Прохожие на него косились с удивлением – он шел по залитым ярким солнцем улицам в мокром плаще и оставлял влажные следы – но никто не рисковал усмехнуться или открыто посочувствовать. Еще бы, смеяться над кэтасом опасно для жизни независимо от статуса. Не важно, по какой причине, из прихоти или по приказу, он причинит вред дракону, хозяин за него даже не извинится, не поможет семье жертвы. Жаловаться бесполезно – кэтасы слишком высоко ценились, чтобы жертвовать ими пусть и ради сородича, но из низшей касты. При этом мало кто знал, что страшные слухи о кэтасах распускали намеренно – так удобнее держать чернь в повиновении.

Ксайрон шел по улице мимо аккуратных домиков с покатыми крышами, покрытыми черепицей, по форме похожей на драконью чешую, мимо шумной рыночной площади в правительственный квартал. Здесь домики сменились особняками знати, проще говоря, все здесь принадлежало многочисленным членам Семьи Спракс. Если в городе дома прилегали друг к другу стенами, а двери выходили сразу на дорогу, особняки утопали в зелени садов и лужаек, дворец главы Семьи окружала аллея с пышными кустами и деревьями.

К одному из особняков, самому большому, в четыре этажа, и шел Ксайрон. Магистр Спракс приказал его выстроить специально для своей дочери Ингрид, когда она получила титул маркизы из рук императора. Еще бы, она его гордость, его наследница, нечета остальным отпрыскам-охламонам. Разве что юный Иомхар еще на что-то годится, остальные предпочитают прожигать жизнь на вечеринках и в прочих развлечениях – цели их бога и власть над вселенной им интересны едва ли.

Стража на главных воротах пропустила кэтаса молча, солдаты только кивнули. Гравийная дорожка между кустов в форме животных и геометрических фигур, созданных волшбой садовников, вывела его к парадному входу. Если в городе Ксай и Рони еще переговаривались и повторяли план действий, то сейчас княжич предпочел отойти на второй план, чтобы звучали только мысли кэтаса.

В огромном холле из белого мрамора к нему подбежал лакей со словами, что сейчас доложит ее сиятельству. Но Рони небрежно оттолкнул его, да так, что бедняга поскользнулся и шлепнулся на пятую точку, и, не останавливаясь, направился на второй этаж в кабинет маркизы Ингрид. У него и тени сомнения не возникло, что сейчас она там. Она всегда в это время там, если в городе, сидит над важными бумажками.

Охранник перед дверью в кабинет посмел заступить кэтасу дорогу и отлетел в сторону с дырой в груди. Рони поправил поясную сумку с запасом «драконьей крови», и вошел внутрь. Все же почти с ноги, с мрачной усмешкой отметил он.

Вдоль стен стояли шкафы, плотно забитые книгами и папками с документами. Где-то там хранился запас «крови», один из двух, второй Ингрид прятала в спальне. Но сначала она сама. И надо спешить – Ксай заметил псионический импульс, оставалось гадать, кого маркиза позвала, хорошо, если только стражу, а то и…

– Ты пачкаешь дорогой ковер, – с показным равнодушием заметила Ингрид и отложила перо, откинулась на спинку кресла в якобы расслабленной позе. – И ты поздно.

Солнце светило ей в спину через широкое окно, от чего казалось, что это не медные волосы, а пожар на голове маркизы.

– Я выполнил твой приказ, – Рони не дошел до огромного рабочего стола трех метров, как и положено, и упал на одно колено. Замечание о ковре и обращение «хозяйка» он опустил намеренно. Как намеренно не убирал Кэтас. И так же намеренно он покачивался и тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.

– Встань. Мне нужны доказательства, доклада из Танстида еще не приходило, – повелительным тоном заявила она.

– Мне нужна «кровь», – намеренно более хриплым, чем есть на самом деле, голосом ответил Рони, как они с Ксаем и репетировали по дороге.

– Сначала доказательства, Рони, мой мальчик, – опасно-нежно пропела маркиза.

С тихим стоном, всем видом показывая, насколько ему плохо, кэтас поднялся и достал из ножен на правом бедре окровавленный кинжал. Неверной походкой он подошел к столу и бросил оружие прямо на лист, исписанный аккуратным почерком маркизы.

– Ты совсем обнаглел?! – она вскочила с кресла и возмущенно уперлась кулачками в стол, карие глаза яростно сверлили его лицо, крылья благородного носа трепетали в такт с дыханием.

– Мне нужна «кровь», – повторил Рони. Нужно торопиться, но нельзя выходить из роли, слишком опасный перед ним противник.

– Ты сам виноват. Управился бы быстрее, не пришлось бы сейчас клянчить, – Ингрид взяла кинжал и пошла к чаше имен.

Так она называла широкий таз из золота в углу кабинета. Ничего волшебного в нем не было, просто вода упрощала работу с комбинацией магии Имени и Крови.

Сейчас она поймет, что кровь принадлежит не Моргане, и комедия закончится. Нужно спешить, пока на зов хозяйки никто не явился. Это поняли оба, Ксай и Рони.

В три шага Рони оказался за спиной Ингрид.

Короткий замах. Коготь на левой руке стремится к боку маркизы. Воздушный щит и неожиданный полет назад. Рони приземляется на стол и с рычанием бросается обратно к Ингрид. Та уже повернулась, взяла кинжал обратным хватом. У Ксая свое мнение, но он молчит и ждет. Дождался. Псионический удар – такой же ответ. И победная усмешка сползает лица драконицы.

– Не ожидала, да? – довольно ухмыляется Рони и едва заметно двигает пальцами правой руки, скрывая удивление от вмешательства Ксая.

Кровь с кинжала устремляется к горлу Ингрид, успевает оцарапать и тут же опадает бурыми хлопьями на дорогой ковер и платье, нейтрализованное ей. Кэтас сразу отправляет следом острую ледышку. И она снежинками опадает под напором теплого воздуха. И снова атака льдом, снова неудача. И еще, и еще. А сам подходит ближе. Шаг. Еще шаг. Ксай понимает замысел – не дать времени сконцентрироваться, не позволить произнести заклинание магии имени – но ведь можно иначе. Изящнее, проще. Ну что же он, почему не пользуется иллюзиями?! Нельзя перехватывать инициативу – малейшая заминка и они труп, один на двоих.

Подошел. Коготь звякнул о кинжал. Удар, блок, удар – тут Ксай точно не советчик, у Рони опыта больше, он же ждет ментальных ударов. Только Ингрид не до них, хоть она и хороша. Как же хочется обернуться – подмога должна прибыть вот-вот.

Коготь вошел под диафрагму маркизы снизу вверх и продвинулся дальше под ребрами. Время замерло. Ее рот открылся в немом крике. Скупое движение рукой, и коготь разрывает сердце. Тело с чавканьем сползает с когтя. Что за холод слева?..

Опустили глаза. Из бока столь же медленно выходит кинжал. Мерзость…

Какая странная реакция. Больно, кровь течет, так почему же он так спокоен – не стонет, не оседает от слабости на пол?.. Рони привычен к ранениям, понимает Ксай, тело привычно. В памяти всплыли многочисленные шрамы на руках, ногах, торсе. Кажется, Рони воспринимает их как неотъемлемую часть работы. Тогда и ему не стоит паниковать и отвлекать их обоих от побега.

К удивлению Ксая Рони пошел не к выходу и не к окну, а к одному из шкафов, по дороге ощупывая драгоценную сумку на поясе. «Драконья кровь», понял он, но…

«Зачем? У нас кристаллов на несколько месяцев. Надо уходить,» – воскликнул Ксай. Пока он не пытался перехватить тело в надежде образумить свое второе я.

«Успеем,» – услышал он самоуверенный ответ, в то время как руки уже доставали шкатулку, полную алых кристаллов. Их здесь лежало несколько сотен – запас на годы. Рони хватал их горстями и поспешно пихал в сумку. Увы, шкатулка слишком большая, взять ее он не мог.

– Что?! Нет! Ко мне! – раздался знакомый голос от дверей, когда в шкатулке оставалась примерно половина.

Рони тут же забыл про нее и начал отступать к окну, закрывая на ходу сумку. Все это время он не убирал коготь, красный от крови драконицы, даже не вытер в спешке. Теперь же выставил его перед собой и мрачно усмехнулся вошедшему.

Ратик, рыжий приятель и вечный соперник Рони. Ксайрат, друг и ринтей, член стаи Ксайрона. Невысокий и изящный, он резко перестал расти после семнадцати лет, хотя до этого считался чуть не самым высоким на потоке, лицо скуластое с чуть вздернутым носом и хитрыми карими глазами, с ямочкой на подбородке и самодовольной ухмылкой. Последнюю вызывала рана на боку Ксайрона. С самого начала обучения Рони превосходил его, пусть и не сильно, так неужели теперь Ратик рассчитывает победить? Рони попятился… Неужели тоже так думает, встревожился Ксай? Не хочет убивать, вспомнил он с сожалением.