Сделали очень просто – Илирана прошлась из кабинета центральной башни в южное крыло замка, а Исарель посмотрела, кто это видел и после отправился сообщать птицелову. Это оказалась одна из служанок, что отвечали за освещение в замке, их еще называли кристальницами, мужчин – кристальниками.

Она оказалась из тех волшебниц, кто переехал из деревни в город следом за своим ребенком-магом. Сначала родители не хотели расставаться со своим чадом и находили работу в городе, временную, на несколько лет, но дети вырастали и начинали собственный путь, а они иногда так и оседали в городе.

Дочь этой кристальницы училась уже в академии. Обычно мамы и папы возвращались обратно в деревню сразу после того, как ребенок оканчивал школу и уезжал в университет. Но она не захотела оставлять теплое место в замке, более того, сохранила с дочерью весьма близкие доверительные отношения. Теперь же кристальница сильно волновалась из-за ее неожиданного исчезновения прямо посреди учебного года. А неделю назад к женщине подошел некий таоми и попросил сообщать о передвижениях княжича и княгини тому, кто стоит под окнами замка. Так она поможет своему ребенку, добавил он.

Все это кристальница рассказала после того, как Исарель застала ее за общением с птицеловом через окно. Рассказала словно бы с облегчением, так вскрывают назревший гнойник, подумала фантом.

– Ты не спрашивала, зачем тебе следить за мной? – уточнила Илирана у женщины.

– Спросила. Но мне дали понять, что задавать вопросы вредно для здоровья Нири, – последовал ответ. – Скверные дела. Я поняла сразу, только боялась идти к вам, ваша светлость, вдруг они что-то сделают с ней.

– Кто «они»?

– Не знаю. Это был таоми в маске. Он не представился, а на рукавах не пишут имя его ламрина. Самой бы хотелось знать, кто замыслил что-то против вас. Только слухи о вас ходят всякие… нехорошие, – добавила она осторожно.

– И ты им веришь? – иронично выгнул бровь Ксантар.

– Я уже не знаю, чему верить. Знаю только, что мою Нири во что-то втянули, – расстроено вздохнула кристальница. – Меня теперь уволят?

– Нет, – удивилась княгиня. – Ты боялась за дочь, за такое не наказывают. Вот если бы ты и сейчас промолчала, тогда да. Я не знаю, где твоя дочь, но постараюсь найти. Но тебе теперь придется помочь нам.

– Спасибо. Что от меня требуется? – в ее голосе сквозило такое облегчение, плечи распрямились, словно с них сняли тяжелый мешок.

– Сказать тому, кто под окном, что я пошла в кабинет мужа, когда придет время.

Этой ночью, как и прошлой, Ксайрон лег раньше и уснул чутко. Профессора и Лиранту, конечно, встревожила новость о попытке убийства, но он уговорил их вести себя как обычно и не присматривать за ним. За последние два дня они прошли еще одну деревню и увидели там ту же картину, что и в первых двух. Княжич и тут не смог пройти мимо. Он снова устроил дискуссию с жителями, на рынке в этот раз. Только тут одних слов оказалось недостаточно – пришлось идти искать курильницу, а потом снова говорить, уже с доказательствами. С трудом, но у него получилось. Вид артефакта придал значимости словам и логика победила магию.

В прошлую ночь за ним никто не явился, возможно, убийца не рискнул пробираться в лагерь по лесу, но сегодня они остановились на постоялом дворе. В самый темный час Ксай проснулся от тихого шуршания в замке.

Он поднялся и встал за дверью. На одевание времени не оставалось, но это его не смущало – годы рядом с маркизой Ингрид выветрили всякое стеснение. Наоборот, она утверждала, что грех стыдиться такого тела – говорила долго, пока Рони не поверил.

Через несколько секунд замок тихо щелкнул и дверь бесшумно отворилась. Кэтас выскользнул из наруча и загнулся когтем на приподнятой руке. Ксай увидел, как миниатюрный силуэт вплыл в комнату и замер у кровати. И ничего – ни замаха, ни удара. Ксайрон с удивлением продолжал стоять и ждать.

– Эй, – вдруг услышал он шепот. Силуэт наклонился над постелью и тут же отпрянул, развернулся и потянулся за оружием на поясе.

Интересно. Так убивать не приходят, удивился Ксай.

– Я тут, – подал он голос и закрыл дверь. – С чем пришла?

– Не убивай… – пролепетал девичий голос. – Я только поговорить.

– Интересное время для беседы ты выбрала. Утром или вечером никак? – Ксайрон подошел к столу и зажег свечу.

– Ой! – тут же вскрикнула девушка, зажмурилась, закрыла глаза рукой и для верности отвернулась, лишь бы не смотреть на него.

Такой реакции княжич еще не встречал. Он стоял и с интересом рассматривал ночную гостью: невысокая, худенькая. Вот и все – лицо она закрывала руками, только уши алели острыми кончиками из копны каштановых волос.

– Ты чего? – озадачено уточнил он.

– Ты голый! – выпалила она испуганно и возмущенно одновременно.

– И что? Ты не видела голых мужчин? – вдруг дошло до него.

– Нет, блин, каждый день в мужскую баню заглядываю! – огрызнулась она и посмотрела на него через растопыренные пальцы. – Ой… да оденься ты, – снова зажмурилась девушка.

– С чего бы? – На Ксая вдруг напало игривое настроение. – Ты ворвалась ко мне посреди ночи, имею право.

– Ну… пожалуйста… мне очень надо с тобой поговорить. Это важно. Очень, – в ее голосе теперь звучали просительные нотки.

– Хорошо-хорошо, – не стал ломать комедию дальше Ксайрон и надел штаны, подумал и накинул еще и рубашку. – Все, открывай глаза, присаживайся.

С опаской она отняла руку от лица и бросила на него быстрый взгляд. И только после это с облегчением вздохнула и опустилась на предложенный стул. Теперь получилось рассмотреть юное лицо с аккуратным носиком и мягкими скулами, небольшой, красиво очерченный рот и остренький подбородок. А в ответ она во все глаза смотрела на него.

– Ты словно привидение увидела, – удивился Ксайрон.

Веселье весельем, но какой-то странный визит получается. То эта девчонка пытается его убить, то приходит поговорить. Почему ночью, почему передумала? Искренне это или сменила тактику? Безопаснее было бы сразу убить, но даже будучи Рони он не убивал эльери. И теперь не станет. Не на всякий случай точно.

– Ты точная его копия. Даже шрам такой же. Как ты его нарисовал? – с детской непосредственностью девица подскочила и мазнула пальчиком по шраму, Ксай и отпрянуть не успел. – Настоящий…. Но как?!

– Как все шрамы получаются. Рассказывай, кто ты и с чем пожаловала, – терпеливо сказал Ксай и уселся на второй стул.

– Я Нирана. Меня отправили тебя убить. Но я услышала тебя тогда в таверне и сегодня на площади и засомневалась, – смущенно сказала она.

– Как интересно, – он склонил голову на бок, пытаясь понять, играет она или нет. – Вступление хорошее, развернуто расскажешь?

– Да, но сначала позволишь убедиться, что ты… это ты, – снова смутилась Нирана. – Мне сказали, что ты предатель, двойник княжича, но тогда ты не стал бы так говорить, мне кажется. С другой стороны ты кэтас. Но кэтасы возвращаются только те, кто не предавали. Я запуталась…

– Я Ксайрон Фаронар. Не двойник.

В подтверждение на его левом виске серебром четко и ярко высветился полумесяц и стрела – символ Дома Фаронар.

– Ух ты… так ты живой. Никогда бы не поверила, если бы не увидела, – ее карие глаза распахнулись шире. – Но ты все равно кэтас. И тебя не было так долго.

– Я живой. Кэтас. И меня долго не было. И все это отдельная история, но дамы вперед. Рассказывай, – терпеливо повторил он.

– Да… в общем… уф… – она замолчала на несколько секунд, сделала глубокий вдох и начала говорить быстро, словно боялась что-то забыть. – Все началось в последнюю неделю осени. Профессор Халнир, он заменяет Рувина сейчас, начал оставлять некоторых из нас, меня тоже, на дополнительные занятия. Говорил, что раз мы собираемся стать фантомами, мороками и стражами, нам нужно больше заниматься.

– Только эти профессии? – уточнил Ксайрон.

На профессоре он заострять внимание сейчас не стал – все равно Нири сказать нечего. А они после обсудят с учителем.