают не только драконы, но и эльери. На пути сюда погони мы не замечали, вероятно, они пошли другими осколками, – добавил Ксай. – Но я бы исходил из того, что они здесь.

– И с недавних пор у них есть своя база, – заметил профессор.

– У агатаров?

– У Ордена в целом. Так что все стало сложнее.

– В таком случае, давайте думать над тем, как быть.

С высоты десятого этажа открывался вид на город. Статуса великолепного вид не заслуживал, только неплохого. Ханиф облокотился на перила и смотрел на черные в белых шапках деревья парка, на людей и самоходные кареты, снующие туда-сюда по улице, на дома вдали, чьи силуэты смутно угадывались в тумане. Звуки улицы почти не долетали сюда, и снег с низкого серого неба падал в почти полной тишине, крупными белыми хлопьями.

Зима. Лис поморщился, непривычный к такой погоде. Его клан жил на краю пустыни, где снег выпадает раз в лет тридцать. И все же сейчас он вышел на открытый балкон только в свитере и накинутом на плечи пальто – не мог больше находиться в зале, полном звуков чужих голосов. А стоило найти тихую комнату, как тут же появлялась Тамоа с ее воркованием и ласками. В последнее время она все больше раздражала Ханифа почти маниакальным стремлением расправиться с княжичем и разорвать Круг Силы эльери. Только откровенный разговор затевать посреди задания слишком опасно, оставалось терпеть до возвращения домой.

Но вышел он не из-за Тамоа. Совсем другие мысли не давали наслаждаться теплом штаба и общением с приятелями из отряда и местными драконами. Последние месяцы Ханифа не оставляла загадка, почему он проиграл кэтасу. А точнее – почему он не воспользовался магией?

Он хорошо помнил то утро. Помнил, как ждал вместе с двумя Лисами мальчишку спросонья, охваченного паникой. Легкую добычу. Вместо испуганного парня из горящей хибары выскочил воин, полностью готовый к бою. Картина того, как он одним мощным заклинанием вывел из строя двоих и пошел на него, до сих пор стояла перед глазами. В той ситуации Ханиф имел в запасе достаточно времени, чтобы остановить княжича-кэтаса любым из арсенала собственных заклинаний. Но вместо этого он просто стоял и ждал. И пропустил довольно простой маневр, что едва не стоило ему жизни. Так почему он не выпустил молнию, не остановил время? Тому виной стали мысли, неуверенность в правильности приказа, что владели им во время ожидания? Ответа он не находил все время пути до Зиона. Не находил или не хотел найти? Так может, отбросить вопросы, что мешают жить и действовать эффективно, не думать, а лишь выполнять приказы, как делают остальные в хирде? Ханиф не мог. Все же он не рядовой, он хольд, командир хирда под началом конунга Тамоа Марэ… еще и ее любовник. Оттолкнуть ее означает потерять положение, которого добивался всю жизнь. И ведь это она приблизила его к себе – сам Ханиф вовсе не стремился к столь тесной связи с командиром. Так почему же он тогда бездействовал?..

– Не холодно? – Лис вздрогнул от неожиданного вопроса Эдрига. И как он подошел так незаметно?

– Прохладно, – только и ответил Ханиф со вздохом и встал к перилам боком. – Но голову нужно проветрить.

– Да, иногда полезно, – согласился дракон. – А еще она сюда точно не вылезет без крайней нужды.

Оба одновременно повернули головы. Через панорамное окно балкона главный зал хорошо просматривался в свете электрического камина. Тамоа сидела на одном из больших диванов, обитых белой кожей, и эмоционально спорила с лидером местного отделения Ордера Порядка, золотым драконом. Тему спора знали оба, и Эдриг, и Ханиф – конунг хотела, чтобы драконы заблокировали портал на Савор.

– Причем тут она? – подчеркнуто равнодушным тоном уточнил Ханиф и вернул внимание к собеседнику.

– При том, что здесь ее избегать эффективнее всего, главное не простыть, – невозмутимо ответил Эдриг.

– С чего ты взял, что я ее избегаю? – нахмурился Лис.

– С того, что у меня есть глаза, и я ими пользуюсь, – усмехнулся дракон. – Я наблюдаю и вижу, как ты все больше отдаляешься от нее. За эмоциями она не видит, насколько твое отношение к ней натужно и наиграно. И ведь началось все после твоего ранения.

– Давай ближе к делу, Эдриг, – прервал его разглагольствования Ханиф. Он не доверял зеленому, но и просто отмахнуться не мог без риска испортить отношения с союзником. – Ты хочешь что-то сказать или спросить?