Стоило им выйти с тропы, как Ксай с блаженной мордой упал в снег и вывалялся в нем. Но долго отдыхать они позволить себе не могли, пришлось подниматься, уходить от портала и принимать человеческий облик.
В первом же поселении они обнаружили, что случилось то, чего они опасались всю дорогу – на этом осколке, названия которого не запомнил ни Ксай, ни Рони, говорили на незнакомом языке.
«И что будем делать?» – встревожено спросил Рони. Время поджимало, в их распоряжении оставалось три недели максимум, чтобы добраться до Зиона и найти там помощь.
«Для начала найдем портал, – отсутствие некоторых эмоций не позволяло Ксаю впадать в панику, так что сейчас ничто не мешало ему мыслить рационально. – Потом придется лезть кому-то в голову. Мысли универсальны на глубинном уровне. Там соотнесем расположение портала с картой, запомним, как пишутся названия поселений, а дальше будем изображать глухонемых и тыкать на карте.»
«Сможешь залезть в голову или снова будешь издеваться над нами и целью?» – мрачно, на этот раз без шуток, спросил кэтас.
«У нас нет выбора,» – только и ответил Ксай.
Поиск портала – это не особая школа магии, это скорее врожденная способность наиболее сильных магов. Конечно, каждый упрощал себе жизнь и вплетал в ритуал поиска ту или иную школу. Ксай пользовался магией воды и звука.
Сейчас ему не пришлось искать водоем, снег вполне подходил. Он нарисовал круг, начертил внутри знаки и начал напевать, стоя перед ним. Рони притих и не мешал. Вскоре снег на местах знаков превратился в воду, что зажурчала в такт напеву, перетекла под ноги и вытянулась линией на восток. Ее толщина сказала о примерном расстоянии, а по окончании ритуала осталась мелодия. Она не звучала постоянно, Ксай лишь два-три раза в день вызывал ее, чтобы уточнить направление. А после навалилась усталость, словно несколько часов таскал тяжести.
Если с поиском пути проблем не возникло, лишь пришлось отдохнуть часа три, то выяснить названия мест получилось не с первого раза. На этом осколке прогресс дошел до того, что появились машины для хранения информации. Естественно, что местные жители перестали запоминать все подряд, а просто обращались к машинам в случае необходимости. Только самые образованные или те, кто часто путешествует, хорошо знали географию, остальные же редко интересовались чем-то за пределами своего региона. И все же найти достойную жертву получилось. После этого, пусть и с языковыми ограничениями, путешествие до портала прошло без приключений.
«Итак, мы на Зионе. И местный язык знаем. Какое счастье, – с легким сарказмом изрек Рони. – У нас всего дней девять, если не меньше, чтобы найти эльери. Иначе устроим кровавую баню и в ней же помрем. Надеюсь, у тебя и на этот раз есть идеи.»
«Полторы недели… остается надеяться, что штаб наблюдателей никуда не переезжал за эти десятилетия,» – вздохнул Ксай.
«Как-то ты без энтузиазма.»
«Мы нашли Зион первыми уже давно, но лет сто назад тут начали появляться драконы. Мы их выбивали, конечно. И, конечно, началась игра в прятки теней, борьба. Если в какой-то момент драконы вышли на штаб, его естественно перенесли.»
«И нет никакой возможности вычислить новое место?» – нахмурился кэтас.
«Иногда наблюдатели оставляют тайный знак, если нет риска, что драконы смогут его расшифровать каким-то образом.»
«Хорошо. И где этот штаб?»
«В Мейсите, это город в самом центре континента, от него одинаково добираться до любого портала. А ехать туда дня три местным транспортом, если у них не случился прорыв за последние годы.»
«Тогда поспешим.»
В Мейсит они въехали вечером третьего дня. Эффект от жажды накапливался. Вначале, без малого три месяца назад, с жаждой можно было продержаться неделю, но с каждым пережитым приступом время сокращалось. И сейчас оно почти закончилось. Ксай и Рони ощущали, что движутся как в тумане. Оба они с трудом помнили, как добрались до города, в ушах шумело, они едва сдерживались, чтобы не кидаться на каждого, кто хотя бы косо посмотрит в их сторону.
Ждать утра они не стали, сразу отправились по адресу, где по информации Ксая находился штаб наблюдателей эльери.
Тротуары чем-то обработали, и ноги разъезжаются на снежной каше – раздражает.
Отовсюду льется музыка, навязчивая, бодрая – действует на нервы.
Яркий свет от витрин режет глаза и оставляет солнечных зайцев – как же бесит!
Кто-то толкнул плечом в толпе – так бы и убил…
Ты что, мне в карман залез? Ну все. Рони заходит в темный переулок за тщедушным мужичком, что вытащил у него бумажник, и одним точным движением вскрывает ему грудную клетку и добирается когтем до сердца. Энергия жизни перетекает из незадачливого карманника в его тело. Полегчало. Жаль лишь на короткое время.
Окраина города, дома выглядят обшарпанными, жалкими. Свет горит не везде.
Вот и здание штаба. Ощущение, что освещает его открытый огонь. И это в век электричества. Стекла не во всех окнах, кое-где из них выплывает дым. Мелькают тени людей. Не так что-то. Нужно выяснить.
Вонь давно не мытых тел и нечистот, обильно сдобренных дешевым алкоголем, ударила в ноздри, глаза заслезились. Нет, это точно не эльери. Выходит, они съехали, а здание захватили бездомные. Нужно найти знак…
Ксай шарит по стенам, отталкивает от себя бродяг. Первый этаж. Второй. Подвал… Вот он… Нет!
К условному символу приписаны неприличные буквы, а поверх углем нарисовано что-то еще – не разобрать. Кто-то толкает, чья-то рука лезет в карман. Да как вы смеете! Кровавая пелена заливает глаза.
Рони выходит на первый план, заталкивает ослабленного неопытного Ксая в самый дальний угол и обнажает коготь…
Вот и все. Все было напрасно. Они не успели. Времени на поиски не осталось, да и где искать – нет ни малейшей зацепки, последнюю уничтожили проклятые бездомные. Он лежал в грязной слякоти. От когтя разливалось темное пятно, вся одежда пропиталась чужой кровью. Здание полыхало. Он едва дышал. Недавняя ярость сменилась абсолютной апатией – все безразлично, все потеряно, так к чему оно все? К чему дышать? Вот и все…
Часть 2 Сердце и коготь. Глава 19
Тяжелый стол из черного дерева с канделябрами на четыре свечи по краям. Массивное кресло, обитое черной кожей, два светлых кресла поменьше для посетителей с другой стороны стола. За черным креслом стеллажи с папками, книгами и бумагами. Длинный диван перед камином у дальней стены. Ковер с причудливым рисунком закрывает камень пола. Тяжелые светлые портьеры сейчас откинуты, из высокого окна льется хмурый зимний свет.
Как часто Ксантар заходил в кабинет отца по его зову. И вот он пришел сюда по собственной воле, впервые за прошедшие со смерти князя месяцы. Он очень боялся, что станет хозяином этого места, стоит только зайти. Но это лишь мнительность и страх. Медленно и неохотно княжич подошел к столу. Осмотрелся. Здесь все лежало так, будто отец вот-вот вернется, возьмет из лотка очередной документ и займется делами. Нет, уже не вернется, да и документов тут уже нет, они перекочевали в другую комнату, отведенную под временный кабинет дяди. Другая часть документов, более важная, лежала в новом кабинете матушки – она тоже не хотела лишний раз терзать рану от потери любимого. Ксантар отошел от кресла отца и тяжело опустился в меньшее, закрыл лицо руками. Кажется, только теперь – ни когда он сбегал из замка, ни когда напивался в тавернах, чтобы не думать, – именно сейчас пришло полное осознание, что отца больше нет, он никогда больше не увидит его, не услышит ни слов похвалы, ни укора, не почувствует тяжелую горячую руку на плече. Его. Больше. Нет. И брата нет. Пока нет. Когда же он вернется? Обещал же!
Ксантар поднялся и подошел к окну. Пальцы напряженно вцепились в подоконник. Синий взгляд впился в дорогу через Бескрайний лес в надежде, что вот сейчас на ней появится Ксайрон, его точная копия. Впрочем, уже не такая уж и точная – наверняка прическа другая, да и шрама нет… Ксан коснулся старой отметины под левым глазом. Ей он обязан Тассару, теперь уже князю Тассару. Глупая получилась драка, как и все прежние еще с университета. Но ту историю сейчас вспоминать не хотелось. Боль от потери отца смешивалась с надеждой на возвращение брата, вот и прыгали сумбурно мысли от одного воспоминания к другому. Потому и стоял он у окна и смотрел на дорогу, как почти каждый день смотрел со стены замка.
