О, этот милый мирок, такой мирный и приличный. Вот, что происходит со смертными, когда на них влияют исключительно нейтральные боги. Здесь даже войны велись только по веским и справедливым причинам, преступления совершались довольно редко, а судебные разбирательства как правило представляли философские баталии. Вот и эта женщина остановилась возле незнакомца, что ловил попутку на трассе, и думала только о плате за свою помощь, не даром у нее на браслете болталась подвеска в виде весов, символа Сааруса, бога сделок. При этом, судя по взгляду и поведению, она и мысли не держала, что он может оказаться грабителем или насильником.

– Да? Не вижу у тебя кошелька, – усмехнулась она.

– Денег у меня немного, могу натурой, – Рони зацепил ремень штанов большим пальцем.

«Что? Не-ет, ты что творишь?!» – удивился Ксай.

– Козел озабоченный, – бросила женщина презрительно и нажала на кнопку скорости, оставив Рони недоумевать в клубах едкого дыма.

«Что не так? – искренне недоумевал Рони. – Она довольно симпатичная, я тоже не урод, в чем дело?!»

«В том, что так не разговаривают с женщинами. Она же не шлюха. А ты предлагаешь ей и довезти себя, куда надо тебе, и… о, Элсин…»

«Что? Получить удовольствие я ей предложил.»

«Это нам удовольствие, а у них есть и болезни, а для женщин и другие последствия,» – пытался объяснить Ксай.

«Какие?» – кэтас выглядел искренне озадаченным.

«Дети, Рони. И болезни срамные.»

«Так мы же не болеем ими. И не скрещиваемся с ними. Да и молод я для детей.»

«Да, только она об этом не знает. Для нее ты обычный местный мужик. Ну и… кто так вообще с женщинами разговаривает, словно она только этого и ждет?!»

«А что, не ждет?» – наивно уточнил Рони.

«Нет, конечно! За женщиной ухаживать надо, соблазнять, разные слова говорить, чтобы получить от нее что-то. Ты словно в борделе жил,» – озадаченно добавил Ксай.

«Не в борделе. Но Ингрид просто однажды позвала к себе в спальню и… вот.»

«Ох, ясно все с тобой.»

«А ты много ухаживал за бабами?»

«За бабами не ухаживал, только за девушками.»

«У, какие мы нежные, – хохотнул Рони. – И как часто заканчивалось койкой?»

«Чт… кхм… ни разу, – пришел черед смущаться Ксаю. – Мы больше дружили и флиртовали, но мне не до того было! Мне важнее была учеба и тренировки!» – закончил он под откровенный гогот своего второго я.

«Хорошо, тогда следующую машину ловишь ты. Посмотрим, как у тебя получится, ухажер ты наш.»

«Без проблем,» – фыркнул Ксай с привычным уже спокойствием.

«Ты понимаешь, что мы и тут разделились, – заметил Рони, когда отсмеялся. – Ты умеешь общаться до койки, я в койке.»

«Так может, стоит подумать о том, чтобы соединиться в единое целое?» – на одном дыхании произнес княжич.

От неожиданности Рони аж остановился. В последнее время он все чаще возвращался к этой мысли, но мог только гадать, думал ли о том же его создатель. Оказывается, не только думал, но и пришел к тем же выводам. Вот только страх никуда не делся – кэтас все еще боялся потерять себя.

– Эй, тебе куда, парень? – избавил его от необходимости что-то отвечать здесь и сейчас мужской голос.

– До Чердича или поворота на него добросите? – Ксай склонился к окну намного более простой машины, чем шикарный кабриолет той дамы. Коричневая краска кое-где облупилась, мотор работал более шумно.

– Мне по пути, запрыгивай, – добродушно улыбнулся мужик в клетчатой рубашке и брезентовой куртке.

Дверца машины поднялась вверх и опустилась за Ксаем.

– Ты какими судьбами на трассе оказался, парень, случилось что? – завел разговор водитель, как только машина тронулась с места.

Не важно, на каком ты осколке, не имеет значения, кто тебя подвозит, водитель машины, извозчик или пилот, все в большинстве своем любят поговорить с попутчиком. И, чтобы не говорить о политике и ситуации в мире, Ксай начал долгий рассказ о том, как ехал с девушкой к другу, в пути они поссорились, и она неожиданно уехала, оставив его без вещей на дороге. Эту историю они с Рони заготовили заранее после печального опыта, когда другой водитель попытался обсудить дела в стране.

Они мирно обсуждали взбалмошность и невротичность некоторых дамочек, как у Ксая затряслись руки. После первого приступа две с половиной недели назад он уже знал, что это такое и резко замолчал.

– Эй, что с тобой? – водитель удивился резкому обрыву разговора и мельком глянул на пассажира. – Ты как-то побледнел.

– Укачало, – сдавленно пробормотал Ксай и уткнулся в одну точку.

– Может, остановить? – встревожился мужчина.

– Нет, просто несколько минут тишины и все пройдет. Простите…

– Ничего, со всяким бывает, – с сочувствием произнес мужчина и замолчал.

Ксай же зажал руки между колен и постарался дышать ровно и глубоко, насколько позволял ошейник, скрытый шарфом. Так быстрее пройдет приступ жажды, а у Кэтаса не будет и шанса спонтанно выйти из ножен. Итак, вот и заканчивается их время. В таком состоянии они продержатся еще дня два, как раз до портала – он ощущался где-то за Чердичем, небольшим городком впереди, но перед порталом придется использовать последний кристалл. А это будет еще не Зион, он следующий. И сколько-то времени уйдет на поиски эльери на месте…

«Ты не помогаешь, – сквозь зубной скрежет произнес Рони. – Думай о чем-то хорошем, о доме хотя бы.»

С усилием, но переключиться получилось и остаток пути прошел без проблем. Ксай извинился еще раз и продолжил разговор. В городе они распрощались, мужчина отправился дальше, а Ксая и Рони ждал лес, что начинался почти сразу за городом, и портал где-то там, в самой чаще.

На последние местные деньги они купили еды на два дня и теплую одежду, спать же решили рискнуть в облике барса. Да, разум оставался человеческим, но та звериная сущность, что есть в каждом разумном, для эльери не была пустым звуком, зверь отражал характер. Горделивые львы, хитрые ласки, благородные волки, скрытные росомахи – все это не пустой звук для народа Ксайрона. И чем дольше за один промежуток времени эльери находился в теле зверя, тем сложнее становилось вернуть облик человека, жить по законам разумного общества. Для Ксая же сон в теле барса еще опаснее – рожденный зверем, он еще ближе к той черте, из-за которой практически невозможно вернуться. И даже доминирование в момент засыпания Рони не решит проблему.

«Так не пойдет, – решительно заявил кэтас, когда на лес начали опускаться сумерки. – Я не согласен спать зверем. Это страшно. Жажда повлияет и на него. А я не хочу напасть на город, спровоцировать облаву и погибнуть смертью глупых. Не для того мы пересекли столько осколков, чтобы нас остановили какие-то людишки в двух шагах от цели.»

«Что предлагаешь?» – Они говорили мысленно, чтобы не разносить голос по лесу.

«Сделаем снежный дом.»

«А ведь ты прав, – воодушевился Ксай. – Нам же рассказывал об этом профессор Рувин еще на занятиях, как я мог забыть?»

«Не знаю я никакого профессора, но о способе таком знаю, – проворчал Рони. – Знать бы еще, откуда знаю.»

Так они и поступили. Пока не стало совсем темно, нашли сугроб, сгребли побольше снега и вырыли в нем нору, достаточную, чтобы поспать там, пусть и без возможности вытянуться в полный рост, срубили немного еловых лап и устроились на ночь. Благо, одежду они выбрали себе теплую, так что не замерзли, только жажда накатывала еще дважды за ночь. Ее пришлось пережидать, а последний кристалл «драконьей крови» заменили утром перед заходом в портал – если жажда придет на тропе в облике зверя, инстинкты барса возобладают, и они пропадут в Бездне.

Бездна словно бы насмехалась над ними. В смертных мирах лютовала зима в тех широтах, где путешествовали Ксай и Рони, тропа же перед ними предстала занесенной песком дорогой среди бескрайней пустыни. Небо переливалось всеми красками радуги, светили они же, барс изнывал от жары в шубе с плотным подшерстком.