Похожий разговор повторился еще дважды. И каждый раз дядя не слышал его доводов, и каждый раз заканчивался словами «еще раз и».

Но после исчезновения третьего таоми, когда другие начали смотреть мрачно, он все же выполнил угрозу и надел на Ксайрона намордник. И еще без малого месяц прокатал в клетке подобно дикому зверю. Конечно, Ксай пытался начинать говорить во время кормежки, но за подобные попытки его оставляли голодным.

А сегодня его привезли в какую-то крепость, уже ночью. Месяц перед этим стал самым нервным для его пленителей за все время странствий. Таоми вздрагивали от каждого шороха, Хорлан постоянно их подгонял и срывался на малейшую оплошность. Под конец отряд почти перестал останавливаться на привалы. Пространственный маг ставил порталы тут же, стоило накопить минимум для этого сил. И еще одно изменение – отряд перестал летать на соколах, теперь в их распоряжении остались только лошади и перемещение сквозь пространство.

Что-то случилось, не без удовольствия заметил Ксайрон. Может, матушка придумала новую стратегию?

Так или иначе, посадили его в камеру, где можно не только вытянуться во весь рост, но даже ходить! Правда, всего на три шага в каждую сторону, но и это простор после постоянно скрюченной позы. И камеру выделили сухую и довольно теплую. Во всяком случае в тех обносках, в какие превратилась одежда, он не мерз.

Как только кровоток восстановился, Ксайрон начал искать способ сбежать. Но остановился уже через несколько минут – какой смысл, если осталось всего два дня? Вряд ли его держат возле Мейталаса. Даже если удастся выбраться, он не успеет добраться до арены вовремя. Неужели все кончено? Неужели ему не дадут и шанса узнать, прав он или судьбой предназначено другому возглавить Дом Фаронар?

Еще и дядя. Каждый день он подходил к клетке и сообщал время до присяги нового князя – пять… четыре…

– Чудесные новости, дорогой племянник, – с прибытием в крепость Хорлан стал веселым и жизнерадостным. – Послезавтра все закончится и ты выйдешь на свободу!

– Здорово, – сердце Ксайрона тревожно сжалось, но на лице продолжала играть беспечная улыбка, что так бесила дядю. – Раз у нас осталось так мало времени, к тому же я уже вряд ли добегу до Мейталаса, даже отпусти ты меня сейчас, может, расскажешь, почему мы вдруг остановились? Мне казалось, что тебе так нравится в дороге.

– О, ты бы знал, какие эльери тебя ищут, ух. Только найти все равно не могут, – самодовольно хохотнул Хорлан. Он встал перед решеткой камеры, заложил руки за спину и внимательно смотрел на племянника, перекатываясь с пятки на носок, словно бы ждал от него чего-то. – Ну и чтобы дальше не могли, мы тут и спрятались. Тут точно не найдут. Они тут уже были, – доверительно добавил он.

– Значит, мы в твоем форте, – догадался Ксайрон.

Конечно, это же так просто – спрятаться там, где уже искали. Простая психология – зачем возвращаться туда, где знаешь, что искомого нет. Неужели никто не догадается? Но ведь…

– И как же ты собираешься успеть на арену, если мы в неделе пути от Мейталаса? Порталом? – уточнил он. – Это не добавит тебе очков перед великим князем – он не любит, когда разрывы делают без особых оснований.

– Ты до сих пор думаешь, что я собираюсь стать князем? – расхохотался дядя. – Нет-нет, я уже стар для этого. Нет, Велина выйдет на арену. Конечно, она девушка, но очень талантливая. Я бы хотел, конечно, чтобы это был Дарлан, но у него оказались другие планы.

– Дарлан? Велина? Кто это? – не понял Ксай.

– Ты даже не знаешь! Это мои сын и дочь!

– Я знал, что у тебя есть дети, только никогда не видел их и имен не слышал, – пожал плечами Ксайрон. – Только вот она же ничего не сделала, ее никто не знает. Маги не пойдут за ней, дядя. Она никто.

– Она не никто! Она моя дочь! – загремел Хорлан на весь подземный этаж. – Через два дня ее имя узнают все! Она приведет Дом Фаронар к славе!

Ксайрон нахмурился. Он знал только, что если Ксантар займет трон, Дом Фаронар падет. Потому и стремился домой с уверенностью, что сам должен принести присягу Дому. До этого момента ему и в голову не приходило, что это может быть кузен или кузина. Но что-то тут было неправильное… Что-то… да! Он же сам ответил на свой вопрос.

– Нет, дядя, – от улыбки кожа на сухих губах лопнула и показалась капля крови. – Никто не примет неизвестно кого – ни маги, ни волшебники. Глас народа, дядя. Ты сам его инициировал. Графы не выкрикнут имя твоей дочери, потому что не знают его. Ламрины тоже.

– Они увидят ее на арене и все поймут! – фанатично выкрикнул принц.

– Нет, дядя. Народ Ильмариса увидит только очередную претендентку на трон. Кого-то из младших ветвей Дома. Они не знают ее, она ничего не сделала для них.

Ксайрон продолжал мрачно улыбаться, не замечая крови. Теперь он понял, где Хорлан допустил ошибку.

– Ты сделал?! – парировал принц.

– Пятьдесят лет – небольшой срок для эльери, дядя. Я делал достаточно еще тогда. Меня должны помнить.

– Ты кэтас!

– Но я не замарал себя предательством. Ты же позоришь Дом Фаронар, дядя, – спокойно и уверенно сказал он. – Ты инициировал Глас народа – глупо и недальновидно. Ты даже не можешь контролировать процесс после побега из замка. Откуда тебе знать, что сейчас творится на местах? Ты обижен на своего отца – он не тебя сделал наследником. На брата – он тебя победил. Ты хочешь видеть своего отпрыска на троне. Зачем? Почему не сам, если все равно будешь стоять у нее за спиной и шептать на ухо? Ты врешь самому себе. Очнись, дядя. Посмотри, сколько жизней ты уже загубил! Сколько преступлений совершил против тех, кому вроде как хочешь добра. Ты точно хочешь сделать лучше народу Ильмариса? Может, ты все же больше хочешь власти? Власти любой ценой, дядя. Именно это ты делаешь сейчас. Народ очнется после твоих курильниц. Поймет, как именно пришла к власти новая княгиня. И будет кровь. Дядя. Или же исход. Большой исход из княжества. Ты не понимаешь этого? Мы не люди. Мы эльери. Мы не проглатываем такого. Ты ответишь за свои преступления вне зависимости, стану князем я или твоя дочь. И еще вопрос, примет ли ее присягу великий князь. Думаешь, он ничего не узнает?

– У него не будет выбора. Времени не осталось на…

Хорлан хотел сказать что-то еще, но сверху раздался непонятный шум.

– Там что еще такое?!

С этими словами он исчез из круга света перед камерой, но Ксайрон еще какое-то время слышал его шаги по коридору. И на подземелье опустилась абсолютная тишина, нарушаемая только дыханием пленника и шорохом соломы, когда он шевелился.

– Нет, так мы их не догоним. – Сэнтар присел на поваленное ветром дерево и подпер рукой подбородок.

Исарель осматривала брошенный в явной спешке лагерь и хмурилась. Аэрона стояла рядом с озадаченным видом.

Заклинание Сэнтара привело их в этот лес на востоке княжества через три дня после начала поисков. Следы говорили, что отряд не пытался скрываться. Только костер затоптали, а отметины от клетки и спальников просматривались хорошо на земле меж корней.

– Палатки они не ставили, – читала следы Исарель и все больше мрачнела. – А Ксайрона держат в клетке, такой тесной, что и не выпрямиться. Ему хоть по нужде выйти позволяют или так, через прутья приходится? Уроды… Отсюда они ушли на поляну вон там, сели на соколов и улетели. Но сюда они пришли порталом.

– На их стороне мобильность и неожиданность, – заметила Аэрона.

– Заклинание поиска дает направление и примерное расстояние до цели, но мы не можем оказаться там мгновенно, – размышлял Сэнтар. – А они перемещаются без всякой системы. Во всяком случае, я не смог ее вычислить. Мобильность и неожиданность… как их этого лишить?

– Пространственный маг у них только один. – Исарель закончила осмотр и подошла к спутникам, но не стала садиться. – Порталы, тем более на такой отряд, еще и с грузом и лошадьми, забирают много сил. На восстановление нужно больше суток даже опытному магу. Оставаться так долго на одном месте они не рискуют, потому берут соколов.